– Да это вы, американцы, Кубу задушили – ответил ей один из бандитов

– Да нет, что вы, при нас там хорошо было, а сейчас что-то бедновато они живут – парировала Нэлл. Она тянула время, пытаясь выяснить, что от них хотят и к чему им надо готовиться. Но ей и так было понятно, что ни к чему хорошему.

Нэлл собрала все свое самообладание, она стала думать о своих предках, которые во время второй мировой войны помогали евреям перебраться из Европы в США, о своих бабушке и прабабушке, которые организовали в это время госпиталь для солдат в их фамильном замке.

–Если они революционеры, то, наверное, упоминание о моем происхождении будет излишним – подумала Нэлл.

– Я сейчас встану, толкну того, что торчит у меня за спиной, постарайся дать мне в руку свою заколку для волос – по-испански сказал ей Хосе.

Нэлл все поняла, на лице у нее не дрогнул ни один мускул.

– Что он сказал, переводи давай, хватит тут нам сказки рассказывать – один из полицейских-бандитов толкнул ее.

– Да спросил, чего хотите от нас – Нэлл прикинула, что парни не сообразят по количеству слов – действительно он спросил это или что-то другое.

Хосе распрямился, вскочил со стула, на котором сидел, оттолкнул его назад и нанес удар ногой тому бандиту, что стоял у него за спиной. Раздался хруст ломающегося сустава. Тот, кто получил удар, с диким воем повалился на пол, второй вскочил из-за стола и бросился к ним. Нэлл заорала как пожарная сигнализация. Вбежали еще какие-то люди, началась суматоха, во время которой она спокойно вынула шпильку из своей прически и вложила Хосе в руку.

– Надеюсь, он сможет расстегнуть наручники.

Хосе, после того как ему несколько раз врезали, увели в камеру. Нэлл, оставшуюся в кабинете продолжили допрашивать, думая, что без его присутствия сломать ее будет легче.

– Вы всю свою жизнь были рабами. А мои предки всегда были свободными, наша семья воевала всю свою историю, начиная от германских племен, крестовых походов и заканчивая бесконечными нападками антиглобалистов, грин писа и прочих бездельников, которые тратили свои жизни на бесполезные митинги. – Такие мысли вращались в голове Нэлл. Она должна соответствовать своей семье.

Не получив от нее никакого другого ответа, кроме того, что они являются гражданами США, бандиты, вернее полицейские, решили пойти другим путем.

– Мы сейчас приведем твоего дружка и, или его убивать начнем у тебя на глазах, или тебя потрахаем у него на глазах. Посмотрим, как вы тогда запоете.

– Лучше бы вы этого не делали – спокойно сказала Нэлл, хотя внутри у нее все похолодело.

– Моя семья очень богатая и влиятельная. Если вы не хотите получить международный конфликт между вашей страной и США, то вам лучше нас отпустить.

– Ваши американские прихвостни остались в Киеве. Здесь свободное демократическое государство.

Слово «прихвостни» Нэлл не поняла, но ей достаточно было интонации говорившего.

В кабинет вошла женщина, одетая в военную форму. Оглядев Нэлл с ног до головы, она спросила:

– Это что за фифа такая? Это ее камера, для кого она снимала? Шпионка? Работает на какую-нибудь разведку или вражеское телевидение, которое потом покажет нас в образе зверей?

Она говорила по-русски, поэтому Нэлл все отлично поняла.

– Оксана, пойди лучше приведи обратно ее дружка, сейчас мы устроим им тут допрос с пристрастием. – Сказал один из полицейских.

– Вот удача то, женщину за ним послали – Нэлл усмехнулась про себя, сохранив однако презрительную гримасу на лице.

Хосе сидел в камере на корточках, прислонившись спиной к дальней от двери стене, держа руки за спиной. Он давно уже расстегнул наручники ее шпилькой, хорошо, что смогла незаметно сунуть ее ему в руку.

Дверь камеры открылась. Сквозь прикрытые глаза он увидел, что в камеру к нему вошла женщина.

– Вот идиоты, бабу послали, но может оно и к лучшему.

Он сделал вид, что спит, ожидая, когда она подойдет ближе. Она что-то громко сказала командным тоном.

– Видно хочет, чтоб я встал и вышел. Хрен тебе. Сама подойди поближе.

Как он и рассчитывал, женщина сделала пару шагов в его сторону и опять что то громко скомандовала.

– Вот дура! Она думает, что если будет орать, то я начну понимать их язык?

Хосе сидел не двигаясь. Женщина сделала еще пару шагов и попыталась пнуть его ногой. Он вдруг распрямился, как тугая пружина, оказался вплотную к ней и схватил ее рукой за горло, другой он вытащил у нее из кобуры на поясе пистолет. Приставив к ее голове ее собственный пистолет, он повел ее к выходу из камеры, потом по коридору к тому кабинету, где осталась Нэлл. Женщина попробовала дернуться, но он только сильнее сжал руку на ее горле. Еще немного, он пережмет ей сонную артерию и ее сердце остановится от недостатка крови. Так они дошли до кабинета. Толкнув дверь, Хосе вошел в кабинет, держа свою жертву перед собой.

– Нэлл, забери со стола наши вещи и переведи этим идиотам, чтоб они положили стволы на пол, толкнули их в мою сторону, а сами пусть отойдут в тот угол. Иначе я их подружке сделаю дырку в голове.

Нэлл, сохраняя неприсущее ей ледяное спокойствие, все перевела, подошла спокойно к столу, забрала их документы, бумажник Хосе, его часы, браслет, сунула лежавшие на полу пистолеты в свою сумку, забрала его куртку и свою шубку, и, мило улыбнувшись стоявшим в указанном углу полицейским, сказала:

– Я же вас предупреждала, давайте по-хорошему. До свидания господа.

– Нэлл, держись ко мне вплотную, чтоб тебя никто не смог схватить. И скажи этой телке, чтоб не дергалась, мы выйдем на улицу, я ее отпущу.

Нэлл послушно все исполнила. Они смогли выйти из здания. Хосе все-таки придавил немного шею женщины -полицейского, чтобы она не могла их преследовать и аккуратно положил ее на асфальт рядом со зданием участка. Преследовать их никто не стал, видно нашлись другие жертвы. На улице за это время ситуация поменялась. Орудийная стрельба стала громче, стены домов сотрясались от взрывов. Иногда артиллерийский гул перекрывался треском автоматных очередей. В городе шла реальная война. Выйдя на улицу, они увидели, что находятся совсем рядом со своим отелем. Они вбежали в здание, поднялись на свой этаж и уже почти подошли к своему номеру, как в здание ударил снаряд. Старые стены содрогнулись. Хосе открыл дверь их люкса, они успели сделать пару шагов, как Хосе услышал характерный звук. Он толкнул Нэлл на пол, закрыл ее собой, прикрыв свою голову руками. Очередной снаряд попал в здание совсем рядом с ними, взрывной волной выбило дверь, которая, пролетев, накрыла их. Нэлл застонала.

– Тише, девочка, тише, сейчас еще, наверное, долбанет, нас хоть дверью этой накрыло.

В этот момент в отель попал еще один снаряд, с потолка рухнула хрустальная люстра, засыпав все вокруг мелкими сверкающими осколками.

– Надо убираться отсюда, только нужен транспорт – подумал Хосе.

Он мог открыть и завести без ключей любую машину, если только она не была оборудована крутой сигнализацией, для которой нужен был специальный считыватель сигнала. Но здесь таких и не было. Потом он увидел припаркованный мерседес, который возил их утром по городу. Они взяли эту машину с водителем в отеле, теперь она стояла недалеко от входа в отель.

– Вон наша машина, давай быстро к ней, бегом. Надо валить из города, здесь оставаться нельзя, поедем в Россию, граница должна быть не очень далеко. Боюсь аэропорт они уже захватили и на самолете нам не улететь.

Они побежали по тротуару к машине. Присутствие стрелка на крыше трехэтажного дома, мимо которого они пробегали, Хосе почувствовал спиной. Нэлл в сапогах на каблуках была не лучшим бегуном. Ему показалось, что он услышал не только лязг передернутого затвора, но и полет пули и инстинктивно прижал Нэлл к себе, закрывая ее голову, Он почувствовал, как что-то обожгло ему правую руку пониже плеча, потом пуля ударила в плечо. Он пошатнулся, но продолжил бежать к машине.

– Черт, снайпер.

Он почувствовал, что в плече засела пуля.