А я осталась с ней! С матерью. Теперь я – под нее. И словно – человек. Словно! Внутри – демон, снаружи – человек! Но и это – до поры, до времени…
Звездный и лунный вечер. В темно-зеленом лесу. Из выскребающих темно-синий полог неба, истыканный и продырявленный светло-желтыми точками и желто-оранжевым диском, сосен и елей. Обещал быть длинным и ни капельки не томным! Длинным и холодным. Осень! Только – начало и сентябрь… Но уже – от нее никуда не деться!
На колу висит мочало – начинаем все сначала. А точнее – с момента, где мои мысли так бестактно прервали. И зачем я только поперлась на этот День рождения?! Даже – несмотря на еду и напитки… Костер! С рыже-желтыми, даже красными и алыми, языками пламени. На темно-коричневых ветках и остатках черных головешек угля. В окружении белых, сколотых и обугленных, кирпичей. У которого я так и не села. Опять же – мне же тепло! В самом дальнем углу занятой нами площадки, и лобного места леса, разместилась! За серо-белым, разбирающимся пластиковым столом, на серых металлических ножках. А их, вместе с едой и питьем, к земле холодной тянет.
К зиме, холодам и одиноким котелкам. Как и всех нас! Меня, правда, чуть меньше, чем остальных и окружающих меня. Но все же! Еще немного, в этом окружении, и я поверю, что я – человек. Разуверив в демонов и дьявола, ангелов и бога. Во всех смыслах! В себе и не себе. И придушу – себя же. Либо наушниками, либо волосами… Или на дереве вздернусь – теми же первыми или вторыми.
А могла ведь и дома отсидеться, прикинувшись, что: готовлюсь к завтрашним парам. Но на кой черт?! Они обо мне не думают, а я, с какого перепуга и перепоя, должна?
– Девчонки, не ругайтесь! Ну, не хочет она идти к детям – пусть не ходит!
Это…? Это что, сейчас?! Мамашка-кукушка этого пацана? Она вякнула?! Точнее – мило пробурлила. Прошу прощения! Последняя стопка белой, для этой белой, т.е. блондинки, была нокаутирующей. И куда только смотрит ее муж? Не на нее – точно. Да он даже и не стоит рядом с ней! Подумать только… Как и я – тоже не любит сбор, всех оттенков розового и сериальных штампов, в одном человеке? Но почему-то, все же, женился на нем! На ней… И детей завел от него! От нее… Как животных, честное слово. Но не родил же! Родила – она. Хотя того пацана, что никак не слезет с колен моей матери, завел точно. Девчонка-то – попроще. Постарше, в сравнении с ним, и по сподручней – будет. Хотя бы тем, что я ее не вижу сейчас, в отличие от него. Она мне глаза не мозолит, опять же и все еще – в отличие от него! Но на чем я остановилась… Да! Розовый сбор! Спортивный костюм, дутый жилет, кроссовки и… флисовый плед! Собрала все, что могла и не могла. Ей бы, прямо отсюда и… Отсюда! В костер или на показ мод, перешедший в баттл и сброс, только не на маты! А в жерло вулкана или к аллигаторам. А ведьм ведь сжигали и за такое! За отсутствие рыжего, зеленого… Но зато – за наличие розового! А подобных стерв – и не за такое!
Осматриваю окружающих – в поиске темной макушки Сергея. С выбритыми, молодежно, висками. И нахожу его при деле. Своем! А до ее – и никакого нет. Пьет себе, с лысым русым другом. Поделив на двоих – любовь к темно-зеленому цвету, в дутых жилетах. И к темно-серым спортивным костюмам, заправленным в высокие серые кроссовки. Будто и не сговариваясь. А на деле… Плевать! Стоят в сторонке и в ус не дуют, молодцы!
Раньше я представляла себе ад – в виде комнаты, где все, абсолютно все, выполнено, сугубо, в розовом цвете. В розовых тонах и розовых оттенках. Пятьдесят оттенков розового! Личный ад и личный сорт… Но! Все взаимосвязано: сорт – смерть – ад! Красота… Среди бегущих! Кхм… Розовое! Все и все. Люди – тоже! Но сейчас… Вновь и вновь осматривая эту гоп-компанию, понимаю, что, отныне, моим личным адом – будет компания алкоголиков-проповедов-философов!
– Я не хочу, чтобы она слушала то, что мы здесь обсуждаем!
Какие мы – циничные и принципиальные, аж бесит! Не так сказала… Бесит, что мы с ней, в этом, так похожи! Уж, если вцепимся – хрен отпустим! И надо же… Хоть где-то, наконец, проявилось наше, с ней, родство! Та-дам! Вот, что я люблю! Раскрытие и вскрытие – под конец… Не оленей! Но – в лесу! Хотя… Кто-то точно пойдет домой на рогах. А от какой, именно, измены – каждый решит для себя сам.
– Аня права, Люсь! Вдруг, после, наслушавшись всего этого – она и рожать не захочет…
– А я и не захочу! – широко улыбаюсь и резко прерываю третью мать.
Третью, как водится, не по порядку, а по значению – для коалиции яжматерей. Юлю! Жену того светловолосого. Дениса! Из рубрики – тупой и еще тупее. А точнее – худой и еще толстее! Но, как ни странно, бесящую меня – чуть меньше остальных. Не выделяющуюся, на фоне темно-коричневого большого бревна, своим костюмом – цвет в цвет. С кроссовками и жилеткой – под цвет ночи. И короткими волосами – в цвет костра. Не ведьма, но и сжигать бы было – жалко! Да и сын у нее – ничего. Опять же, как и в случае с той девчонкой, вне зоны действия сети и моего обзора. Прекрасный парень! Старше ее и почти что ровесник – мне.
Что так, что этак…
Слова уложили на лопатки – похлеще стопки белой. Словесный апперкот! Даже мужья этих подруг – обернулись и воззрились, в непонимании, на меня. Добрый вечер! Я наконец-то привлекла ваше внимание? Я рада! А вы…? Да будто мне и дело есть!
– Что, прости?
И голос, кажись, пропал. Эффект достигнут! Я добилась! Пора расшифровать – попроще. Для эрудитов и сугубо понимающих. Для интеллектуалам – сейчас, здесь и всегда.
– Я как-то неправильно выразилась? Не по-русски?! Я не собираюсь рожать! – повторяю дотошно и дословно, выделяя и разделяя, каждое слово. Подавая их – отдельно. – По крайней мере – не сейчас. Может… Лет так – через двадцать, – прибавляю в уме – к имеющимся своим семнадцати. Кривлюсь. Можно и еще взять. И еще накинуть. – Двадцать пять! А вообще – я хочу ребенка из детдома! Где-то… Лет пяти! Не хочу подобного отродья, – указываю головой. Не рукой и не пальцем! Конечно, я же – такая вежливая. Прямо – пай-девочка. Девочка-девочка. Ага. Припевочка! И Choco Pie! Нарисовалась – не сотрешь! На мальчика – в руках Анны.
Забавно, я даже в мыслях – ее по имени называю! Когда же она стала, для меня, не матерью, а просто: Аннабель? Когда стала: Анной и Аней, тетей Аней?! И не припомнишь же!
А что у пьяного на уме… Глядишь – скоро будет и на языке! Демоны же – по мыслям, а ангелы – по словам. Перейму у них это. Тем более, что светлячки – куда более приближены к челяди. А тут – они все, как на подбор. И я – как тьма из тьмы. И дядька Черномор! И смешно и плакать хочется…
Компания пребывала в шоке от моих слов. Я же была спокойна, как удав. Впервые! Помнится… А! Ну, Аннабель мне и сказала! Она мне и говорила о том, что я: слишком много стала говорить! Но разве это – плохо? Даже, если я и отхвачу… А что – и скорее всего! Разъяренный и мечущий молнии в меня. Громыхая, при этом, голосом. Взгляд Анны. Не предвещал ничего хорошего. Я буду точно знать, что получила – за дело. И что свою позицию – я отстояла! А не трусливо убежала, поджав хвост. Да, Ань! Я теперь – не прячу глазки в пол от проступка. Не прячу их и от грязного слова, сказанного при тебе и тебе. Я теперь – другая! Я теперь – гуляю! Как меня занесло-то! Другая! Да! Иная! Пора бы уже и привыкнуть!
Каким-то образом ощутив, что говорят о нем, ребенок зашевелился. Завошкался и как-то тихо заныл. Даже – завыл. Надеюсь, во сне тебя волки грызут. Да и вовсе – загрызли! Загрызли и сгрызли! Будешь знать – как семейное счастье воровать. Плохая?! Да, не спорю! Эгоистичная и лицемерная? Самолюбивая и самовлюбленная?! Дайте две. А там – и четыре! Да! Это все – да! Но лишь потому, что: не хочу делить Аннабель с кем попало! Какого черта он, вообще, к ней спать улегся?! Есть еще, как минимум, два теплых места. Пусть к ним идет! На их счет – претензий нет.
Их, правда, так удивляют мои слова? Неужели они считали, что дни, плавно перетекающие в недели, а там месяцы, годы, проведенные с их детьми и не их детьми – смогут настроить меня на беременность? Роды и своих детей?! Да черта с два! Я их ненавижу. Уже! Что будет, когда у меня появятся свои? Еще! Я же убью их. Тут же! Без суда и следствия. Да и до рождения – после зачатия. Коль, не пресеку до и во время. Чего хотелось бы – неимоверно! Что я, даже готова вспомнить о боге, да и всех богах, моля их об этом. Одновременно всех и вкупе!
