Когда Матиуш пришел в себя, его поволокли к красномордой голове каторгона. Литисия Марке что-то царапала в свитке. Она приказала охране покинуть покои. Человек обессилено привалился к стене. Головная вскинула бровь, еще раз внимательно посмотрела на Матиуша.

— Садись, твоё величество, что уж ноги-то напрягать.

Человек удивленно уставился на орку. Марке хрустнула пальцами и еще раз усмехнулась.

— Что пялитесь, император, или может не узнаёте? Слышь, он не узнаёт.

— Простите, госпожа, но вы вероятно обознались.

— Да, вероятно. Я тоже сначала так подумала. Иш, смотри-ка, думаю, похож на того пройдоху императора человеков.

— Я простой рорарский капитан небесного корабля. Маленький торговец.

— Да, а я лартианская принцесса. Августейшая особа королевской крови.

— Я…

— …Матфей Потетский. Да, твоё величество, и не надо отпираться. Странно, что ты не можешь меня припомнить. Я-то на тебя тогда загляделась. Смешно, на кошек охотились, так ты весь от страху дрожал, а тут такого ухватистого эльфа прибил, небось, и бровью не повел.

— Матиуш с волнением вспомнил сестру лартианского короля. Миниатюрную красавицу, принцессу Рю.

— Ваше высочество!

— Вспомнил, козлина. А я, знаешь сколько ночей из-за тебя не спала, всё думала, какой хрустальный мальчик, человеческий амператор!

— Простите, миледи.

— Да, годы нас не пощадили.

— Нет, вы прекрасны, моя госпожа!

— Как был вруном, так вруном и остался. Человек, одним словом.

— Нет, я совершенно серьёзен.

— Да, но у меня, голубчик, есть зеркало, чтобы определить кто из нас тут лжёт.

— Простите, государыня.

— Да, уже давно я никакая ни принцесса.

— После смерти вашего брата вас сослали сюда?

— Да, император, именно так.

— А как вы узнали, что я жив, ведь единственный орк, который знал о мое новой ипостаси унес тайну в могилу.

— Да, неужели!

— Не понимаю, миледи.

— Ни брат, ни барон Тинко не погибли. Возможно, наш августейший кузен хотел бы этого. Но, к счастью, не сбылось.

— Так король жив?

— Король, лапочка, всегда жив. На то он и король.

— Я имею в виду вашего родного брата.

— Да, Барль жив. И его верный кровник тоже. Когда стало ясно, что власть не удержать, они последовали твоему примеру, голубчик. В конце концов, лучше быть живым орком, чем мертвым орочьим королём.

— Боже, это так неожиданно.

— Да, вас трусливых монархов целый клуб наберётся!

— Что теперь будет?

— Что будет? Громилу твоего из троицы вздернут за убийство. А тебе, извини, больше не жить. Слишком много ты тут наслушался.

— Э-э. Ваше высоч…

— …не трудись, милый. Сам все понимаешь.

— Я просто хотел сказать, что не намерен выдавать вашу тайну.

— Конечно-конечно. Поэтому я предлагаю тебе некую альтернативу.

— Слушаю вас, миледи.

— Мой брат отошел ото всех политических дел. Он занялся, как и ты воздушной торговлей. Но, конечно, поскольку орки чутка поумней малохольных людишек, брат поставил дело на широкую ногу.

Глубоко в лестной чаще он создал секретную базу. И занимается, по сути, контрабандой. Этот маленький бизнес позволяет ему жить вне городейника. Я отправлю тебя к нему. Там нужны и маги, и пилоты, и конструкторы.

— О, боже! Это прекрасно, я так счастлив!

— Рано ты, дурачок мой, радуешься. На моего брата ведут охоту за его незаконную деятельность. Я помогаю время от времени. Даю орков, эльфов, людей. Но жизнь в чаще, это жизнь в чаще.

— У меня все равно нет выбора.

— Это правда, твоё величество.

Октис 1696 год. Где-то в небе над республикой Рорар.

«Божия воля» продолжал терять высоту. Хло напряженно следила за стрелками приборов, но почему машина вдруг так повела себя, она не понимала. Давление в напорной магистрали почти не осталось.

Девушку подвело известное свойство мягкости воздухораспредельного прибора. Если утечка из напорки темпом ноль точка три литра в секунду, то распределитель не срабатывает, не выдаёт индикации о снижении давления. Именно такая утечка и возникла из-за заворота манжеты во втором насосе. Ни рули, ни другие сурфейс-поверхности не слушались сайдстика. Небесный корабль странно потряхивало и вело из стороны в сторону.

Мысли скакали в голове. Но прийти к какому-то одному решению Хло не могла. То дергала за один рычаг, то за другой, а машина только больше раскачивалась.

Единственное, что не сделала Хло, так это не подала сигнал бедствия. Потому что напрочь забыла. Закрученный глухим безвыводным штопором, старенький дау, как лист на осеннем ветру, помчался к земле.

Последнее, что сделала гномка перед ударом, отключила магию. И это было единственным правильным действием. Остановленные двигатели хотя бы не взорвались в тот момент, когда корабль, обламывая крылья, повалился сквозь густую крону…

Хло пришла в себя. Вокруг было дымно. Но открытого огня, к счастью, не было. Гномка выбралась из кабины и ахнула. Корабль перестал существовать. Тулово грузового отсека переломилось, кабина и моторная группа лежали в стороне. Бедный «Бово»!

Хлойка села на толстую ветку и горько зарыдала. Ей было бесконечно жаль корабль, себя и даже Матика. Если бы только он узнал, что дура гномка натворила!

Ах, не сберегла! Не сберегла!

И она убивалась еще долго. Пока, наконец, не стало темнеть. В лесу темнеет быстро. А Хло было хорошо известно, как опасен дикий лес ночью. Все хищники — ночные звери.

Евк 1696 год. Авиапорт. Рорарская республика.

Генерал Любогохович вальяжно выбрался из тарантаса. Гсалькион прибыл в порт для того, чтобы принять свою линейную бригаду. Четыре новеньких мультидекера — основа военного авиафлота республики.

Комбриг Нонугал встречал его у капониров, где хранились боевые корабли. Это был сорокалетний гном, он пришел в боевую авиацию из торгового флота. Опытный и спокойный командир безо всяких эмоций воспринял новость о своем смещении.

— Здравия желаю, товарищ генерал!

— Здравия желаю, товарищ комбриг.

— Прошу вас к машинам. Я представлю вам экипажи.

— Да, генерал, одну минуту.

— Слушаю?

— Я хочу сказать, что это назначение было для меня очень большой неожиданностью. Я, честно сказать, не очень-то готов к нему.

— Ну, тут вы не правы, товарищ генерал, народная милиция никогда не ошибается в своем выборе. И кадровая политика одно из сильнейших её сторон. Благодаря тому, что трудовой народ взял в руки собственную судьбу, отвечать за важнейшие отрасли жизни, науки, образования, военного дела стали молодые, талантливые специалисты.

— Не ожидал от вас этого услышать, генерал.

— Но, сказать по правде, я ведь и сам передаю дела и должность, и принимаю очень ответственное назначение.

— Да? Если не секрет, не расскажите?

— Признаться, информация закрытая. Но, учитывая ваш особый статус и допуск ко многим государственным секретам, могу намекнуть, что я снова возвращаюсь на гражданку.

— На руководящую работу?

— Конечно. Будем создавать народный трест торгового авиафлота.

— О, это прекрасная новость!

— Да, сейчас вовсю у куркулей реквизируют машины для организации. Республика сама встает на крыло.

— Отлично! Очень рад за вас, генерал.

— Ну, формально уже генерал запаса.

И они вместе с бывшим комбригом отправились в капониры. Мультидекеры поразили Гсалькиона. Большие и грозные — это были настоящие воздушные монстры. Броня и щетина пулятелей, неуправляемые ракеты и десантный отсек. Боевые корабли производили впечатление. К тому же они обладали довольно большой автономностью и могли ходить на приличные расстояния.

Осмотрев машины, генерал отправился в штаб. Нужно было представиться командиру, трехзвездочному генералу Раулито Дешихману.

Комотр был маленьким толстеньким гномом. Его уже оповестили, какая честь выпала отряду. И он встретил высокого гостя самым любезным и приветливым образом.