Флавий остановился и протянул руку к притихшей Василине. Крупные мозолистые пальцы тронули влажную прядь светлых волос, выпавшую из тюрбана, прошлись, легко царапая огрубевшими подушечками, по щеке и скользнули на шею, где, без затей и сомнений, принялись ласкать нежную кожу.

Вася потрясённо выдохнула от такой наглости и дернулась в сторону, но легат не собирался её отпускать. Глаза мужчины вспыхнули азартом, на лице появилась предвкушающая улыбка и каменные руки уже всерьез обвили тело девушки.

– Ув-важаемый легат… Вы, наверное, что-то неправильно поняли.. – Василина раскраснелась в пылу неравной борьбы и сейчас решала в уме две первоочередные задачи – как бы удержать хлипкий кусок ткани, который вознамерился сдернуть с неё Флавий, и как выйти из сложившейся ситуации без потерь.

Легат проурчал что-то в ответ и решил зайти с другой стороны. Причем в прямом смысле. Василина взвизгнула, почувствовав на своей пятой точке чужую пятерню, и влепила предводителю римского легиона звонкую пощечину, после чего, в ужасе от содеянного, закрыла ладонью рот.

– Что это значит, дева? Ты ударила меня?! – Флавий словно не мог поверить в произошедшее.

– Пп-простите. – Василина дрожала, обхватывала себя руками и безуспешно пыталась найти пути отхода.

Хотя, что тут искать? Легат перекрывал собой единственный выход, и, чтобы выбраться из бани, требовалось как-то обойти эту громадину.

– Простите? – переспросил Флавий. – Ты смеешь поднимать руку на главного человека в городе и просто говоришь – простите?

Василина ещё больше занервничала. Тон голоса разозленного легата не предвещал для неё ничего хорошего, но Вася всё-таки попыталась оправдаться.

– Это случайно получилось. Я перенервничала… Извините мне мою несдержанность, – Василина избегала прямого взгляда Флавия и упорно смотрела на его кадык, четко прорисованный под смуглой кожей шеи.

– Ты не юна… – голос легата чуть смягчился. – Ты уже познала страсть мужа?

Вася изо всех сил пыталась не обидеться на мужлана. Надо же – не юна она для него. Хотя… Из истории Древнего Рима и Греции она знала, что девочек там выдавали замуж в неприлично молодом возрасте, и по сравнению с ними, её двадцать три года – уже зрелость.

– Какой твой ответ, Василина? Ты уже делила ложе с мужем? – нетерпеливо переспросил легат.

Пальцы сильно, на грани боли, впились в плечи, и Вася с некоторой обреченностью отметила про себя, что завтра на этих местах обязательно появятся синяки.

– Делила, – нехотя призналась и повела плечом – терпеть дискомфорт больше не было сил.

Кадык перед глазами дернулся.

– У тебя есть покровитель?

– Какой покровитель? – Вася не выдержала и подняла голову, всматриваясь в переливчатую мозаику глаз легата.

Снисходительная усмешка приподняла уголки губ Флавия и до Василины дошло, о чём именно он спрашивает.

– Нет у меня никакого покровителя! Что у вас за вопросы? Вы меня извините, уважаемый легат, но я очень устала и хочу отдохнуть.

Василина вывернулась из рук Флавия, бочком протиснулась к двери, и, уже на выходе, услышала брошенную в спину фразу:

– Я предлагаю тебе своё покровительство, дева.

Ночью Василина долго не могла успокоится и отчаянно завидовала беспечно сопящей подруге. Когда она вернулась из бани Саша уже дрыхла и, конечно, понятия не имела о Васиных приключениях.

Поэтому, разговор о горячих новостях пришлось отложить на утро.

– Да ты что! – восхищённо ахнула Потапова и, видя ее восторженное выражение лица, Василина засомневалась – правильно ли Саша её поняла. – Прямо так и сказал?! Предложил покровительство?

– Ты представляешь? – продолжила возмущаться Василина. – Ни ума, ни совести. Ты, говорит, не юна, но попробовать можно. Тьфу…

– Вась, ты дурная?! Даже не думай отказываться! Это же такой шанс!

Василина остановилась посередине дороги. Вместе с ней пришлось остановиться и Саше, мечтательно закатывающей глаза к ясному утреннему небу, и мальчику, провожающему подружек к лазарету. И только суетливый Спартак продолжил что-то вынюхивать и исследовать местность.

– Какой шанс? Побыть чьей-то подстилкой?

– Фу, как грубо! – Саша наморщила загорелый нос, взяла подругу под руку и проникновенно посмотрела в глаза. – Вась, всё зависит от отношения к ситуации. Вот ты почему-то сразу приняла в штыки его предложение, а я бы посчитала это интересным. Ну в самом деле, – разве тебе не хочется сравнить наших мужчин и этих… древнегреческих..?

– Да что их сравнивать-то? Ты думаешь, у них не так, как у наших "там" устроено?

– Ну не скажи… Устроено-то, может, и одинаково, а вот, как пользуются они этим устройством, я бы попробовала… Дикие нравы, варварские обычаи, необузданная, практически первозданная, страсть…

Вася нервно рассмеялась.

– Не хочу тебя расстраивать, но за варварами – это к гуннам. А греки и византийцы всегда были высокообразованными и утонченными. Особенно, римляне.

– Не знаю, не знаю… А как же… эти… как их? Гладиаторы! Ух, какие!

– Гладиаторами становились, в основном, рабы. А мы сейчас говорим о знати.

– Да ну тебя! На все найдешь ответ и ханжеские отговорки! – обиделась Потапова. – Не хочешь мужика – мне уступи.

– Да забирай, не жалко, – милостиво разрешила Василина.

Саша закусила губу и с таким лукавым выражением лица потёрла руки, что Васе на миг стало жаль Флавия, но, вместе с жалостью, внутри шевельнулось что-то нехорошее. Ревность? Да быть такого не может! В легате нет ничего эдакого, что бы строить насчёт него далеко идущие планы. Подумаешь, – богатый знатный холостяк. Ну высокий он… ну сильный… ну красивый, пожалуй. Ой! С этой Сашкой с ума сойти можно. Ее бесконечное любование представителями противоположного пола оказалось заразным.

Вася сердито посмотрела на подругу, но та уже вовсю ворковала со Спартаком, убеждая его не поднимать с земли всякую античную гадость.

– Спартачок, миленький, ну животик же будет болеть! Нельзя, маленький. Фу, сказала! Фу, зараза мелкая!!!

Спартаку же понравилось повышенное внимание хозяйки и он весело запрыгал вокруг, дразня раскрасневшуюся Сашу и позволяя думать, что она вот-вот поймает его.

На бесплатное представление даже собрались зрители – пара женщин с корзинами остановились неподалеку, да седовласый представительный мужчина с улыбкой посмотрел на скачущую собаку.

– Какое чудное создание! – произнес он, когда Саша схватила мелкого неслуха, отобрала кусок полуистлевшей и невероятно вонючей шкуры и, для убедительности, слегка потрясла пёсика.

– Чудное? – Потапова округлила глаза. – Вы его просто не знаете!

– Позвольте уточнить, что это за животное? – седовласый склонился и с любопытством посмотрел на Спартака, протянул руку, потрогал длинную шелковистую шерсть. Добродушный пёс не остался в долгу и щедро облизал пальцы мужчины, отчаянно при этом размахивая хвостом.

– Это собака. Взрослая, – пояснила Саша, и хмыкнула, наблюдая за изумлением, вызванным её словами.

– Собака? Но как?! Почему она такая маленькая? Оо… Бедняжка… Она болеет?

– Нет, это порода такая мелкая. – Василина решительно взяла подругу за руку. – Вы извините, но нам пора. Пойдем, Саш.

– Постойте! Да подождите вы, девы! Мне уже сорок вёсен, я не могу так быстро бежать. – мужчина запыхался и Вася даже устыдилась. Заставила несчастного пожилого сорокалетнего деда идти быстрым шагом. Где её такт и сочувствие?

– Что вы хотели? Мы правда спешим.

Седовласый надсадно откашлялся и прижал ладонь к боку.

– Ну вы и быстроногие, девы. Лёгкие, как лани.

– Интересно, он знает, что лань весит семьдесят килограмм? – буркнула себе под нос недовольная Василина. Она все ещё сердилась на Сашу, и от этого настроение имела соответствующее.

– Тогда я точно лань, – хихикнула Потапова, и Василина, наконец, улыбнулась.

– Девы, из чьего вы дома? – седовласый возбуждённо переступал ногами, обутыми в плетеные сандалии, по пыльной, давно не видевшей дождя обочине дороги, и с непонятной надеждой блуждал взглядом по лицам подруг.