В закатных лучах уходящего светила и мягком свете пары поднимающихся перед ней простирался Омилл. Тёмное пятно на равнине, в бугорках домов и испещрённое линиями дорог и узкими длинными “венами” каналов водопровода. Чарующее зрелище. Котти на закате выглядели словно диковинное коричнево-розоватое “высыпание” на зелёном теле материка. На горизонте виднелась гора, на которой находился Прайм. Там вот-вот должен был зажечься меняющий цвет ведьмический огонёчек путеводного маяка. Будет ли его видно отсюда?

Ами перевела глаза в сторону противоположную расположению основных городов. Но там не было ничего особо примечательного, кроме огромного озера, того самого, чья вода придавала омилльскому кофе неповторимый вкус и целебные свойства. Водоём был окружён лесом. Лес и лес, много леса, за которым, теоретически, где-то там находились Лим и земли эльф, но на практике ничего этого не было видно. Ами вновь обратила взор в сторону более густо обитаемой части материка.

На горизонте, по другую сторону Омилла, второй тёмной полосой тоже шёл лес, за которым, в свою очередь, если верить материным картам, находились болота. Те самые болота, которые давно уже никто не видел воочию, но которые остались в народной памяти в качестве ругательства. Отсюда их было не разглядеть за лесным массивом, но, вероятно, их можно было бы наблюдать из Прайма, отправься Ами на южный его край.

Горы, на которых и в которых находился Зет, можно было видеть и из Прайма, и отсюда. Хорошо заметен из обоих городов был и Кантин. Отсюда место аминой скорби выглядело маленьким безобидным лоскутным ковриком из полей и лугов. Вот и славно. Так, на расстоянии, у них друг к другу куда меньше претензий. Хорошо бы, чтобы это так и оставалось. А ей нужно было остаться здесь любой ценой. С этим простором, с этой свободой. Остаться и привыкать ко вкусу этой жизни.

Обратно никак нельзя. Отсюда это было чётко видно.

Ами осела на край этой плоской части одной из возвышенностей горы, которая служила ей смотровой площадкой. Только теперь она поняла, насколько сильно устала. И что никто не донесёт её до дома, а собственные ноги не очень-то хотят заниматься этим прямо сейчас. Начинало темнеть. Флюоресцирующие грибы принялись расцвечивать город вокруг себя разными цветами. Надо было бы поторопиться со спуском, чтобы не пришлось делать это в темноте и кувырком. Гуляка радостно вдохнула закатный горный воздух с запахом леса и блаженно уставилась в темнеющее небо. Определённо, свет удался.

Она вздохнула и с трудом поднялась на ноги, которые отозвались жгучим протестом. Надо, милые, надо. Здесь спать вы замёрзнете. Несмотря на то что время было ещё тёплое, по ночам было уже довольно холодно.

Спустилась без особых проблем. Небо было безоблачным и вышедшие спутники давали достаточное количество света. Да и, привыкла Амелия домой по тёмному лесу возвращаться. Видимо, это умение уже было невозможно потерять. Спускаясь, она только пожалела, что не рассмотрела город засветло при подъёме, что помогло бы лучше ориентироваться и понимать, где находится её дом. Так что, искать обратный путь по городу пришлось, к неудовольствию ног, идя длинной дорогой по знакомым улицам. Надо будет всё-таки разжиться картой города. И, хорошо бы, на ткани, чтобы можно было таскать с собой.

Кое-как жадная до горных видов и омилльских плющиков Амелия добрела до своего временного жилья, не забывая каким-то краешком сознания любоваться мягким светом из окон домов и от колб со светящимися растениями на улице. Отодвинув входную занавесь, наконец-то попала внутрь дома, как бы из последних сил доползая до кровати и превозмогая желание свалиться лицом вниз прямо в пыль на полу при входе и уснуть там.

«Уборка в доме» и «общее обустройство» вышли знатными, чего и говорить. Знаменитое, говорите, “кантинское трудолюбие”. Да ни разу нигде. Только ноги сегодня хорошо и потрудились. Вот это – типичная Ами. «Лентяйка» и «бездельница», какой хорошо знают её родные и близкие.

Что сейчас верно только наполовину – ведь в сумках есть всё необходимое для приборки и запас вкусной еды и сладкого на завтрак.

Амелия быстро скинула башмаки, с огромным трудом втянула себя под покрывало, покорно поджав ноги, потому как ту самую горку разобрать, по понятным причинам, она не успела. Сейчас неразобранные вещи не причиняли ей большого неудобства, потому как она практически сразу же уснула. Завтра на работу.

Проснулась с содроганием. Проспала! Всё проспала? Нет. Не всё. Судя по неяркому фиолетовому цвету, взошло только первое из светил. Кое-что проспать ещё можно было. Если «ну вот ещё немножечко» вздремнуть. Чисто чтобы не вылезать в этот холодный первый рабочий свет прямо сейчас.

“Не закрывай глаза. Это ловушка.”

Ами нехотя встала и вывалилась из-под одеяла. В самом деле. Опаздывать в первый же свет было ни к чему. Ноги всё ещё гудели. Ступнями она ощутила холодок остывшего за ночь глиняного пола. Грязного глиняного пола, который она вчера не помыла.

Вздохнув, она отряхнула ноги и сунула в башмаки, и ступни немедля недовольно начали пылать. Кантинка, прихрамывая и шаркая ногами, отправилась к углублению с водой, чтобы умыться. Надо было смыть ту сумбурную муть, что снилась ей ночью. Амелия не помнила сна, но это явно было не то, что ей хотелось бы видеть. Послесоние осталось… неприятное.

Холодная вода с запахом местной почвы смыла остатки сна и тепла с кожи. Ами поёжилась и, сжавшись, отправилась к куче вещей на лежаке за шарфом. Хорошо, что спала она в одежде. Холодный подъём ударил по ней не так болезненно. Вообще, амины привычки и Ами прекрасно уживались и помогали одна другой. Неудивительно, ведь их причудливый симбиоз возник и получил развитие не за один цикл.

Амелия намотала шарф, взяла собранную вчера сумку, радостно вспомнила, что так и не съела купленные плющики и лепёшки, а значит, на сегодня у неё есть прекрасные снаружи мешочки, полные чудесного содержимого в качестве поддержки в этот тревожный день. Вместе они справятся. Она выдохнула и, решительно отодвинув входную занавесь, вышла в этот беспокойный новый свет и выдвинулась в сторону работы. Оказавшись на улице, она поискала глазами башенку омилльских храмов. Вот и её ориентир. Служака пошла вдоль домов надеясь, что улицы Омилла не имеют большого количества тупиков.

И они не имели. Дойти до нужного места здесь оказалось совсем нетрудно, невысокие омилльские строения практически не закрывали основной ориентир, который в Прайме она быстро потеряла бы из виду среди плотно стоящих высоких зданий. В Кантине ты постоянно упиралась бы во всевозможные заборы и ограждения, отвечающие потребностям живущих в конкретных домах, но превращающие улицы в лабиринты и значительно увеличивающие время и сложность пути из одной точки в другую. Пришлым улицы родного города заскучать точно не давали, подкидывая нетривиальные задачки типа «как добраться до дома, который я вижу за этой кучей заборов?». Здесь – самое серьёзное встреченное Ами препятствие в виде жилки водопровода было с лёгкостью перепрыгнуто даже на усталых ногах. И то, только потому, что она поленилась дойти до мостика.

Пройдя через храмовую площадь, потаращившись вдоволь на деловито снующих между храмовыми корпусами служащих и их форму. Похоже, большая часть и не уходила по домам. Они живут здесь. Кто-то помахал ей рукой и Ами помахала в ответ.

Зайдя в участок, на входе она наткнулась на Майло, внимательно разглядывающего что-то на полу у одной из лавок для посещающих участок.

– О! – заметил он вошедшую Ами. – Готова к исполнению обязанностей?

– Нет. – честно ответила та.

– Ну и славненько. – отмахнулся Майло. – Иди, готовься. Сейчас я распечатаю для тебя помещение. Учти, архивы нельзя оставлять надолго без присмотра, так что, если собираешься куда-то уйти, заходи ко мне, я буду опечатывать и распечатывать для тебя вход и окошко. Пока будем выходить из положения так.