– Дик харна берн клиил Рих Этр, – быстро протараторила, надеясь, что ничего не перепутала.

Эта бессмыслица произвела на Дана невероятное магическое действие. Как заклинание, превращающее его в еще большее чудовище: все мускулы на лице напряглись, ноздри раздулись, дыхание участилось и стало поверхностным.

Он схватил меня за плечо, впиваясь пальцами в кожу, и начал трясти как обезумевший:

– Откуда ты знаешь этот язык? Кто тебя научил?

Я инстинктивно сжалась: что бы я сейчас ни сказала, он будет недоволен ответом.

– Ты! – выкрикнула.

Дан застыл, пальцы разомкнулись и я, освободившись, попятилась от него.

– Ложь, – произнес, словно найдя в этом оправдание себе. – Я не раздаю бездумно такие клятвы.

– Я не лгу, – без капли уверенности произнесла, чем больше его разозлила.

– Не смей произносить ее вслух, – его лицо неприятно исказилось от презрения, – ты не имеешь права.

– Нет, – отчаянно мотала головой и все пятилась, понимая, что вот-вот буду растерзанной. – Ты научил меня, Дан, – со слезами на глазах хваталась за последнюю надежду на спасение.

Вспомни же меня!

Он окончательно вскипел, приходя в животную ярость. В несколько шагов нагнал меня и схватил за горло:

– Имя! – потребовал он. – Как твое имя? Как я тебя называл? – В какой-то момент я перестала чувствовать пол под ногами. – Если ответ будет неверным, – медленно произнес, – без колебаний и сожалений убью тебя. Какие бы цели ты ни преследовала, я не позволю собой манипулировать.

Голова закружилась от недостатка кислорода, я задыхалась, не способная даже отбиваться.

– Ри… – хрипела, – Ри…

Пальцы разжались, и я привалилась спиной к стене. Мир перед глазами выглядел нечетким, но наполненный спасительным воздухом. Я плакала, но теперь не от страха, а от облегчения, что могу свободно дышать, что осталась жива.

Подняла затуманенный взгляд на Дана и столкнулась со жгучей яростью и … Отчаянием и бессилием.

– Ри-ри… – мое имя из его уст звучало словно мольба.

И я не смогла отказать. Забыла собственный гнев.

Я потянулась к Дану, но он, угадав мои намерения, покачал головой.Попыталась приблизиться, но мы словно поменялись ролями: теперь Дан пятился от меня, будто я пугала его больше всего на свете. С ужасом поняла, что сейчас его мучителем была сама я. Сердце больно сжалось. Как загнанный зверь он заметался по залу, словно не зная, спасаться ли бегством или рвать зубами того, кто так нещадно истязает его.

Его безумный, молящий остановить пытку, взгляд вынудил меня замереть … И отпустить.

Неподвижно наблюдала, как Дан резко развернулся и быстрыми шагами, почти переходящими в бег, покинул зал.

***

–  Да-а-ан, — я медленно тянула, смакуя каждый звук.

Летнее солнце сделало лицо Дана еще более смуглым. Завидовала тому, с какой легкостью ложился на его кожу загар, даря карамельный оттенок. Я же могла часами валяться на солнце, и все, что получала, это ожоги. К моей бледной коже загар категорически отказывался приставать.

–  Необычное имя, – размышляла я вслух. – Это сокращение? Или прозвище?

– Будем считать, что сокращение, – провел пальцами по гитаре. Он всегда так делал перед тем, как взять ее в руки.

–  Даниель? – предположила я. Он улыбнулся так, будто мне никогда не угадать. – Ну как? – по-детски канючила.

–  А ты любопытная, Ри-ри, – рассмеялся.

–  Может, любознательная, – возмущенно поправила.

У него вечно от меня какие-то тайны. Это все потому, что он считает меня ребенком. Мне уже четырнадцать, я сформировавшаяся личность.

–  Любознательные читают книги, – с его лица не сходила добрая улыбка, – а не изводят друзей расспросами.

– Неужели твое имя настолько ужасное, – скривилась, – что ты не хочешь его говорить?

Дан начал наигрывать на гитаре незнакомую мелодию:

–  Его произношение трудно для твоего восприятия.

– Иностранное? – удивилась, а потом заключила: – Ты что, из другой страны? У тебя нет акцента, – отметила.

–  Сочту это за похвалу, – усмехнулся, не отрываясь от своего занятия.

Я подняла руки вверх, якобы сдаваясь:

– Обещаю, не буду смеяться, каким бы странным ни было твое имя.

Он прижал ладонь к струнам, резко оборвав звук.

–  Дан-Ар, – словно прохрипел.

Я впервые слышала такой необычный язык.

–  Звучит, словно индейское имя. Ты что, потомок индейцев?

В ответ он устало покачал головой. И, судя по небольшой складки между бровей, ему неприятен этот разговор.

–  Тебе всегда надо докапываться до истины, Ри-ри?

– Прости, я знаю, что иногда бываю надоедливой, – мне стало стыдно за свою навязчивость. – Я всего лишь хочу, чтобы ты был со мной искренен.

–  Разве я неискренен? – задал резонный вопрос.

Я опустила глаза, испытывая неловкость:

– Иногда мне кажется, что ты что-то не договариваешь.

Мне приходилось вытягивать из него каждое слово, будто он всегда контролировал себя, чтобы не сказать лишнего.

Дан протянул ко мне руку.

– А кто договаривает? — указательным пальцем несколько раз постучал по моей груди прямо над сердцем. – Известная русская поговорка гласит: чужая душа – потемки.

Я так и сидела на полу, куда обессилено упала после побега Дана. Первое время пребывала в ступоре, в голове и сердце образовался вакуум – просто пыталась пережить случившееся. Каждая новая встреча с Даном хуже предыдущей.

Слабые лучи закатного солнца медленно ползли по паркету, пока совсем не растворились в вечерней темноте. Нельзя было дольше оставаться в консерватории, и я заставила себя подняться. Двигалась по инерции, автоматически переставляя ноги. Все казалось нереальным, будто я попала в страшный сон. И лишь едва осязаемая боль от прикосновения к шее убеждала в обратном.

Стоило перешагнуть порог квартиры, как на меня разом обрушился гвалт голосов, вырвав из немого оцепенения.

– Где ты была?

– Почему не предупредила, что уходишь?

Передо мной стояли заламывающая руки Ира, рассерженный Рома и осуждающий Артем.

Не было желания разговаривать, тем более отчитываться. Хотелось только забраться под одеяла и забыться сном.

– На занятиях, в консерватории, – для меня это казалось само собой разумеющимся. – Где мне еще быть?

– Дома! – тут же заявила Ира.

– Я и так дома, – устало скинула сумку в прихожей. – Или мне нельзя выходить на улицу? – под гнетом суровых взглядов прошла в гостиную.

– Можно, – буркнула она, следуя за мной. – Только в следующий раз хотя бы сбрось сообщение.

–Хорошо, – я пошла на уступки, лишь бы поскорей закончить этот разговор.

Ира подхватила Тему за руку и утащила с собой на кухню, откуда спустя время стало доноситься звяканье тарелок. Я же намеревалась пойти в свою комнату, но наткнулась на по-прежнему хмурого Рому.

– Тебе не звонили из полиции? – как бы невзначай поинтересовался. – Того придурка еще не нашли?

Испугано я замерла: почему он спрашивает?

– Нет, – равнодушно отозвалась. – Тебе что-то известно?

Он отрицательно качнул головой, уверенно сокращая шагами расстояние между нами.

– Надо будет самому наведаться в участок, – небрежно заявил, заставив мое сердце замереть.

– Не глупи, – во что бы то ни стало, я намеревалась отговорить его от этой затеи. – От того, что ты дышишь им в затылок, они работать лучше не станут.

К тому же я обыкновенная лгунья и меня не надо ни от кого защищать. Тем более Роме. Но он в очередной раз показал свой характере.