Когда спина пришла в норму, хозяин удовлетворил свою похоть и покинул Линину обитель. Она принялась за шитье, радуясь, что сегодня он закрыл всего на три замка.

После того, как хозяин изнасиловал Лину впервые, он оставил ее на кровати, избитой и обнаженной.

– Ничего, – рассуждал он, пока одевался, – ты еще научишься. Сначала все не умеют.

Она всхлипывала, не в силах пошевелиться.

– Ну чего ты плачешь? – склонился над ней хозяин. – Все было не так уж и плохо. Мне понравилось, не переживай. Ты у меня самая лучшая.

Он чмокнул ее в макушку и ушел, заперев за собой тяжелую дверь.

Мыслей в голове не было. Только жуткое чувство стыда и унижения, пожирающее изнутри. Спустя минут десять после ухода насильника Лина медленно попыталась подняться. Все болело, на кровати остался кровавый след, часть которого не имела отношения к дефлорации. С трудом передвигая ноги, она добралась до душевой, мечтая смыть с себя запах его тела, его сперму и позор, которым он заклеймил ее. Вода щипала раны и ссадины, но Лина терпела, надеясь, что боль физическая заглушит душевную. Она ничего не понимала и была не в состоянии думать. Только мечтала поскорее оказаться дома и все забыть.

Когда прошла пара часов после принятия душа, Лину посетила мысльм, что похититель убьет ее. Она снова стала искать орудия для самозащиты. Тогда Лина и представить не могла, что он не смерти ее желает. В неопытную головку не приходило, что этот тип хочет оставить ее здесь навсегда. Что это жуткое место станет ее единственным домом и заменит всю прежнюю жизнь.

Обыскав каморку сверху донизу, Лина не нашла ничего, что могла бы использовать для защиты. Вся мебель была наглухо привинчена к полу, и даже стул оказался привязан тугой веревкой к столу, ограничивающей его передвижение. Этот парень все предусмотрел.

Лина не знала, что делать, что думать и что ожидать. Страх не отпускал ее, и с каждой минутой становилось хуже. Уже казалось благом, если он поскорее вернется и покончит с ее страданиями и с ней самой разом.

Но так действительно лишь казалось, и как только Лина услышала скрежет за дверью, она тут же съежилась на кровати и вжалась в самый ее угол. Она крепко зажмурилась, как маленький ребенок, который думает, что его не видно, если он закрыл глаза. Как бы она хотела, чтобы этот нехитрый трюк сработал. Но нет.

– Привет, – этот странный тип зашел в комнату, улыбаясь и держа в руках поднос с едой. – Ты, наверное, проголодалась? Вот, я тут кое-что приготовил. Уверен, тебе понравится. Только особо не привыкай к этому, я не часто буду баловать кулинарными изысками. Просто сегодня особенный день. Согласна?

Лина сидела, дрожа и не произнося ни слова.

– Извини, что нет столового серебра, – хмыкнул парень, будто для него вполне нормально насиловать девушек, а потом кормить яствами в честь первого изуверства над ними. – Боюсь, я пока не готов доверять тебе настолько, чтобы дать в руки что-нибудь острое. Несмотря на все, что между нами было. Прости, детка. Но хочу заметить, что все в твоих руках, ведь отношения это работа. А работа, как известно, требует усилий. Правильно я говорю?

Лина молчала и даже не смотрела на разглагольствующего ментяру.

– Я, кажется, задал вопрос, – напрягся тот.

Лина не реагировала, не собираясь принимать участия в его странных играх.

Он быстро подошел к ней, бросив сервировку, и ухватил за подбородок.

– Я задал вопрос, – процедил он сквозь зубы.

Лина сглотнула, с отвращением и ненавистью глядя на своего обидчика. Она бы с удовольствием сделала красивый жест, плюнув ему в лицо, как в высокобюджетных блокбастерах, но на это смелости у нее не хватило.

– Может, ты не хочешь кушать, а только и ждешь повторения предыдущего «пиршества»? – милиционер крепче сжал подбородок «задержанной», а свободной рукой потянулся к ее промежности.

Лина еще сильнее вжалась в стену и снова зажмурилась, а когда парень провел по ее щеке языком, она резко дернулась и, несмотря на отсутствие голода, выдавила:

– Поедим…

– Так-то лучше, – одобрил гостеприимный хозяин и повел девушку к столу. Рядом с ним был всего лишь один стул, который паренек сам же и занял. – А ты можешь сесть на колени: мои или свои… на полу.

Лина, не задумываясь, села на пол. Мент просверлил девушку взглядом, явно не довольный ее выбором.

– Приятного аппетита, – совсем невесело улыбнулся он. Не отводя взгляда от лица Лины, взял со стола тарелку, затем перевернул прямо перед её носом. Еда оказалась на полу. – Ешь.

«Гостья» замешкалась.

– Жри! – хозяин резко поставил ей ногу на голову.

Лина угодила лицом прямо в месиво на досках. У нее не было выбора, и она начала жевать, давясь едой и слезами.

Увидев, что она приняла его угощение, хозяин немного успокоился и убрал ногу с головы.

– Надо было мне стать шеф поваром в каком-нибудь ресторане, – нахваливал свою стряпню хозяин. Он с любовью запек сочную отбивную под сливочным соусом, сделал картофельное пюре, а на десерт состряпал шарлотку. Несмотря на то, что его бахвальство имело крепкую почву, от подобного угощения Лина ощущала еле сдерживаемые рвотные позывы. Нынешнее положение вовсе не настраивало на романтический ужин. Тем более что есть приходилось с пола, пускай и довольно чистого.

Заметив, что «гостья» почти ничего не ест, хозяин почувствовал обиду – ведь он для нее так старался. Недолго думая он начал разуваться, и, почуяв неладное, Лина стала быстрее поглощать пюре, напоминавшее коровью лепешку. Она испугалась, что этот негодяй снова хочет ее изнасиловать. Но предпринятые действия его не остановили. Он снял обувь и носки, опустил ногу в Линину еду, потом протянул ей прямо ко рту. Она в ужасе подняла на него глаза. Хозяин кивком дал понять, что от нее требуется. Та не шевелилась. Он погладил себя в области паха. Лина тут же поняла намек и решила из двух зол выбрать то, что казалось наименьшим. Она принялась облизывать еду с ног насильника, а он наслаждался наблюдением за этим процессом. Когда пол был чист, он расстегнул ширинку и обмазал готовый к бою орган картофельным пюре из своей тарелки. В другой ситуации это было бы довольно забавным, но сейчас едва ли могло вызвать улыбку.

– Укусишь – вырву все зубы, – прочитав в глазах Лины ее намерения, предупредил хозяин. И она видела, что он не шутит. Заметив, что она замешкалась, мент решил мотивировать ее: – Либо так, либо в задницу.

Выбор был невелик, поэтому, преодолевая отвращение, Лина принялась за дело. Но не прошло и минуты, как хозяин решил, что она плохо старается, и попытался помочь ей, надавив на затылок. Это было выше Лининых сил, и он тут же пожалел о своем опрометчивом поступке: все недавнее угощение, съеденное с пола и его ног, оказалось на его же паховой области и брюках.

– Мразь! – он отпихнул её, пнул пару раз и направился на выход.

Лина лежала на полу, пытаясь восстановить дыхание и прийти в себя.

Дыхание вскоре восстановилось, но в себя она так и не пришла…

Ждало много работы, но Лина была рада, что может отблагодарить хозяина за его заботу. Она с усердием кроила и прострачивала швы, чтобы по завершению всех трудов ей не пришлось краснеть и получать нагоняй. Когда она сшила свое первое в жизни платье, здесь, в этой каморке, она спрятала в его подкладке записку с просьбой о помощи. Но Лина недооценила своего хозяина, а тот, обнаружив послание, жестоко избил ее и пообещал, что она никогда отсюда не выйдет.

Поначалу заявление о пропаже принимать не хотели. Говорили, что девочки, скорее всего, загуляли, и волноваться не стоит. И вообще, лучше идти в отделение по месту жительства, а не по месту пропажи. Мать Лины, вполне уравновешенная женщина, не выдержала черствости блюстителей порядка и устроила разнос:

– Насмотрелись глупых фильмов! Какие три дня?! Окститесь! Она же ребенок, ей и восемнадцати-то нет! Ироды!