– Защита, наверное, сработала, – вяло отвечаю я, пытаясь приподнять себя с поверхности планеты. – Против сенсорного шока… Это секунд на десять…

Наконец я сел. Голова кружилась. В ушах шумело.

– А ты-то сам как? – через силу спросил я и даже попытался залихватски улыбнуться. Улыбка получилась как раз на диагноз для санитаров.

– Я-то? – Стаки наконец отвлёкся от шлема и потрогал свой маленький, совсем не мужественный подбородок. – Как в котёл кипящий бросили! И ведь только из-за створки ворот немного высунулся… Увидел, что ты прямо на выходе упал…

Значит, я всё-таки не до конца осилил свою ношу. Моральную… Обоих нас с контрабандистом спас друг.

– А как этого вытаскивать… – Стаки кивнул на Рума Многорукого, тихонько завывавшего у меня в ногах. – Красен меня за ноги стал страховать… Только я в эту сволочь вцепился, тут шлем и погас… А сам так орал, что челюсть вывихнул. Бродяга вот вправил… Но побаливает…

Стаки снова потрогал подбородок. Вот оно, оказывается, как… Я мысленно, сам для себя, расшифровал сбивчивый рассказ друга: напарник сунулся в сарай повторно, уже зная, ЧТО его там ждёт. Попросил нашего товарища из второй тактической пары вытащить его потом за ноги, а сам вывернул челюсть от крика, но раненого врага не выпустил…

– Это что, и есть вечная любовь? – как-то чуть обиженно спросил Стаки, кивнув мокрой головой на зеленоватый свет, струящийся в ночь из приоткрытых ворот сарая.

– Нет, это только её упрощённая техническая реализация, – я неопределённо покачал в воздухе рукой. – С некоторыми… м-м-м… неточностями. И без предохранителей…

Рум тем временем стенал всё громче.

– Чего это он? Чем-то недоволен? – подставляя под живительные струи дождя то один висок, то другой, я с нетерпением ждал, когда организм восстановится после шока – зря что ли мне Стаки стимулятор вколол?

– Так ты ему руку отломал! – нервно хохотнул напарник. – Правую переднюю, что вверх торчала. Прям половину сразу… Потащил за неё, мощно потащил, а она возьми и хрустни… Хорошо, что только у выхода уже… Тогда-то ты и упал…

Отломанная механическая рука с разбитой ранее ударом моей ноги кистью лежала тут же. Я поднял её, повертел… Оценил небольшой вес, хитроумность конструкции… Да, досталось этой искусно сделанной лапе Многорукого! Четыре раза я её прострелил, а потом она пополам сломалась… Небось по месту повреждения… И тут же в голове возникла неприятная догадка.

– Погоди-ка… – я приподнялся на четвереньки, настоящие герои нынче иначе не перемещаются, и повернулся к треклятому контрабандисту. Тот выл всё громче, широкая физиономия была словно судорогой сведена, намокшая бородка дрожала… Я вынул из кирасы сапёрный фонарик и, направив луч в лицо задержанного, оттянул Руму веко. В чёрной пропасти страшно расширенного зрачка скакали какие-то искры, наверное, из потустороннего мира.

– Чёрный! Бродяга! – так и стоя на четвереньках, закричал я, опустив голову. Я знал, что друзья где-то рядом. У меня у самого сил хватало пока только на то, чтобы покомандовать…

Рядом из темноты появились две плечистые фигуры. Обе в шлемах и в таком же снаряжении, как у Стаки. Только пока не настолько промокшие.

– Что, Космонавт? Увидел у него в глазах всю правду? – спросил один из чёрных шлемов голосом красавца Красена, назвав мой позывной. Красен чернявый на загляденье, он красавец и ловелас. Его позывной – Чёрный, мне кажется, он им втайне даже гордится. А ещё он классный оперативник, сапёр, снайпер и непревзойдённый механик.

Саст, напарник Красена, тот, чей позывной Бродяга, молча присел рядом и стал быстро ощупывать грудную клетку Рума, пытаясь понять, где заканчивается экзоскелет и начинается тушка контрабандиста.

– Быстро его на капот, ребята… – мне было не до шуток. – Сейчас окочурится…

Две пары сильных рук тут же потащили Многорукого, подняли его в воздух и без лишней нежности водрузили на капот ближайшего джипа. Мне пришлось двигать за ними… На эмоциональном порыве даже получилось встать на ноги, но чтобы опять не грохнуться, пришлось ухватиться за трубы мощного носового отбойника машины.

– Что такое… – недовольно ворчал Красен, раскладывая тут же, на капоте, извлечённую из салона большую армейскую аптечку. – Я вроде и капельницу ему уже поставил…

– У него болевой шок, – сказал я, отплёвываясь от воды, заливавшей лицо.

– Стаки сказал, что вкатил ему противошоковое…

– Это другое… – я помотал головой, собираясь с силами и с мыслями. – Наверное, у экзоскелета был нейроинтерфейс… Потому он так классно второй парой рук и владел, как своими… И когда я ему отломал… Теперь это глубинное, как короткое замыкание…

– И как тебя обезболить? – зарычал Красен на контрабандиста, безвольно развалившегося поперёк широкого капота. – Чего глаза закатываешь? Куда тебя колоть? В каркас? В сервоприводы? Скотина ты высокотехнологичная!

– Я знаю… – быстро вмешался Саст, пальцами перебирая при свете фонарика кармашки с шариками ампул для инъектора. – Вот! Жёсткий нейролептик нужен. Вживлённые нейроинтерфейсы куда-то туда в мозгу цепляются, в когнитивную область… Красен, посмотри в планшете предельную дозу, вот код… Быстрее!

Дважды щёлкнул инъектор, отправляя нашего злодея вместо заоблачного Вечного Моста во вполне земную глубокую прострацию, где мыслей никаких, рукой не двинуть, но на любой вопрос отвечаешь как автомат. Повезло ему, что Саст быстро сообразил, а то сегодняшнее свидание Рума Многорукого с Великой Матерью было бы, наверное, не слишком радостным…

Задержанный контрабандист быстро затих. Но не умер… По крайне мере так можно было заключить по деловитым попискиваниям реанимационного прибора, спешно развёрнутого Красеном.

Теперь настало время вспомнить и про себя.

– Ребята, помогите снять кирасу, – сказал я, стягивая мокрый, грязный, простреленный и подгоревший рыбацкий плащ.

– Ты что, ранен? – Красен быстро повернулся ко мне.

– Да, его эта сволочь в спину ткнула! – раздался сзади голос Стаки.

За спиной вспыхнул фонарь.

– Ого! Хорошо он тебя достал… – загомонили все, разглядывая повреждения, нанесённые моей кирасе абордажным пробойником. – Однозначно в наш музей пойдёт, вон, по наружному слою какая дыра… Смотри-ка, и всё-таки пробил, вот отверстие…

– Космонавт, руки подними! – никто не звал меня по имени. На операции – только позывной. Так теперь у нас принято. С прошлого месяца.

На спине под кирасой хлюпала кровь. Когда её потащили вверх, я чуть не взвыл от боли. Кровь, моя собственная кровь, потекла мне на голову, смешиваясь с дождём. Окровавленную майку ребята разодрали мне прямо на спине. Хорошо я так сходил на дежурство… Всего второе после отпуска по ранению… И вот опять…

– Рана небольшая, но глубокая, – сообщил сзади Красен. – Пока заклею, но нужно операцию делать.

Он ещё с минуту возился с моей спиной, а Стаки подсвечивал ему фонарём.

– В госпиталь быстро доставим, – звонко хлопнул меня Красен по голому плечу. – Сейчас все подъедут…

Интересно, кто это – все? Перед сараем и так уже стояло три машины.

Один джип – наш со Стаки. На втором Красен и Саст обычно ездили. А вот третья машина не наша. Но тоже джип… Потому, видимо, Расси и ошиблась… К счастью для нас!

– Поймали тех двоих, на дороге? – обернулся я к Красену.

– А как же! – радостно сообщил тот. – Упакованы в лучшем виде! Видишь, их джип мы тоже пригнали.

Я пригляделся – в отсветах фар можно было разглядеть на заднем сидении машины Красена и Саста две недовольные рожи.

– Сейчас ещё шеф подъедет. Обещал привезти с собой Уту. Тогда и будем разбираться.

Господин Ута – это глава местной общины контрабандистов. Наш постоянный клиент, но сейчас временно не под следствием. То-то он будет рад узнать, как братья по общине его подставили.

– И ещё санитарку я заказал шефу. На всякий случай… – добавил стоявший рядом Стаки. – Ты-то хотел всё по тихому… А сарай вдруг словно изнутри взорвался…