– Я понимаю Вас, Михаил. Скажите, пожалуйста, как изменилась Ваша жизнь дома, когда отец ушел? Вам было 10 лет, верно?

– Да, 10. Ну, раньше отец не давал матери при нем меня лупить, ну и вообще, она понимала, что я мог рассказать о том, как меня ремнем отхаживали в его отсутствие. Теперь, конечно, остановить ее было некому. Как только за ним закрылась дверь, я понял, что мне конец, – он глубоко вздохнул, задержал дыхание и выдохнул.

– Почему она Вас била, как Вы думаете?

– Да я не думаю, я знаю. Она часто обвиняла меня в том, что оказалась здесь. Она рассказывала, что до беременности ее жизнь была как сказка, что это все из-за меня. Ей пришлось последовать за отцом. Если бы не я, все было бы хорошо, а теперь она вынуждена сидеть тут, постоянно убираться, как прислуга какая-то, да еще за ребенком следить, еду готовить и прочее.

– А сейчас какие у Вас отношения? Я так понимаю, мама еще жива.

– Да, жива и здравствует. Сейчас она утверждает, что я неблагодарный, что я бросил ее одну совсем как отец, что все мужчины одинаковы и так далее.

– Мне казалось, что это она выгнала Вашего папу, – уточнила Наталья.

– Да, и она долгое время этим хвалилась! Смотрите, какая я молодец! Выгнала из дома этого ужасного человека и теперь живу счастливо с сыном. Но потом переобулась, и теперь выходит, что отец ее бросил с ребенком на руках, она еле-еле сводила концы с концами, не доедала, все мне отдавала, а потом я вырос и тоже ушел.

– При каких обстоятельствах Вы смогли уйти из дома? Я думаю, это не было просто. Уйти из рук тирана – задача практически невозможная, – спросила Наталья, делая пометки в блокноте.

– Когда отца не стало, я остался единственным наследником небольшой квартиры в Москве и военного бункера в Битцевском лесу. Все дела я оформлял втайне от матери, а потом просто поставил ее перед фактом, мол, так и так, сегодня я съезжаю.

Конечно Миша помнил как это было на самом деле. Как он пытался завести с матерью разговор, но каждый раз трусил. Как шли неделя за неделей, а он все никак не мог уйти. Он помнил, как однажды просто не вернулся домой к ней, а сразу после работы поехал на квартиру отца. Как сидел на отцовском диване и не мог ответить матери на ее сотый звонок. Прекрасно помнил, как стыдно ему было, когда мать приехала его искать на работу, как она устроила скандал, как все смеялись над ним.

Этого всего Михаил не мог рассказать Наталье. Пока не мог. Но, может быть, в другой раз сможет. Ему так много всего надо ей рассказать! Но как ей объяснить, что он – сын великого мага, известного в обоих мирах?! Как ей рассказать, что он не просто его сын, а его бесполезный и пустой сын, не унаследовавший ни чуточки магической силы?! Какую человеческую аналогию можно выдумать, чтобы Наталья поняла, что он – великое разочарование своего героя-отца?! Над этим Миша решил крепко подумать.

Уже смеркалось, а Мер-Лан бежала, не чувствуя холода и усталости, пока не увидела старый полуразрушенный деревянный дом. Окна были заколочены фанерой и досками, но через щели был виден разведенный огонь. Эльфийка обошла дом со всех сторон и решилась войти. Она отворила дверь, зашла и рухнула на пол без сознания.

Очнувшись, эльфийка нашла себя укутанной в разные одеяла, одежды на ней не было, так что девушка не торопилась вылезать из теплого кокона. Снаружи раздавались раскатистый женский смех и мужской голос. Мер-Лан прислушалась. Речь показалась ей понятной, и она облегченно выдохнула. В АныкВанутРа каждому ребенку при рождении вкалывают так называемую “прививку”, которую разработал Главный Знатец по приказу Великого Императора. Действие этого препарата таково, что в какую бы местность гражданин АныкВанутРа ни зашел, он везде начинает говорить на местном языке или диалекте. Сделано это, конечно, было не для удобства населения, а для того, чтобы ни у кого не было секретов, чтобы никто не шушукался на каком-нибудь редком языке о заговорах и мятежах.

Дверь отворилась, в дом вошла женщина с огромной клетчатой сумкой на плече, в красной очень грязной куртке и не менее грязных штанах. Она широко улыбалась практически совсем беззубым ртом. Лицо у нее было красное, а глазки маленькие-маленькие. За ней вошел мужчина в ярко-желтой вязаной шапке с таким же беззубым ртом, красным лицом и малюсенькими глазами.

– Коль, хлянь-ка, китайка наша проснулась, – проговорила она приятелю, не оборачиваясь.

– Да не китайка, деревня, а китаянка, – ответил тот и выгрузил дрова в углу.

– Да я так и сказала, – махнув в его сторону сказала женщина, подошла поближе к эльфийке и сказала очень громко и медленно, – ТЫ ПО-НАШЕНСКИ ХОВОРИШЬ? Ну это, понимаешь че-нить? Как тя зовут? Нэйм? М?

– Меня зовут Мер-Лан. Я прибыла издалека. Спасибо, что оставили меня на ночь. Можно мне одеться?

– Коль, дык она нашенская. Смотри, как лопочет, как на родном.

– Нашенские, Томка, зимой по лесу в трико не бегають. Нашенские холод уважают и шапочки носют. Засланная она, видать, иль из плену сбёгла. А то, шо китаянка, так это я сразу определил. Хэх, меня не обставить, я всех этих узкоглазых различить смогу, – деловито проговорил Коля и принялся разводить огонь в импровизированном кострище прямо в доме.

– И то правда. Ну что? Ты беглая или шпиёнка? – продолжала допрос женщина, весело улыбаясь беззубым ртом.

– Беглая, – согласилась девушка, – Я не знаю куда идти, и мой сапог порвался.

– Тоже мне сапог, – засмеялась Томка, – Вон я те цельную сумку барахла приперла. Одевайсь, если встать можешь, и пошли есть. Время-то уже ужина, – с этими словами она вывалила гору тряпок прямо на одеяла Мер-Лан.

К ужину эльфийка вышла в теплых штанах, резиновых надутых зимних сапогах, паре свитеров и, конечно же, в шапочке. Вся одежда была старой, изрядно поношенной, но зато теплой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.