Два года назад я, сильно рискуя своей шкурой, приволок от Космодрома некое весьма объёмное сообщение, именуемое теперь Посланием. Там на сотнях страниц излагался детальный план нападения на нашу несчастную колонию со стороны более развитых миров.

Расклад сил в Кольце Ожидания кое-кому за сотни лет уже надоел, и начались практические действия по перекраиванию сложившегося мироустройства. Для этого нужна была база – освоенная планета, но, желательно, без жителей. Первым последовало нападение на планету Зит, тоже бедную и немногочисленную колонию. Но в тот раз местным удалось как-то отбиться от цивилизаторов. Наш мир наметили следующей целью. Извлекая уроки, армию собирали почти в десять раз большую…

Конечно, были в нашей системе миров силы, которым эта деструктивная активность совершенно не нравилась. И поэтому нас предупредили аж за семь-восемь лет. Да что толку? За прошедшие два года для предотвращения агрессии ничего не сделано, и есть все основания полагать, что и за оставшиеся шесть ничего сделано не будет. Тут можно ругать кого угодно – центральное правительство Кондуктории, сидящее в столице, общины, правящие на местах… Тем, кто придёт нас убивать, будет без разницы, почему не смогли встретить их достойно.

И вот этот пожар, пожирающий старые доски добротного сарая, которым каждый год в сезон рыбной ловли пользовалась община Рыбаков – лишь следствие нашей слабости. Нас пробуют на зуб то там, то здесь… То диверсантов с бомбой забросят, то негодяев с ласково убивающими шариками. Да, мы пока успеваем. У нас отличная команда. Сержант из рутинной адвослужбы, изначально призванной разрешать весьма банальные и унылые в своём однообразии экстерриториальные инциденты, давно уже создал отлаженное и эффективное спецподразделение. Мы сражаемся, получаем ранения. Диверсантов убили, бомбу отняли… Негодяев покалечили, товар спалили… Но нас не хватит на все щели, дыры и районы падения подозрительных объектов! Тем более, наша крохотная боевая группа мало чем сможет помочь слишком малочисленной, да ещё и плохо оснащённой колониальной армии, когда высадится враг. И тогда нам конец. Вот и все мои мысли о войне. Но это всё, наверное, от уколов. Очнуться-то я очнулся, но потом как-то развезло…

Вскоре Сержант дал команду сворачиваться. Первыми уехали Красен с Састом. Красен, надев шлем, залез в санитарную машину охранять врачей от потенциально буйного Рума Многорукого, а Саст поехал впереди на джипе, положив карабин на колени. Потом уехал по срочным делам Сержант.

Но перед этим он дал хорошую «накачку» немного растерянным от нежданного хода событий контрабандистам. Гул раздуваемого ветром высокого пламени в руинах несчастного сарая не давал возможности толком расслышать их разговор. Я видел в основном жесты вроде ребром ладони по горлу. По обрывкам слов удалось разобрать, дескать адвослужба надеется (если прилично излагать), что община контрабандистов найдёт в себе силы не терять больше своих людей, сократив общение со всякими мерзавцами. Чётко прошла только последняя фраза:

– Можете начинать собирать Рыбакам деньги на новый сарай, – бросил Сержант господину Ута, направляясь к своей машине.

Потом и мы со Стаки тронулись в путь, оставив джип с контрабандистами в компании двух пустующих полицейских фургонов. Судя по подвыванию собак, приносимому от скалистых прибрежных утёсов влажным порывистым ветром, который теперь был приправлен гарью от пожара, перспектива нудного разбирательства и процедуры опознания погибших членов общины нелегальных межзвёздных торговцев стала уже печальной действительностью.

Когда уже при свете дня мы проехали перекрёсток трёх дорог, где сидели этой ночью в засаде и отловили таинственную одинокую фигуру, с которой и началась вся заваруха, Стаки, сидевший за рулём, весело бибикнул.

– Слушай, всё хотел спросить… – повернулся он ко мне. – Откуда ты так много знаешь про эти фальшивые любовные талисманы?

Мне всё ещё было нехорошо. Сидя на пассажирском сидении, я с трудом ворочал головой, то и дело подпрыгивавшей на подголовнике. Размокшая грунтовка тянулась к городу по унылым пустошам между почти голых склонов пологих холмов, с которых начинались Наветренные горы. Даже океана отсюда не было видно, его скалистый берег прятался за ближайшей невысокой грядой, которая ничем, кроме кустарника и редких рощиц низкорослых деревьев порадовать глаз не могла.

Стаки пару раз повернулся ко мне, отвлекаясь от неровной дороги – ему хотелось услышать ответ.

– Изучал как-то вопрос, – через силу ответил я. – Потому что у меня есть настоящий…

Подумав, я решил не таиться от друга, спасшего мне сегодня жизнь, и вытащил из кармана штанов свой талисман – маленькую хрустальную пирамидку на цепочке.

– А откуда ты знаешь, что он настоящий? – добродушно улыбнулся Стаки.

– Он на истинных чувствах работает… как и настоящая любовь, – говоря это, я поглядел сквозь свой талисман на свет сумрачного утреннего неба, затянутого облаками. Маленькая пирамидка была кристально прозрачна, её идеально точные грани играли радужными бликами. И через неё сегодняшние небеса смотрелись даже лучше, чем выглядели на самом деле.

– А как работает?

– Быстро не объяснить, – вздохнул я. – Но если прозрачная – значит всё хорошо…

Стаки вопросительно глянул на меня, и я попытался уточнить:

– Понимаешь, она потребляет твою веру в лучшее… и питает тебя надеждой!

Стаки рассмешило моё немного нелепое объяснение, а потом он спросил:

– Я у тебя и раньше её видел…

– Да, она у меня давно.

– А Валлти про эту штуковинку знает? Ну, раз задолго до неё и на истинных чувствах работает… – осторожно улыбнулся мой друг.

– Я ей как-нибудь расскажу, – ответил я, подумав. – Мне кажется, она поймёт…

– Ну конечно, – дружелюбно рассмеялся Стаки. – Она ведь уже знает, что в твоей голове. Небось посмотрела туда, прежде чем зашить…

Я лишь улыбнулся в ответ – на дальнейшую шуточную пикировку с другом у меня сейчас не было сил. Дальше мы ехали молча. Машина переваливалась на кочках и разбрызгивала лужи. А я малодушно подумал – может и хорошо, что даже оптика стационарного операционного робота не смогла бы разглядеть в моей голове историю этого талисмана. А потом сам же этой мысли устыдился… Да, женитьба – это серьёзно. Нужно многое в себе менять…

Домой после дежурства я направился не сразу. Всё равно Валлти была на смене аж до следующего утра. Работала она далеко – в медицинском центре в Пхата. Это за рекой, туда нужно на автобусе ездить. Или на машине… Вот с первым автобусом она завтра и вернётся.

Я очень рассчитывал, что к тому моменту буду в гораздо лучшей кондиции, чем сразу по возвращении на базу. Я очень старался привести себя в порядок – вымылся, благо повязка это позволяла, переоделся, даже поел немного. Но шатало…

И главное – мне почему-то стало стыдно сразу тащиться домой в таком невменяемом виде. Почти на автопилоте я рухнул на свою койку. У нас на базе в отдельном помещении для каждого предусмотрено спальное место. Во время суточных дежурств я частенько рассчитываю прилечь там и как следует вздремнуть. Но ни разу за последний год мне не удалось этого сделать – командир не даёт расслабиться. А сегодня моя койка всё-таки меня дождалась.

Я отключился, но в голове пошёл какой-то бред. Мохнатые многорукие твари пытались взять нашу базу штурмом. Конечно, даже во сне я помнил, что база стараниями Сержанта была очень хорошо, по местным меркам, оснащена и защищена. Это секретный объект со всем необходимым оборудованием и охранными системами, продуманно размещённый в глухом окраинном районе города. Окружали его заросшие высоченными сорняками пустыри, заброшенные промплощадки и давным-давно уже нежилые домики с запущенными участками. Но тварей так просто было не остановить. Они неустанно копошились в окружающих развалинах, в зарослях пустоцвета, прекрасно видимые для нас, стоявших на страже. Мы сражали их без счёта, но надвигающиеся полчища это не останавливало…