В конце концов, маме не помогло столько лекарств. Кто сказал, что помог бы Неопассол. А Изольда… Может, батя был прав: эта кукла стоила того, чтоб её купили. Если бы мама её увидела, то, наверное, поняла бы.
Глава 9. Школа
Олег проснулся на удивление бодрым. Некоторое время не мог сообразить, почему над головой белая сетка, сквозь которую просвечивает синий матрас. Потом резко вспомнил, приготовился к тому, что снова окатит тоской… Не окатило. Тяжёлые мысли ворочались где-то на задворках сознания, но в фокусе стояли уже совсем другие дела. Для начала – решить насущную проблему еды, потому что жрать опять хотелось, хотелось так, что на всю пустую комнату, чуть ли не отдаваясь эхом, урчал живот.
Картошки не осталось, да и желудок требовал чего-нибудь нового. Олег полежал с минуту, раздумывая, покосился за окно, где метель расчертила всё косыми серебристыми нитками, с кряхтением спустил ноги с кровати. Слегка закружилась голова, и только. Когда встал, по телу прокатилась слабость, но ощущение не было плохим; наоборот – словно выздоравливал после долгой, непростой болезни.
Умывшись, Олег заперся в комнате («Надоело уже ключом, надо будет как-то пристроить щеколду…») и достал наличку. Да, за душой теперь лежало прилично… Надо бы только растянуть это. Мало ли, что будет дальше.
Пересчитав деньги, Олег решительно разделил их на две кучки. Одну, потолще, спрятал обратно: в кулёк, потом в старые шорты – и сунул на самое дно спортивной сумки. Подумав, достал обратно и пристроил между бархатных гнёзд кукольного чемодана. Изольда приветливо улыбнулась.
– Извини, – быстро шепнул Олег. – Дела. Позже…
Что будет позже, он толком не знал, но внутри жило предвкушение радости. Должно же случиться что-то хорошее в этой череде черноты.
Остатки денег Олег сунул в рюкзак. Надо бы обзавестись кошельком. Восстановить карту, потерянную ещё во время маминой болезни. Как-то втягиваться, соображать, решаться…
Он усмехнулся собственному настроению, оделся. Вышел, невольно поглядывая по сторонам, заглядывая в двери приоткрытых комнат. Кое-где виднелся бардак, где-то – аккуратные скромные жилища. Берлога Ярослава была закрыта, но оттуда доносились громкие голоса и ритмичные барабаны. Неужто со вчерашнего дня вечеринка?
Толкнув тяжёлую входную дверь и ступив на крыльцо, Олег замер. Всё вокруг покрыла белизна. Из окна это было не так заметно, но с порога… У самого крыльца уже натоптали: цепочки следов путались, темнели в рыхлом свежем снегу. Но вдали и по обочинам тропки лежал сплошной ватный пух. Такой же пух покрывал громадные клубки переплётшихся веток ольхи, черёмухи, ещё каких-то кустов. Краснела, роняя на снег бордово-чёрные ягоды, калина. Стояло безветрие, безмолвие… Только высоко-высоко чертили птицы. Пахло свежестью, да слабо тянуло из мусорного контейнера за углом.
– Тишина, – констатировал Олег, поддёрнул лямки рюкзака и сошёл с крыльца. Следовало разыскать в округе супермаркет; что-нибудь подешевле того пафосного эко-бутичка, в котором он купил картошку…
Ближайший сетевой магазин нашёлся в десяти минутах неспешной ходьбы. Олег шёл, глубоко вдыхая спокойный, безветренный воздух. Снег шёл ровно вниз, не вился, не шатался – и Олег тоже шёл ровно, не падая в воздушные ямы воспоминаний, не думая о прошлом.
– Снег лечит, – снова констатировал он, сам не зная, для кого. Сам себе ответил: – Для себя.
В магазине слегка растерялся, бродя между полок. Вот он – тот момент, когда денег с собой навалом, никакого списка продуктов нет, можно купить, что хочешь… Но, видимо, пора этого желания минула. Может быть, с восемнадцатым днём рождения. Может, со всей этой круговертью событий…
А может, так просто показалось. Увещевания разума о том, что на тысячу можно набрать продуктов на неделю, пошли прахом, Олег сорвался и пошёл кутить. Накидал в корзину йогуртов, тостового хлеба, кетчупа, сосисок, какой-то элитной колбасы в золотой обёртке. Положил огромную шоколадку с орехами и мармеладом и некий ветчинный хлеб. Про нормальные продукты вспомнил только у полки с крупами. Подумав, решил взять гречку и надолго застыл, медитируя над ценами. Брать элитную? Ядрицу? Высший сорт или первый? С нижней полки или с верхней? В прозрачном пакете или в красивой яркой упаковке? Какую брала мама – он, хоть убей, не вспомнил. В итоге выбрал плотный пакетик по самой средней цене.
Выйдя из магазина, выдохнул, перехватил пакеты и задумался, куда бы пойти ещё. Это отсутствие планов, отсутствие контроля, полная пустота оглушали, делали бестолковым. Чем заняться? Редька его знает. Олег усмехнулся сам себе – вот надо же: мамы рядом нет, а всё равно матершинный фильтр на стороже.
Так куда бы пойти?.. Он наметил себе пунктир, чтобы не зашататься в этой белой пустоте: общага, занести продукты. Кухня, приготовить обед. Институт, заглянуть ещё раз, расспросить про видом абитуриента про факультеты… Вот и готов план. План – половина победы, как говорил батя.
С гречкой Олег поступил дальновидно: загуглил, как её варить, промыл, поставил на огонь в маленькой синей кастрюльке, найденной на подоконнике. Вот чем хороша общага – всегда найдётся и кастрюля, и мыло. Пока каша варилась (пришлось ставить на воде, молока купить он не догадался), Олег с телефона зашёл на сайт института и почитал, на кого там учат. Больше всего ему приглянулся факультет МНТиПС, под загадочной аббревиатурой которого скрывалось международное научно-технологическое и промышленное сотрудничество. Сдавать туда, несмотря на технический вуз, нужно было русский, историю и английский. С русским у Олега по наследству всегда было хорошо, история не казалась чем-то особо сложным, а английский… Ну, как бы он учился в английской гимназии…
Школа. Чёрт, школа! За все эти дни он ни разу не вспомнил о школе, не подумал, что там надо появиться, как-то утрясти дела… В конце концов, как сдавать ЕГЭ, если бросишь школу? Да и какой институт возьмёт без аттестата?
Он застонал сквозь зубы. Это надо быть таким остолопом! Знатно же его вышибло из колеи… А ведь прогулял-то уже почти месяц, и за всё это время ни разу не дал о себе знать. Классная звонила поначалу, но когда мама лежала в больнице, было не до того, а потом завертелось, забылось… Чё-орт… Надо же было дать такого маху…
Булькнула и зафонтанировала через борт гречка. Кое-как ухватившись за горячие ручки натянутыми рукавами, Олег стащил кастрюлю с конфорки и принялся судорожно искать в телефоне номер классной. О том, что сейчас идёт урок и лучше бы выбрать время перемены, подумал, уже когда пошли гудки. Чтобы не струсить, сбрасывать не стал – тем более, трубку сняли почти сразу.
– Алло, Алла Геннадьевна… Это Олег Крылов. Извините, что так долго не давал о себе знать…
– Олег! – обалдела классная, будто услышала призрака. – Ты откуда? Жив? Цел?
Прозвучало это так комично, что вырвался смешок. Олег поскорей превратил его в кашель, пробормотал:
– Алла Геннадьевна, я… по семейным обстоятельствам пропускал… Не знаю, как поступить…
– А в чём дело? Я не о маме, Олежек, – тут же спохватилась классная. От этого «Олежек» – не насмешливого отцова, а сочувственного, встревоженного, – защекотало, заложило в носу. – Ты как? Ты где сейчас?..
– Я могу… вернуться в школу?
– Конечно! Мы всё с тобой уладим, не переживай… Приходи, конечно! Олег, ты дома?
– Нет, – резко, чтобы не сорвался голос, ответил он. – Я… я приду завтра.
Не дослушав, что говорит классная, Олег нажал отбой. Несколько секунд стоял, сжимая телефон вспотевшими пальцами. Это всё было как привет из прежней жизни. Оказывается, порвались не все ниточки… Он глубоко, судорожно вдохнул, зажмурился, прижал кулаки к вискам.
– Всё. Всё…
Забыв обо всём, рванул в комнату, отпер чемодан с куклами, схватил Изольду и зарылся лицом в её воздушные волосы. От прядей пахло пудрой, ванилином и слабо-слабо – отцовой туалетной водой.
Чтобы успокоиться, хватило минуты. Олег стыдился слёз; кроме того – испугался, что замочит, испортит дорогущую куклу… Осторожно положил Изольду обратно в бархатное гнездо, защёлкнул чемодан и вернулся в кухню за гречей.
