Она смотрела на едва тронутые временем высокие колонны, на узорчатые стены, на почти не разрушенный взмывающий к небесам свод потолка, где ещё сохранились остатки росписей. Леда вгляделась в них. Как и сотни раз до этого, они поражали её вновь и вновь. На потолке были изображены люди в длинных цветных одеждах, в руках они держали странные предметы и загадочные светящиеся шары – ничего похожего ей не доводилось находить на Ретаре. Солнечные лучи проникали сквозь полуразрушенные узкие оконные проёмы, но несмотря на это, в помещении царил полумрак, а также невероятная тишина – по какой-то причине снующие повсюду маленькие юркие роботы в этот храм никогда не заходили.

Неожиданно внимание Леды привлёк узор на одной из стен. Подойдя поближе, она провела по нему рукой, и внезапно внизу, почти у самого пола, открылась ниша, внутри которой и обнаружился странный механизм. Герцогиня де Хераган не раздумывая тут же полезла его изучать.

Она уже почти сняла закрывавшую основную часть механизма чёрную пластину, сделанную из странного тонкого гибкого и, похоже, очень прочного материала, когда в храм забежал встревоженный Рольф. Всё-таки её младший сын был слишком эмоционален!

– Мама! – воскликнул он. – Вот ты где! Мы повсюду тебя ищем! Почему ты не отвечала по рации?!

Оторвавшись от своего занятия на несколько секунд, Леда провела рукой по своим коротко стриженным, уже почти полностью седым, волосам, и взглянула на рацию, пристёгнутую к поясу – она почему-то не работала, хотя должна была.

– Странно… – проговорила она, больше обращаясь к самой себе, чем к Рольфу. – Рация отключилась… Сломалась, что ли…

Недоумённо пощёлкав переключателями, Леда решила отложить решение этой загадки на потом, и снова вернулась к механизму в стене.

– Мама, ты вообще меня слышала?! – снова обратился к ней Рольф, в его голосе сквозила тревога, перемешанная с лёгким раздражением. – Мы с Херсеном искали тебя повсюду! Все члены экпедиции уже вернулись на Кедар! На Ретаре остались только мы втроём. До расстыковки моста чуть больше часа, но нам ещё необходимо до него добраться, занять капсулы, активировать их и полчаса лететь домой. И я боюсь даже представить, что будет, если расстыковка застанет нас в пути!

– Успокойся, Рольф! – безмятежно сказала ему Леда. – Ещё пару минут! Лучше помоги мне убрать эту чёрную пластину…

– Ах, мама!.. – выдохнул младший сын, но всё же кинулся ей помогать.

Под напором четырёх рук пластина поддалась, а за ней действительно обнаружился замысловатый механизм.

– Как интересно! – прошептала профессор и подалась вперёд, рассматривая детали.

– Мама! – вновь над ухом прозвучал голос Рольфа, сын взял мать за плечо и тихонько потянул. – Мы опоздаем! И тогда вообще всё будет бессмысленно! Выжить на Ретаре невозможно, ты же знаешь! Мы умрём, и Кедар лишится такого незаменимого учёного, как ты, а заодно и всего, что ты здесь узнала за этот сезон исследований! Делай фотографии и пошли! Продолжишь изучать этот механизм через шесть лет.

Твёрдая рука сына и его слова немного привели женщину в себя. Она разочарованно вздохнула, кивнула, достала фотоаппарат и сделала несколько снимков загадочного прибора.

– Да, мой милый мальчик, ты, как всегда, прав, – сказала она, вставая и нежно проводя ладонью по щеке Рольфа. – Но не волнуйся, мы успеем. У меня всегда всё под контролем, ты же знаешь.

Выйдя из храма, Рольф послал сообщение Херсену:

– Всё в порядке! Я нашёл маму. Встречаемся у капсул через десять минут. Если придёшь раньше, начинай их активацию.

Они втроём подошли к стартовой площадке почти одновременно, и замерли, объятые ужасом – одна из трёх оставшихся на Ретаре капсул была сильно повреждена! Маленький робот с победным писком выпрыгнул из неё, унося в своих тонких металлических ручках какие-то, ещё искрящиеся выдранными проводами, детали. Такого за всё время исследования Ретара не было НИКОГДА! Роботы не подходили к капсулам моста, НИ РАЗУ ещё не проявляли интереса к ним, и тем более НИКОГДА ещё не были замечены за мародёрством!

Немного придя в себя, Рольф бессильно осел, схватившись за голову, Херсен заметался вокруг капсулы, пытаясь собрать трясущимися руками какие-то вывалившиеся детали, и тихо приговаривая:

– Это ничего, сейчас мы всё починим!  Сейчас! Сейчас! Мы всё успеем!..

– До расстыковки моста осталось сорок пять минут, – произнёс механический голос из колонны, расположенной посреди стартовой площадки.

Леде казалось, что её сердце сжалось и остановилось, а она сама словно бы превратилась в ледяное изваяние. Профессор в этот момент не ощущала вообще никаких эмоций, зато интенсивно начал работать её гениальный мозг. Медленно она подошла к развороченной капсуле.

«Нет! Починить не успеем, – спокойно заключил мозг, когда она заглянула внутрь. – Кому-то придётся остаться на Ретаре». Мысли чеканили в её голове стройный шаг, а сердце и душа словно бы отключились. В этот момент она сама ничуть не отличалась от робота. Выбор казался очевидным – выбор холодного разума, но не сердца! Оно продолжало молчать, поражённое шоком от сложившейся ситуации.

– Рольф, – медленно и спокойно произнесла она. – У основания главного модуля моста должен быть ящик с инструментами и некоторыми запасными деталями. Принеси его.

Младший сын вздрогнул от её холодного тона, но тут же вскочил и побежал туда, куда указала мать. Он безоговорочно верил ей и не сомневался в её гениальности – если она так сказала, значит, ещё был шанс. Они сейчас починят капсулу, и все вместе вернутся домой.

– Херсен, полезай в неповреждённую капсулу и отправляйся на Кедар, – голос звучал холодно и бескомпромиссно.

– Мама!.. – только и смог выговорить Херсен, сражённый её тоном.

– Это приказ командира научного отряда! – ещё более холодно и жёстко произнесла Леда, на её лице не дрогнул ни один мускул. – Ты обязан подчиниться!

Как заворожённый, Херсен полез в капсулу, и через минуту она взмыла в небо. Леда последовала его примеру. А Рольф всё пытался отыскать несуществующий ящик с инструментами и запасными деталями.

– До расстыковки моста осталось тридцать пять минут, – услышал он голос из колонны и поднял голову – две блестящие на солнце капсулы улетали всё выше и выше, удаляясь от поверхности Ретара.

Сначала Рольф просто смотрел на них, не понимая, что происходит, но осознание пришло довольно быстро. Оно окатило молодого мужчину неумолимым холодным потоком, врезающимся в каждую клеточку его тела словно миллионы крошечных безумно острых игл, тело скрутило от боли, и он заорал – в пустоту, в никуда, в бескрайние равнины безжизненной земли. Он кричал нечленораздельно, дико, словно смертельно раненный зверь и никак не мог остановиться…

Как только транспорт оторвался от земли, сердце Леды внезапно оттаяло и разорвалось на тысячи мелких кусочков. Она попыталась остановить капсулу, но это уже было невозможно. Гениальная женщина-профессор рыдала, стирая пальцы в кровь в попытке открыть проклятую капсулу. Как она могла так поступить?! Как она могла оставить на этой проклятой планете своего любимого мальчика?!

***

Планета Ретар,

через день после уничтожения планеты Кедар.

– Ах, Рольф! Я предупреждал тебя, что не стоит этого делать, – прозвучал за спиной до боли знакомый голос.

– Значит, ты знал?! – спросил мужчина, не оборачиваясь к собеседнику. – И не остановил меня?!

– Догадывался, что подобный исход возможен, – подтвердил мужской голос с мягким бархатистым тембром. – Не остановил, потому что не имею права вмешиваться. Я же всего лишь голограмма – призрак давно минувшего.

– Ненавижу тебя!!! – заскрежетал зубами Рольф. – Как ты мог это допустить?!!! Ты должен был остановить меня!!!

– Я говорил, что лучше не делать этого, – голос прозвучал спокойно. – На что, вообще-то, тоже не имел права.

– Что за глупость!.. – бессильно прошептал Рольф, закрыв лицо руками.

– Историю должны творить люди, которые живут здесь и сейчас, а не те, что жили когда-то очень давно, – поучительным тоном заметил собеседник.