Колоссальные размеры солнца поражают воображение! Оно такое близкое, так нереально пульсирует, как живое; и так гипнотически переливается перламутровой лавой, что аж кружится голова. На секунду мне показалось, что я различил еле-заметный всплеск огня – протуберанец, – струёй вырвавшийся из короны и тут же, описав дугу, вернувшийся, притянутый гигантом, как магнитом. Невероятно! Красиво! Чудовищно! Какая необыкновенная яркость и цвет!

О, нет! Сознание и психика отказываются воспринимать такое уродство, такую аномалию – картина окружающей действительности не соответствует стандартам. Мозг бешено перекидывает непонятную и чуждую информацию по своим многочисленным отделам на обработку и идентификацию. Но ни один участок не может расшифровать инородные данные сигналов, посылаемых зрительными нервами. Разум закипает, сопротивляясь тому, чего до этого никогда не видел. Даже во снах. Даже в закоулках памяти, в своих генетических корнях, уходящих в прошлое на восемь миллиардов лет назад – всего своего времени существования здесь, на Земле. И сознанию ничего не остаётся, как принять этот нежданный шквал иррационального на себя, пропустить в свои недра, слепо поверить происходящему вовне, как должному и, надеясь на адаптацию, – сойти с ума.

160°Ф.

В квартире запахло гарью. Где-то в городе пожар – завыли сирены. Слышен плач людей, крики…

172°Ф.

Рокпорт горит…

Завораживающий восход!

Скорее всего, последний рассвет для меня…

185°Ф.

…и для Земли и…

191F°.

…и для Жизни…

197°Ф.

…о, Солнце, спасибо…

211°Ф.

Всё.

К О Н Е Ц

«Предзнаменований не существует. Природа не посылает нам вестников – для этого она слишком мудра или слишком безжалостна».

Оскар Уайльд

Пенным фонтаном изверглось шампанское из тёмно-зелёной бутылки, и подставленные к горлышку хрустальные бокалы наполнились белоснежной шипучей «лавой», которая бурлила и вздымалась вверх, переливаясь через края и стекая по стенкам снаружи. Под громкие возгласы, под смех и мелодичный звон хрусталя мы выпили за «встречу друзей». Можно было считать – начало вечеринке положено. Как и всегда.

Как всегда, мы каждый год с друзьями выбираем свободный уик-энд и собираемся вместе. Встречаемся обычно у меня дома, потому что я единственный, кто не покинул родные края. Остальные разъехались по стране кто куда. А я остался в Бей-Сити, штат Мичиган. В этом городе прошло наше детство, школьные годы и ранняя юность. Мы все учились в одной школе, а потом в одном колледже. Теперь, благодаря тому, что встречи проходят в моём доме, у друзей есть возможность лишний раз приехать в родные края, навестить город своего детства, а заодно и своих оставшихся здесь родственников. К тому же, я живу в прекрасном месте, в Аплин Бич, в собственном доме, расположенном на берегу Гурона. Из окон моего коттеджа открывается прекрасный вид на залив Сагино; до его берега рукой подать. Ну чем не романтическое место для встречи с друзьями детства.

В этот год мы собрались в 24 раз. А начало было положено ровно через год после выпускного бала. С того времени собираться всем вместе вошло у нас в традицию. Где бы кто не находился, что бы не делал и чем бы занят не был, на «встречу друзей» каждый приезжает обязательно. Это закон. Тем более, дата всегда оговаривается заранее (иногда даже на самой вечеринке).

Нас, друзей, пятеро. Было шестеро, но, увы, моя супруга шесть лет назад отошла в мир иной. Стефани банально ушла из жизни: умерла от какой-то малоизвестной заразы, которой нахлебалась, купаясь в озере. Какая только гадость не сливается в Гурон и Великие Озёра из многочисленных фабрик и заводов. Теперь нас, друзей, пятеро.

Меня зовут Стив. Мои друзья, это: Мелани и Ричи, Нона и Ронни – обе пары семейные, знают друг друга с детства. Мелани и Ричи сейчас живут в Прайнвилле, штат Орегон; Нона и Ронни в Алегзандрии, штат Луизиана. Мы все знакомы ещё со средней школы, и моя Стефани тоже училась вместе с нами, только в другом классе. Так что, все шестеро мы дружим с детства. И даже три наши свадьбы мы отпраздновали в один день. Для такого торжества пришлось арендовать в Сагино самый просторный ресторан на целые сутки. Громкая свадьба была, весёлая.

Когда мы распили первую бутылку шампанского, Рони откупорил для женщин вторую бутылку игристого, а мы, мужчины, перешли на более серьёзные, ковбойские напитки: на виски, и на грог (тоже с виски). Так вчера начинался наш вечер: весело, с ностальгическими воспоминаниями о прошлом, приятными впечатлениями от настоящего и светлыми мечтами о будущем. Впрочем, как это обычно и происходило в прошлые разы.

В прошлые – да. Но не в этот раз. Вчера всё пошло не так.

Первой почувствовала недомогание Мелани.

Из статьи «Уолл-Стрит Джорнэл», апрель 26, 1970:

«Движение «консервационистов» возникло как движение ещё во второй половине 19 века, когда Соединённые Штаты пребывали в сравнительно лучшем положении в отношении экологической чистоты воздушного и водного пространства, нежели сегодня. Недолго подсчитать, и даже просто представить, насколько в то время меньше находилось в нашей стране фабрик, заводов…»

После душещипательного, и как всегда затяжного второго тоста, произнесённого красноречивым Ричи, только мы пригубили бокалы, как вдруг Мелани поперхнулась и закашлялась; потом тяжело задышала, принялась хватать ртом воздух, ощупывая рукой горло и грудь, и, теряя сознание, стала медленно соскальзывать со стула, опускаясь под стол. Ни у кого не вызвало сомнений, что происходит с Мелани.

Мы знали симптомы этой новоявленной болезни, которую медики нарекли как «синдром НЧВ» (синдром Нехватки Чистого Воздуха); и были хорошо осведомлены, благодаря телевидению, о способах оказания первой помощи при таких ситуациях: пятиминутные ролики прерывают трансляции чуть ли не по два раза в час, в которых заботливое министерство здравоохранения, в лице какой-нибудь разукрашенной медсестры-фотомодели, обучает население правилам первичной помощи при так называемом «отсутствии свежести» и в случае интоксикации в следствие употребления продуктов, поражённых грязной водопроводной водой. Теперь, вставая по утрам, мы не спешим взглянуть на термометр, чтобы узнать температуру на улице, – нынче первым делом смотрят на прибор, установленный в каждом доме, и проверяет показания уровня загрязнения воздуха как внутри помещения, так и снаружи: на электронном табло прибора высвечиваются две цифры, показывающие индекс засорения атмосферы на данную минуту и содержание в его составе в процентном соотношении диоксид азота, фенола, формальдегида и бензапирена.

Из истории мировых экологических катастроф:

«Лондонский смог 1952 года.

5 декабря 1952 года Лондон окутал едкий смог, который развеялся только к 9 декабря. Поначалу людей это не насторожило, так как для этих мест туман не редкость. Но позже медицинские исследования выявили смертоносный характер бедствия. Во время антициклона, принёсшего холодную и безветренную погоду, загрязняющие вещества – в основном уголь – собрались над городом, образовав толстый слой смога.

За это время от острого бронхита скончались 3500–4000 человек, в основном пожилые люди и дети».

Респиратор Мелани не помог – она оставалась без чувств. Рони перенёс её на диван, а Ричи ушёл к своей машине, чтобы забрать из багажника кислородные маски и баллончики с кислородом. Я закрыл все форточки в доме («Действие номер 1»), следуя «Инструкции по оказанию первой помощи при синдроме НСВ», и тоже отправился в кладовую за противогазами. По пути ещё раз проверил показания прибора – всё было в норме: воздух в доме, как и снаружи, был свеж и чист, как никогда, хотя в последние недели формальдегид и диоксид азота часто превышали норму, что заметно ощущалось при дыхании, особенно по вечерам в рабочие дни. Но, несмотря на то, что на данный момент внутри дома присутствовал необычайно чистый воздух, тяжесть при дыхании всё равно ощущалась. Возможно, это какие-то другие опасные примеси находились в атмосфере. Ведь что ни день, то на планете появляются какие-нибудь новые опасные вещества.