– Проси по окончании отгулы для прохождения курса лечения посттравмата. – хмыкнул Дейвин.

– Да уж, придётся. – невесело усмехнулась Ами.

– Ты уж прости, но я тебе, всё-таки, добавлю стресса… – мягко улыбнулся участковый.

Ами тяжело вздохнула.

– Давай. Ещё кучка земли на могилу моих несбывшихся надежд на нормальную жизнь уже никак не повредит.

– Принимай тогда. Найди мне переписку с Праймскими Королевскими Лабораториями за позапрошлый цикл. Мне нужны результаты анализов крови.

– О, ужас…

Ами обратилась к полкам. Позапрошлый цикл. Надо смотреть выше, чем до этого и на ярлычках искать упоминания о Прайме. Прайм, лаборатории… Лаборатории, Прайм… «Ближе ко входу отчёты, дальше от занавеси, в середине – дела, ещё дальше – переписка…» – всплыло у неё в голове.

И где вы раньше были, подсказывающие болотники. Спасибо, хоть не к концу цикла проснулись.

От беседы со столь же дружелюбно, как и Рейлин, настроенным Дейвином Ами явно стало легче на душе. Искать, когда панический комок не подступает к горлу и кровь не стучит в ушах тоже было проще.

Так. Прайм-Прайм. Вот. Депеши из Прайма. Похоже, здесь. Вот.

Обифрительно. Неужели начинает получаться?

– Эти?

– Да, они.

– Удивительно! – слабо улыбнулась Ами, вытирая о драпировку вспотевшие от стресса ладони.

– То ли ещё будет! – ободряюще подмигнул Дейвин и отправился на второй этаж в свой кабинет.

Ами осела на стул. Да уж. «То ли ещё будет», да. Может быть, даже будет интересно. Она покосилась на попавшуюся ей на глаза табличку. Глядишь, освоит секретарскую работу и позабудет про свою оперативную. И осядет намертво, без движения, как оставившая странствия и исследования мать в Кантине. Брррр, нет.

Может Амелия сейчас и несколько обездвижена, но она хотя бы застыла на новом месте. В новой позе. Насколько удобной – уже второй вопрос. Надо как-то извлечь из этого положения всю возможную пользу, в любом случае. Для этого нужно прекратить паниковать. И перейти хоть к каким-то действиям.

Хорошо. Скажи мне что-нибудь ободряющее.

«Плющики и лепёшки. У тебя есть плющики и лепёшки.»

Точно. Надо покушать. И разузнать, как тут кормят.

Ами встала, покопалась в сумке и выудила пару лепёшек. Ммм. Вот это аромат. Нехорошо таким наспех заедать проблемы, но другого седатива под руками нет. Она откусила большой кусок и начала жевать. Какое чудо.

Где там она видела любопытную табличку, которую чуть не уронила? «Странные знаки на найденных лоскутах» гласил ярлычок на одной из табличек. Вот здесь, кажется. Она без труда отыскала ту. Может же, когда захочет.

Ами подошла к маленькому окошку подняла полупрозрачный документ на уровень глаз, чтобы посмотреть его на просвет. Это были ведьмически выжженные изображения улик, найденных при обыске… Ами не знала, что за место было указано на ярлычке. Она всмотрелась в значки, чуть повертев табличку. Сами по себе объёмные ведьмографии всегда её завораживали, что уж говорить об изображениях какой-то странной чуждой письменности. Такой чуждой и такой… знакомой. Хм. Надо не забыть завтра материны записи.

«Ами. А поискать пропажи Финиана?»

Сейчас-сейчас. Пусть правдивые их сначала у себя поищут. Ещё одну пряную лепёшку. И… теперь ещё сладкого хочется. Значит, дошла очередь и до плющиков в расшитом мешочке. Скоро Ами никто не сможет вытащить или выкатить из каморки, потому как занимать она здесь будет аккурат всё внутреннее пространство.

Взгляд упал на стол. Какие эти значки… любопытные. Где их можно было видеть до этого? Она всмотрелась внимательнее. Красивые. Они, что? Светятся? Как будто имеют небольшой ореол, да. Ами покрутила табличку ещё. Нет… всё-таки, наверное, кажется. Когда стоишь с прозрачной штукой у окна – сложно сказать.

Ами отошла от окна и вернулась за стол вглубь комнаты. Выросшая среди полей и лугов кантинка вдруг поняла, как сильно скучает по солнцу. Окошки архивов такие маленькие! И непонятно, сделано это для сохранности документов или просто затем, чтобы поиздеваться над работающими. Ами со вздохом положила документ на стол, поверх журнала выдачи.

Эти значки оставляли после себя не только ощущения чего-то знакомого, ранее виденного. Не только в записках. Было что-то ещё… Что-то… из детства. Странные чувства. Странные ощущения. Что-то. Но что конкретно? Она села, придвинула к себе табличку и на момент «зависла» над ней, напрягая зрение, всматриваясь и разглядывая значки, которые на тёмном фоне были уже не столь хорошо различимы, но светиться, кажется, перестали. Это был временный эффект. Какая-то непонятная тяжесть внутри и покалывания на поверхности кожи были, похоже, эффектом более постоянным. Она их только что заметила.

Ами вновь задумалась. Что за странные ощущения в целом… Неприятный холодок пробежал по её затылку и волосы на руках встали дыбом. Она быстро провела ладонью по верхней части руки и по шее. Нет, ничего не прилипло к коже. Всё хорошо. Просто нервы. Стресс. Она быстро встала.

«Ерунда всё это.»

Надо выйти проветриться. Если, конечно, никто не желает воспользоваться услугами новоявленной секретары. Амелия направилась к дверной занавеси, но остановилась прислушиваясь. Она только заметила, как было тихо в холле последние моменты. Слышно только какое-то негромкое нашёптывание и примурлыкивания. Должно быть, так здесь был слышен разговор, происходящий снаружи. А может и нет?

Что-то тут не так. Она чувствует. Холодок ещё раз пробежал по затылку и по ногам. Ами поспешно выскочила наружу. Плотная и светлая реальность обрушилась на неё, чуть оглушив и ослепив на какое-то время. И это несмотря на то что в холле был обычный полумрак и отсутствовали звуки. И люди. Служивая быстро пошла через холл на улицу, чувствуя, как страхи отступают с каждым шагом. Майло просил не оставлять надолго каморку. Ну, она и ненадолго. К тому же, стоя у двери, она всегда может зайти обратно вместе с чужими. А свои легко найдут её. Наверное.

Уличный свет ослепил её ещё сильнее, чем тот, что был внутри здания и окончательно выжег нелепые страхи. Прищурившись и вытирая непрошеную слезу, Ами почувствовала стыд. Надо же, пугаться всякой свежевыдуманной ерунды.

«Какие ещё шепота в темноте? Не придумывай. Мы с тобой уже, кажется, избрали свой способ позориться, согласившись на эту работу. Давай не будем добавлять к нему ещё один. Думаю, со стороны мы выглядим и так довольно странно. Не надо, чтобы от нас совсем уж шарахались.»

Меньше за табличками ходить будут.

«А потом тебя выгонят.»

Гремучий случай. А страхи эти не такие уж и свежепридуманные. И эти ощущения. Сколько раз она отгоняла их. Бессчётное количество. Толку-то.

Амелия всю жизнь считалась «странной». Чутьё людей не обманешь. Её сторонились. Возможно, и правильно делали. Сами люди могут врать, но их инстинкты – нет. Кто знает. Вдруг психические заболевания тоже заразны. Да, скорее всего, заразны.

Первой и последней с кем она делилась этими своими наблюдениями, была тётка. Та посоветовала не выдумывать, а об уже выдуманном – молчать. Гнусяцки верное для Кантина решение… Безумица тряхнула головой.

«Что ж. Никаких больше странностей, шепотков и холодков. Вперёд, за работу!»

В тёмную тесную каморку?

«Да. А что, есть ещё варианты?»

Ами решительно отодвинула входную штору участка и понуро отправилась на рабочее место.

И как раз вовремя. К окошку её архивной направлялся правдивый, которого она уже встречала на кофепитии… как его… Донни. Кажется, так. Она приветственно кивнула ему и быстро заскочила свою каморку.

– Ами! Мне от тебя кое-что нужно. Ты уже освоилась тут?

– Немного освоилась. Донни, да? Освоилась настолько, что запомнила, как тебя зовут. А ты – первый, кто не назвал меня Люси. Спасибо.

– Мне бы и в голову не пришло. Нас же познакомили. – удивился тот. – Дай мне, пожалуйста, отчёты по фиолетовому рынку за прошлый малый.

– Сейчас попытаюсь.

Ами повернулась было к непобедимому табличному колоссу, намереваясь продолжить сражение с ним, как Донни окликнул её.