Сорано заметила тройку людей неопределенного возраста и пола, усевшихся за длинный стол на возвышении между колонками, которые в своих стараниях выглядеть сегодня незабываемо, поняли все слишком буквально. За спинами у них торчали позолоченные кубки, а на столах лежали таблички, из-за чего Сорано предположила, что сидящие перед ней люди были судьями. Один из них, наряд которого сверху представлял собой смокинг, а внизу продолжался пышной юбкой, проорал в микрофон:

– Доброй ночи, дамы и господа! Приготовьтесь присесть в книксене и отвесить самые низкие поклоны, потому что сегодня на наш огонёк заскочат английские дворяне прямиком из девятнадцатого века, сучки!

Третья посмотрела на сидящего рядом Гашу. Его похоже тоже веселила атмосфера и персонажи, чувствующие себя здесь, как рыбы в воде. Грянула ритмичная музыка, и на танцпол вышли первые конкурсанты. Некоторые из них несли свои роскошные облачения с достоинством и неспешно, другие же умудрялись танцевать в сложных, совсем для подобного не предназначенных костюмах. Сорано пришла в восторг от того, насколько все они владели своими телами. Она украдкой взглянула на Тинаше. С ее лица ушло презрительное и утомленное выражение. Ури таращился на танцоров во все глаза, время от времени запуская руку в пачку чипсов.

Появление Матэо было эффектным, во многом благодаря тому, что ему удивительно подходил местный антураж. Догадки Сорано подтвердились – Матэо оказался невероятно талантливым, и к окончанию его танца у нее на глаза навернулись слёзы, как всякий раз, когда она дочитывала интересную книгу, досматривала хороший фильм или ложилась спать, наполненная и умиротворенная, после душевного разговора с близкими людьми. Вдруг Сорано почувствовала, что на неё смотрят. Повернувшись, она наткнулась на колкий взгляд Первого. Ладони ее тут же вспотели.

– У них не было шансов, – Первый в отличии от нее не чувствовал ни капли смущения. – Пятый вступил в заведомо нечестный бой. – Сорано показалось, что он ждет ее мыслей на этот счёт. Она несмело посмотрела на Гашу.

– Матэо всё же располагает обычным человеческим телом, и как мы знаем, его способности имеют границы, – возразил Второй.

– Он танцует… впечатляюще, – осторожно вступила в разговор Третья. – Не каждый осмеливается вкладывать столько личного в свою работу.

Правду было говорить легко и приятно потому, считала Сорано, что не многие могли убедительно возразить в ответ.

– А ты как раз из тех, кто осмеливается, – предположил Первый. Ободрённая проявленному к ней интересу, она сказала:

– Мне бы хотелось верить в это.

Первый, не мигая, потёр подбородок. Сорано опустила глаза на свои туфли. Ей очень хотелось быть интересной Первому, но здравый смысл подсказывал ей, что этому…человеку просто что-то от неё нужно. И хочет ли Сорано того или нет, она должна будет выполнить указания.

Повернувшись к танцполу, она увидела, что самый аляповатый из кубков достался Матэо. Он агрессивно им потрясал, как будто вырвал зубами в смертельном поединке.

– Боюсь, нам нужно уходить, – сказал Ури, оторвавшись от чипсов.

У кулис стояла Анастасия, приподняв полог и подзывая их к себе.

– И в Санктуме нас уже заждались, – добавил Первый.

Оплатив счёт, они двинулись к Шестой.

– У нас проблема – друг Матэо – ведающий, – обеспокоенно сказала встретившая их Анастасия.

Гаша и Ури разом поникли, а по каменному лицу Первого ничего было не понять. Тинаше, с кислой миной плевшаяся в хвосте, навострила уши.

– И что это значит? – спросила Сорано у Гаши, стараясь поспеть за всеми.

– Что нам не удастся ничего ему внушить, – ответил Первый. – Некоторые ведающие крайне истеричны, потому часто от них одни проблемы, – добавил он.

За кулисами почти никого не было. Повсюду валялись парики и висел сладкий запах лака для волос. Среди праздничной атмосферы озабоченные лица двух молодых мужчин смотрелись особенно драматично. Матэо запустил ладонь в густую шевелюру.

– Рахим, пришло твоё время заботиться о нашей семье, – убеждал друга Матэо. – Если я тебе дорог, то ты должен протянуть руку ребятам, потому что они на тебя надеются. Большинство из них конченные ублюдки, но ведь есть и небезнадежные.

Его собеседник слабо улыбнулся. Крепкие руки Рахима кротко покоились на груди Матэо. Будучи выше него на добрых полголовы, Рахим пытался укрыться от грусти в объятиях их седьмого товарища. Завидя вошедших, Рахим спросил:

– Ты уходишь за ними?

Тон у него был удивленный, словно он не представлял, как можно променять его на настолько непримечательных личностей.

– Я нужен им, как когда-то был нужен тебе, – сказал Седьмой.

– Но ты и сейчас мне нужен! – воскликнул Рахим, поднимая глаза на своего собеседника.

– Ты справишься и без меня. В отличии от этих жалких людишек, – ответил Матэо и указал на стоявших у себя за спиной товарищей. Первый бросил на него гневный взгляд.

– Нас ждут, Седьмой, – поторопил их Первый. – Чем раньше ты отпустишь его, человеческий сын, тем скорее настанет новая встреча. Или как там у вас говорится, – с утомленным видом сказал он Рахиму.

Тот смерил его недоверчивым взглядом. Затем они с Матэо крепко обнялись, и когда Седьмой стал медленно отстраняться, Рахим, утирая слезы с густых, слипшихся ресниц, прошелестел:

– Берегите его.

Тинаше, которая все это время с азартным блеском в глазах наблюдала всю эту сцену, разочарованно цокнула, будто они не оправдали её ожиданий. Ури подошёл к сестре и в порыве нежности обнял ее за плечи, а Первый в нетерпении топтался у двери. Все было направились к нему, когда Рахим предостерегающе добавил:

– Иначе вам пиздец.

Ури по-дурацки хохотнул, а Гаша с облегчением выдохнул.

– Ну наконец-то, – оживилась Тинаше. – Я уже начала теряться в догадках, что нашёл в этом теленке Седьмой.

Сорано шепотом спросила у Гаши:

– Что такое Санктум? – об этом месте она слышала не впервые.

– Это наш дом, – серьезно ответил ей Гаша. – Со всеми вытекающими из этого возможностями и обязанностями.

Когда Первый дважды постучал в дверь гримерной, Сорано напомнила себе о необходимости расслабиться и порадовалась тому, что ей впервые это удалось.

Переход в пресловутый Санктум Сорано пережила неплохо. Только она закрыла глаза, приказав себе расслабиться, как уже в следующий момент они с ребятами оказались во впечатляющей передней Санктума. Первым, что бросилось в ей в глаза, стал пестрый гобелен с примитивными двухмерными изображениями людей над застеленной ковром лестницей. По левую сторону лестницы высилась бронзовая статуя женщины, приветственно поднявшей руку, а из окна виднелась кленовая листва. Интервентов встречала высокая женщина в элегантном платье:

– Добро пожаловать в дом на краю времени, – тепло сказала она, пропуская интервентов внутрь.

– Привет, Мадлен, – отвечали ей они, целуя и обнимая.

Сорано не знала, как лучше поступить ей, ведь она совсем ничего не помнила о Мадлен. Наконец, она посчитала уместным поклониться.

– Здравствуй, дорогая, – обратилась к ней женщина, кланяясь в ответ, отчего Третья пришла в замешательство, и приложила ладонь к её лицу. – Ты ни капли не изменилась, – добавила она, пристально глядя на Сорано, так что у той мурашки пошли по коже. – Кстати, сегодня на ужин сукияки с курятиной, приправленный видами парка Ёеги, – заговорщицки произнесла она.

Сорано неуверенно улыбнулась. Ей было крайне интересно, каким образом Мадлен собиралась “приправить” трапезу видами парка?

– Эй, Со, скажи, что сукияки – это что-то съедобное, – сказал Матэо, разбрасывая туфли в разные стороны.

Гаша остался стоять в гостиной, ожидая Сорано.

– Эээээ… Сукияки – это рис с лапшой и мясом, – пробормотала она вслед уходящему Матэо.

– Почему бы нам для начала не насладиться видами? – вдруг предложил Гаша Сорано, подозвав ее к окну гостиной.