Нэлл постаралась заснуть. До Лондона лететь четыре часа, читать ей не хотелось, но заснуть не удалось. Она сейчас летит в Англию в замок своего брата и опять вместе с Хосе. Они были там уже вдвоем, давно, лет восемнадцать назад, может больше. Она погрузилась в воспоминания.

Ей было семнадцать лет, она училась в Нью Йорке в университет, изучала психологию и историю искусств. Иногда помогала маме в их картинной галерее. Она посещала все крутые места и сборища Нью Йорка, выставки, спектакли, галереи, где выставлялись молодые дарования. В моде было авангардное искусство. На одной из выставок такого авангарда она познакомилась с Художником. Он был старшее ее, лет на шесть – семь, как ее брат. Ей льстило, что за ней ухаживает взрослый мужчина, а не какой-то прыщавый юнец, типа ее однокурсников. Он водил ее по дешевым ресторанам, ей это казалось протестом против олигархии и модным андеграундом. Он приводил ее в свою студию в Бруклине. Ее немного пугал этот район, но из истории искусств она знала, что многие великие художники прожили свою жизнь в нищете, а их картины стали стоить целые состояния только после их смерти. Картины этих мастеров висели у них дома, она видела их каждый день. Она уговорила маму взять пару картин Художника в их галерею. Мама правда сказала, что это не картины, это мазня, но Нэлл ей не поверила. Специально так говорит, чтобы их поссорить. Правда мама не знала о том, насколько близкими стали их отношения. Художник однажды писал ее с натуры, полуобнаженной, совсем раздеться она постеснялась. Писал правда недолго, не выдержал и они занялись любовью. Он был опытным мужиком, а она еще наивной девочкой из богатой семьи. Ей казалось, что она влюбилась в него, она пребывала на седьмом небе от счастья. Даже когда он попросил у нее денег, сославшись на то, что никто не понимает его картин, поэтому они плохо продаются, она не сомневалась ни минуты. Карманных денег у нее было мало, в таких семьях, как ее, детей не особенно баловали, дети должны были научиться зарабатывать сами, чтобы в будущем не пустить по ветру нажитое столетиями состояние. У нее было много всяких дорогих безделушек, украшений, которые она, недолго думая, отнесла в ломбард. Деньги она отдала Художнику. Потом только выяснилось, что он крепко сидел на героине и деньги нужны ему были, чтобы расплатиться с дилером. Родители тогда уехали в путешествие на круизном лайнере, Джон жил на Манхеттене, правда присматривал за ней время от времени, она осталась в семейном особняке совсем одна, прислуга не в счет. Почувствовав свободу, Нэлл стала появляться в студии в Бруклине почти каждый день. Она, не раздумывая, сдавала свои украшения в ломбард, приносила деньги ему – Художнику. Он рисовал ее, занимался с ней любовью. Она ездила туда на собственной машине и не замечала, что последнюю неделю за ней ездит один и тот же автомобиль.

Однажды она приехала к Художнику, когда он ее не ждал. Он только приготовил себе дозу, его уже начинало ломать, как в дверях появилась Нэлл. Он решил предложить ей попробовать. Это так круто, это авангардно и прогрессивно, это употребляют все творческие личности. Он воткнул ей в вену иглу. Нэлл затошнило, голова закружилась, перед глазами поплыли радужные круги, и она потеряла сознание. Когда она открыла глаза, она поняла, что лежит абсолютно голая на полу в студии в Бруклине, над ней склонился ее брат и какой-то мексиканский парень. Ей было ужасно плохо, ее все время тошнило, голова раскалывалась, сознание все время уплывало куда-то. Когда она очнулась в следующий раз, она уже лежала одетая на кровати в незнакомой квартире. Она увидела своего брата, мексиканца и врача, она решила, что это был врач, потому что на нем был белый халат. Врач вколол ей что-то и ей стало немного легче. Брат отвез ее и мексиканца в аэропорт. Они сели там в самолет их семьи и вылетели в Англию. Джон привез ее и мексиканца в их фамильный замок. Они с братом выросли здесь. Брат закрыл ее в замке как в тюрьме, а тюремщиком приставил этого мексиканца. Из Лондона был привезен врач, который всякими капельницами привел ее в чувство, но порекомендовал оставить ее здесь еще на некоторое время, чтобы не случилось рецидива. Мол, чистый воздух, мирная природа английской деревни вылечат ее и физически, и духовно. Хрен там. Не вылечили. Наркотики она, конечно, никогда не пробовала больше, но душевного покоя не случилось.

Для начала она возненавидела своего тюремщика – Хосе Родригеса. Оказывается, ее брат нанял его последить за ней. Он и выследил ее в Бруклине, нашел ее брата, и они успели вовремя. Прислуге запретили с ней общаться не только под страхом увольнения без рекомендаций, но и под страхом смерти. Хосе сопровождал ее везде, куда бы она не шла. На ночь он запирал ее в ее спальне и хранил ключ у себя. Спал он в смежной комнате. Ему тогда было двадцать с небольшим, и он трахал по ночам ее горничную. Нэлл подходила к двери ночью и слышала его дыхание и ее стоны, если они были слишком громкими, он зажимал ей рот. Чтоб он задушил ее – думала в такие моменты Нэлл. Утром горничная с довольным лицом заходила к ней в спальню, в ее глазах Нэлл видела жалость к себе. Не надо меня жалеть, а то потом самой придется сильно пожалеть.

Большая часть событий стерлась уже из памяти, но один эпизод она запомнила на всю жизнь. Врач велел ей больше бывать на воздухе, и она стала выезжать верхом на прогулку в сопровождении своего тюремщика. Верхом он сидел как крестьянин, это ее и брата посадили в седло, когда им было лет по пять, поэтому теперь они сидели в седлах, как и положено аристократам. Нэлл вообще ездила в дамском седле, сидела амазонкой. Они вернулись с такой прогулки, и он стал помогать ей слезать с лошади. Нога ее застряла в стремени и, чтобы она не упала и смогла вынуть ногу, он прижал ее к себе очень крепко. Он держал ее намного ближе, чем предписывали приличия. Он никто здесь, а она дочь барона, владельца этого замка. Кровь ударила ей в голову. Да как он посмел ее так хватать, что он себе вообразил. В ее руке был короткий хлыстик, она замахнулась им, хотела ударить этого наглого мексиканца. Он перехватил ее руку, сердце Нэлл дрогнуло. Зря она так, он ее сейчас ударит сам. Но он забрал из ее руки хлыст и поцеловал занесенную на него ее руку. Сквозь кожу перчатки Нэлл почувствовала тепло его губ, поцелуй обжег ей руку, она предательски залилась краской и убежала в дом. Она еще долго ощущала прикосновение его губ к своей руке. Горничную она потом все-таки уволила. Она вернулась в замок через некоторое время после своего заключения. Нэлл знала все ходы и выходы этого замка, его жилой и нежилой части, ключи от всех комнат и помещений они с братом стащили еще в детстве. Ей не составило труда проникнуть в комнату горничной, подкинуть ей одно из своих колец, а потом обвинить ее в краже. Полицию не вызывали, решили все тихо, горничную уволили без рекомендательных писем.

Посадка в Лондоне была мягкой, почти незаметной. Еще сорок минут на небольшой Сесне, которую уже поведут Хосе или Мигель сами, и они на месте.

В понедельник Анна сходила сфотографировалась, заполнила анкету на Британскую визу. Они собирались в Англию. Джон сказал, что ему хватит вечера четверга и пятницы, чтобы решить все свои дела и они смогут провести выходные в Лондоне. Класс! В Лондоне она не была. Это один из самых стильных городов мира. Анна влюбилась в Джона безумно, если бы он предложил не поездку в Лондон, а предложил бы съездить в Антарктиду, чтобы пересчитать поголовье пингвинов, она бы тоже согласилась. А тут Лондон! Больше всего ее беспокоило, что ей могут отказать в визе, кто их знает этих англичан, что у них на уме. Тем более, что отношения между Россией и Англией оставляли желать лучшего. Джон успокоил ее, сказав, что у его компании очень хорошие связи в Англии и с визой проблем не будет. Во вторник он забрал ее паспорт, фотографии и анкету, сказал, что визу поставят в течение одного дня. Крутые видно у них были связи.