Он не мог ошибаться.
– Хватит, – старалась угомонить друзей. – На нас все смотрят. – Хотя в основном всем безразлична наша компания. Здесь большей частью собирались студенты, расслабляющиеся после учебной недели, и многие из них создавали гораздо больше шума, чем мои друзья. Помещение бара было наполнено хаосом из голосов и смеха.
– Пари! – воскликнула Ира, чем вызвала веселые улыбки на лицах моих друзей из консерватории и скептицизм у Ромы и Артема. – Проиграешь – пойдешь петь.
Непосредственные музыканты – Ник, Кир и Бенд – в рваных джинсах, с пирсингом, тату и взлохмаченными прическами, знали меня и Иру уже не первый год и прекрасно понимали, о чем шла речь, поэтому с радостью поддержали ее предложение.
Я обернулась на небольшую сцену в конце зала. Заставляя петь, настырные музыканты лишний раз пытались убедить меня стать солисткой в их группе. Уже не знала каким способом донести до них, что не хочу этого.
Рома и Артем влились в нашу компанию совсем недавно и лишь переглянулись в надежде, что один объяснит другому, что происходит.
– Мар у нас что-то вроде экстрасенса, – с ухмылкой пояснил им Бенд.
Он был негласным лидером музыкальной группы. По-другому и быть не могло: он обладал той самой харизмой, присущей музыкальным гениям, боготворящим музыку. Я верила, что парня ждет большое будущее.
– Она предсказывает будущее, – по его тону невозможно отгадать, шутит он или говорит серьезно. Верит ли в мой «дар» или просто включился в Ирину игру?
– Это громко сказано, – пожала я плечами, невинно глядя на вытянувшиеся лица Артема с Ромой, – просто интуиция.
– Лучше один раз увидеть, – оживилась Ира, она верила в меня как никто.
Именно Ира заметила, что я частенько угадываю цифры, имена. Мне всегда казалось это ерундой. Я объясняла всё совпадением, обычным везением. В конце концов, существует теория вероятности. Но подруга относилась к этому серьезно.
– Три из трех! – объявила она, намеренная утереть нос двум скептикам. – Ты должна почувствовать, когда в очередной раз откроется дверь бара и кто-нибудь войдет.
– Почувствовать? – судя по всему, Роме казалось это слово нелепым и неуместным в данном контексте.
– Тебе не кажется, что это невозможно? – косо глянул на Иру Артем.
Оба парня были настроены скептически, и, наверное, им всё это казалось детской забавой. Экстрасенсы, призраки, доска Куинджи – всё из этой области.
– Мы должны быть уверены, что она не сможет подглядеть, – выдвинул требование Рома, откинувшись на спинку дивана.
– Она сядет спиной ко входу, – согласилась на условия Ира, уверенная в моей победе.
Не хотела строить из себя клоуна, но в то же время надеялась, что это небольшое представление отвлечет музыкантов, и хотя бы на сегодняшний вечер они отстанут от меня.
Мне пришлось пересесть на другой край стола, а остальным, сдвинув стулья, тесниться напротив меня. Для пущего эффекта и правдоподобия я зажмурилась и сделала вид, что сосредоточилась. Нагнетала атмосферу длительным молчанием, а когда услышала, как один из моих зрителей хмыкнул, а другой прочистил горло, поняла, что пора заканчивать представление. Распахнув глаза, я громко произнесла:
– Сейчас!
Все разом глянули мне за спину. Не сомневающиеся в моей победе музыканты вскинули вверх руки, сжатые в кулаки, выкрикивая «да». Я обернулась и увидела, как в сторону барной стойки направились два парня. Раньше я здесь их не замечала. Несомненно, они только что вошли.
Два скептика оставались при своем мнении.
– Совпадение, – все так же уверенно заявил Артем.
Рома ничего не сказал, но с любопытством рассматривал меня, будто гадая в чем подвох.
– Я же говорила! – больше всех радовалась Ира. – Давай еще!
И я проделала свой «фокус» еще два раза, вызывая восторг у друзей. По моему мнению, все, что происходило, было логичным: если бы никто периодически не заходил в бар, здесь бы с каждым часом не становилось все тесней. И как итог, на третьей попытке удача меня покинула, и я упустила одного посетителя.
Музыканты обрадовались, что я проиграла и вынуждена с ними спеть; Артем облегченно вздохнул, что развенчан миф о моих экстрасенсорных способностях; Ира была немного разочарована. Она слишком большое значение придавала этому. Рома единственный, кто продолжал наблюдать за входом. Он испытывал дискомфорт и причиной был новый посетитель.
Моим «промахом» оказался крепкий парень. Он успел отвернуться, позволяя разглядывать лишь свою широкую спину. Ростом он был чуть выше среднего, но его крепкое телосложение визуально выделяло его среди собравшихся здесь щуплых студентов. Не упускала из вида, надеясь, что вот-вот он обернется, и я наконец увижу его лицо. Мне почему-то казалось это важным.
Музыканты меня одернули, подгоняя на сцену, и всего лишь на мгновение я отвлеклась, но этого было достаточно, чтобы незнакомец исчез. Словно его и не было. Смешно, но внутри проснулось щемящее чувство потери, напомнив слабый отголосок того, что я испытала, когда ушел он.
– Пари есть пари, – я смирилась с неизбежным, отгоняя грустные мысли. Его больше нет в моей жизни, пора наконец смириться с этим. – Но я сама выбираю песню, – предупредила друзей. Они заметно погрустнели, поскольку вкусы в плане музыки у нас были совершенно противоположными: они любили тяжелый рок, я же предпочитала классические песни. Парни были уверены, что, объединив эти направления, выйдет нечто новое. И, как говорил Кир: «Мы обречены на успех».
Бесшабашные музыканты за считанные секунды преодолели путь от столика до сцены не хуже профессиональных спортсменов. Я ни физически, ни морально не способна на такой подвиг, поэтому неуверенно зашагала следом, направляясь к ступенькам. Неожиданно мою талию железной хваткой обвила пара рук, и в следующую минуту я уже стояла прямо напротив микрофона. Обернувшись, увидела улыбающегося Рому. Он будто ждал благодарности за услугу, но мне не нравилось быть обязанной, особенно ему. Еще меня смущал его взгляд, и я опустила глаза, делая вид, что поправляю стойку.
Как только парни взяли в руки инструменты, все небольшое пространство бара сотрясло от звуков ударной установки. В стиле рок они могли исполнить кавер на любую песню, даже на трогательную композицию о любви.
По мере того, как я пела, все больше посетителей обращало внимание на наш маленький концерт. Оторвавшись от поглощения еды или очередной порции алкоголя, одни качали головой в такт музыке, другие – пытались разглядеть выступающих.
Как только музыка стихла, под шум аплодисментов я поспешила покинуть сцену, чтобы за самовольный захват оборудования нас не вышвырнул на улицу.
Замыкая цепочку музыкантов, я шла последней.
– Мария! – окликнул грубый голос далеко не молодого хозяина бара.
– Да, Алексей Анатольевич, – повернулась к нему с виноватым видом.
Ему было за пятьдесят, с сединой в уже поредевших волосах, но с доброй искоркой в глазах, что противоречило облику сурового владельца питейного заведения. На самом деле он лишь казался строгим и в большинстве случаев попросту прощал вот такие шалости студентам.
Бар находился недалеко от консерватории, и многие из посетителей – учащиеся, которые, порой пытаясь проявить свою индивидуальность и талант, устраивали импровизированные выступления. Алексей Анатольевич мог пригрозить бунтовщикам, но дальше слов никогда не заходил. К тому же живые выступления профессиональных музыкантов были только по выходным, а в будни сцена пустовала, и такие самовольные представления, как сегодня, привлекали новых людей, что не могло не приносить дополнительный доход. Все оставались в выигрыше.
– Хорошо спела, – улыбнулся и по-отечески похлопал меня по плечу.
– Какие-то проблемы? – рядом возник Рома с видом героя-защитника.
– Нет, все в порядке, – поспешила объясниться, чтобы он не натворил дел, – вернемся за наш столик.
Он по-собственнически обнял меня за талию и увлек за собой. Стараясь не быть грубой, я неловко выскользнула из объятий: мне не нравилось, когда меня вот так касались. Нагло, бесцеремонно. Словно я ему принадлежу.
