Сержант, пожав плечами, ответил:

– Я и сам не знаю. В детстве все время удивлялся, как это люди не могут того, что для меня было обычным делом. С возрастом я научился сдерживать свои умения, а вот в четыре, пять лет для меня это было пыткой. Ведь я же с ходу видел, хороший человек передо мной или мерзавец. Даже сейчас, когда вижу, что рядом самый последний подонок, а я бессилен что-либо изменить, места себе не нахожу. Что уж говорить о детских годах.

– То, что ты воспитывался в детском доме, я знаю. Прости, если мой вопрос будет тебе неприятен, но тебе хоть что-нибудь известно о твоих родителях.

– Ничего. Единственное что от них осталось на память, вот этот медальон.

Сергей достал, висевший у него на шее, небольшой круглый медальон и показал генералу. На одной его стороне возвышались три маленьких пирамиды. Одна чуть выше находилась точно в центре, а остальные две, расположенные по самому краю окружности. Все три образовывали четкую прямую линию. На другой стороне искусный гравировщик изобразил непонятный на первый взгляд рисунок.

– Интересная гравировка. – Сказал Градов, рассматривая металлический кругляш. – Похоже на карту.

– Так и есть. Только неизвестно какой местности.

– Я бы сказал, что здесь изображен остров.

– Знать бы еще, какой и где находится?

– Хочешь клад найти? – Усмехнулся Павел Валерьянович.

– Клад не клад, но что-то там есть.

Найденов не стал дальше развивать эту тему, хотя у него было, что рассказать генералу. Но это было очень личное.

Сергей вдруг вспомнил давний детский сон. Ему тогда не было и пяти лет. Он сидел с отцом, которого никогда не знал, на берегу океана. Вдруг отец нагнулся, поднял из воды небольшой плоский камень, протянул его Сергею и сказал:

– Возьми, сын, имя свое!

Взяв его в руки, он увидел на камне, сверкавшую золотом надпись, Сергиус.

– Помни! – Продолжил отец. – Ты единственный наследник славного рода Риварго. Придет время, и ты сокрушишь наших врагов. Ибо только тебе принадлежит «Заря». И только у тебя будет ключ. И только ты обладаешь силой веры. Талвары разыскивают тебя, но здесь ты в безопасности. Прощай сын и помни: Тригерия ждет твоего возвращения.

– Отец не уходи! – Свозь слезы просил Сергей. – Мне плохо одному!

– Нам тоже плохо без тебя. Но ты Сергиус Риварго! Наследный принц и надежда Тригерии! Сейчас ты слишком мал, чтобы победить. На Земле ты наберешься сил и опыта. А главное отыщешь «Зарю», символ императорской власти и главную резиденцию императора. Прощай…

Сергей проснулся тогда и тихо, совсем не по-детски плакал.

– О чем задумался, сержант? – Услышал он голос Градова.

– Да так, вспомнил кое-что.

– Что именно?

– Всего лишь сон. Не обращайте внимания, товарищ генерал. Я вот что хотел сказать: Вы, Павел Валерьянович, принадлежите к той категории людей, на которых экстрасенсорные и колдовские штучки не действуют. Проще говоря, ваши мысли для разного рода Граблиных за семью печатями. Помните об этом. Вот полковника Крапивина они запросто прочитают.

– А если у них есть человек способный прочитать и тебя? Что тогда?

– Такого у них нет. Я вам больше скажу: такого человека вообще нет.

– Как ни странно, но это обстоятельство тоже может быть помехой для тебя. Они не подпустят к себе человека, которого не могут контролировать.

– Не волнуйтесь, товарищ генерал, они будут уверены, что я для них открытая книга.

– Хорошо если так. Сергей, на записи погибший говорит, что может управлять целой толпой, неужели такое возможно?

– Не то чтобы управлять, но направить можно. Ведь толпа, как правило, уже заряжена на определенные действия и достаточно небольшого толчка, чтобы люди начали крушить и ломать. Например: если народ вышел протестовать против чего-либо. Но если люди пришли слушать классическую музыку или вышли на демонстрацию в честь какого-то праздника, то в этом случае их можно заставить разразится аплодисментами или кричать ура. Проще говоря, если толпа настроена на позитив, ее не заставишь совершать негативные поступки. Но вот, что интересно: обратный процесс вполне возможен. Толпу, настроенную на негатив, можно успокоить. И здесь нет противоречия. Если мысль позитивна, то негатив в сознании даже не присутствует. А вот при негативных мыслях сознание всегда готово идти на попятную.

– То, что можно управлять человеком мне более-менее понятно. Но как возможно управлять механизмом?

– Иисус Христос сказал апостолам: «если бы в вас было хоть маковое зернышко веры, вы и не такие чудеса делали бы, сказали бы этой горе перейти, и перешла бы». И он имел в виду не веру в Бога, а веру в свои силы.

– Хочешь сказать, любой человек так может?

– В принципе да. Только когда человек будет пытаться силой мысли, скажем, сдвинуть камень, у него ничего не получится. Он наверняка будет сомневаться в том, что сможет это сделать. Именно эти сомнения и перекроют все его возможности. Вот Вам простой пример: практически любой человек уверенно пройдет по бревну, лежащему на земле. Но стоит положить это бревно над пропастью и всю уверенность, как рукой снимет.

– А у тебя таких сомнений нет?

– Отсутствуют, как класс. – Улыбнулся сержант. – Если спросите почему, то я Вам не отвечу. Не потому что не хочу, а потому что сам не знаю.

– Ладно, Сергей, замучил я тебя своими вопросами, а тебе необходимо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. До вечера у тебя время есть. Как только появится Олег, я тебя разбужу. А пока спать, сержант, это приказ.

«Мерседес» плавно катил по загородной трассе. Олег Владимирович дремал, удобно устроившись на заднем сиденье. Движение в этот поздний час было не столь интенсивным и водителю, Владимиру Николаеву, удавалось держать довольно высокую скорость. Прапорщик, стараясь не отвлекаться от дороги, все чаще и чаще поглядывал в зеркало заднего вида, в коем отражался яркий свет фар, следующего за «Мерседесом» автомобиля.

– Олег Владимирович! – Обратился он, наконец, к полковнику. – Похоже за нами хвост. Вы бы пригнулись на всякий случай.

Дремоту у Крапивина как рукой сняло. Он хорошо знал, что водитель генерала Градова на пустом месте панику поднимать не будет. Обернувшись, он увидел, как преследующий их автомобиль резко ускорился и пошел на обгон. Стекло задней двери было опущено, и оттуда показался ствол автомата.

– Володя, берегись!!! – Крикнул полковник и упал на сиденье.

Шквал автоматных пуль ударил по салону «Мерседеса». Прапорщик резко нажал на педаль тормоза и завалился грудью на руль, потеряв сознание.

Преследовавший их автомобиль проскочил вперед, но тут же развернулся и вновь стал приближаться.

Мгновенно, оценив ситуацию, Олег Владимирович, выскочил на обочину и, выхватив из наплечной кобуры «Стечкин», открыл стрельбу по противнику. Свет фар слепил глаза, но ему все-таки удалось попасть в цель.

Послышался лязг падающего на асфальт оружия, а автомобиль преследователей, взревев мощным двигателем, моментально набрал скорость и скрылся в ночи.

Только, когда опасность миновала, полковник почувствовал резкую боль. Одна из пуль все-таки попала в него, пробив левое плечо…

– Подъем, сержант!

Сергей проснулся и увидел встревоженное лицо генерала.

– Что случилось? – Спросил он.

– Покушение на Олега! Он ранен, к счастью не опасно, а вот прапорщик Николаев… Ситуация, как оказалось, более серьезная, чем мы думали.

– Полковник в госпитале?

– Был. Но оставаться там категорически отказался. То, что приготовили для тебя уже доставлено, а сам он будет минут через двадцать.

– А водитель?

– С водителем, к сожалению, все гораздо хуже. Врачи до сих пор борются за его жизнь. Две пули в грудь не шутка.

– Странно.

– Что странно?

– Странно, что они решились на убийство полковника. Я же Вам говорил, что Вас они контролировать не могут, а Олега Владимировича запросто. Поэтому непонятно для чего им понадобилось убирать такой источник информации?