В дальнем углу холла за стойкой с букетами свежих цветов сидела администратор в белом халате, и что-то писала. Она не обратила на наш приход ни малейшего внимания, и продолжила заниматься своими делами. Мы беспрепятственно прошли дальше. Нас никто не заставил даже одевать бахилы.

На первом этаже больницы располагались кабинеты врачей и процедурные. Стены и пол первого этажа были выполнены из тех же гуманных отделочных материалов, что и холл,– хотя и глухого тона, но зато аккуратных и чистых. На стенах коридора, вместо плакатов, изображающих пленительные медицинские подробности: трупы с вываливающимися кишками, скалящиеся черепа и зверские физиономии возбудителей рото-вирусных инфекций, висели незатейливые таблички с фамилиями и специальностями медицинских сотрудников, а также картины с оптимистическими пейзажами. Скромность табличек простиралась до такой степени, что лишала себя даже удовольствия изображения соответствующей специализации врача части человеческого тела.

Коридор был настолько лишен больничных признаков, что мог бы быть коридором загородного дома отдыха.

Мы бесшумно продвигались вперед, и вдруг до меня дошло: нет запаха! Ни хлорки, ни йода, ни спирта! Ничего, что могло бы намекать на то, что за этими дверями производятся неприятные, болезненные и кровавые процедуры. Самым потрясающим в этой больнице был именно запах отсутствия медицинского запаха! Можно скрыть за дверями зубоврачебное кресло или инсулиновую помпу, но скрыть запах антисептиков- это действительно огромное достижение!

Мы погуляли по коридору, рассматривая таблички и пейзажи, и дошли до лестницы на второй этаж, где располагались палаты больных. Наверх подниматься мы не стали, потому что наверху могли проверить правомерность нашего там нахождения, а удовольствовались тем, что рассмотрели второй этаж через стеклянное лестничное ограждение. Интерьер второго этажа был оформлен в стиле дорогого отеля: красивые картины на стенах, пастельные цвета стен и ковровых покрытий, мягкое освещение. И опять- отсутствие каких-либо запахов! Не пахло ни жареным луком, ни медицинскими процедурами, ни хлоркой. На втором этаже, как и на первом, было очень тихо- не было слышно ни стонов, ни криков, ни телевизоров. Сразу было заметно, что здешним больным не приходилось прилагать усилия, чтобы позвать к себе санитарку, и уж, тем более, не приходилось этой санитарки дожидаться.

Полюбовавшись на баварскую больницу изнутри, мы вышли наружу так же беспрепятственно, как и вошли.

Вот когда я поняла, что посещение ТАКОЙ больницы действительно может успокаивать, и что существуют способы лечения, совершенно противоположные тюменским!

Благодаря тому, что я посетила немецкую больницу, мне впоследствии было совершенно понятно, почему Германия лучше всех в мире справляется с коронавирусом.

Я не думаю, что разница между бадрайхенхалльской и тюменской больницами была как-то связана с разницей в их бюджетах, и что бюджет баварской больницы был больше, чем тюменской. Судя по тому, что я видела, бадрайхенхалльская больница свой бюджет просто использовала по-другому, чем тюменская. Она делала ставку на заботу о больных, а не на мраморные покрытия, замки, вертушки, охранников и торговлю. Думаю, что тюменская больница вполне могла бы стать столь же гуманной, как и баварская, и для этого даже не потребовалось бы дополнительных денег. Просто научившись по-хорошему относиться к пациентам и к их родственникам, можно многого было бы достичь.

В Тюмени курение в общественных местах было, есть, и будет, что бы там ни постановляло Правительство, и сколько бы телевидение не предупреждало об опасности курения.

В Тюмени курят в подъездах, на остановках общественного транспорта, под окнами жилых домов, на детских площадках, в парках отдыха, рядом с больницами, детскими садами, аптеками, посреди детей и инвалидов.

Жильцам нашего дома достается от курильщиков, может быть, больше всех. Рядом с нашим домом расположено так много очагов курения, что жильцы давно стали ежедневными пассивными курильщиками.

Первый очаг- это придомовая территория рядом с заведениями, расположенными на первом этаже дома. Здесь курят сотрудники этих заведений, а также их клиенты, родственники и друзья. Многие посторонние люди приходят к нашему дому специально, чтобы покурить и посплетничать: они организовали под нашими окнами своего рода курительный клуб. Дым от благородных собраний курительного клуба поступает прямо в квартиры жильцов. Благородные собрания собираются по многу раз в день, и заканчиваются тем, что все их участники плюют на землю. Затем некоторые из участников расходятся, а другие начинают кормить голубей, которых никто кормить под домом им не разрешал.

Была у жильцов попытка отделаться от этих собраний, и поставить возле дома табличку о запрете курения. Чиновники на просьбу жильцов жестко ответили: «не положено!».

Второй очаг расположен рядом с МЧС, в нашем дворе. Рядом с МЧС всегда стоит множество курильщиков, и тому, кто хочет пройти по двору, другого пути, кроме как мимо них, нет.

Третий очаг- это вход на территорию облбольницы. Наши жильцы часто ходят по ее территории, потому что иначе путь в домоуправление удлиняется для них в два раза. Пройти на эту территорию можно только через узкую железную калитку. В створе калитки постоянно стоит медицинский и охранный персонал, и окуривают всех входящих и выходящих через нее людей. Но ведь через эту калитку ходят пациенты, больные люди, которым дышать дымом вредно! Пациентам курильщиков миновать никак невозможно, потому что других калиток больше нет. Курильщики же на пациентов внимания не обращают: курение запрещено только на территории больницы, а за ее забором- разрешено.

Четвертый очаг расположен под моими окнами, на отмостке, о которой я уже упоминала всвязи с собачниками. Собачники любят не только громко разговаривать по телефонам, но и курить.

Если пересчитать объем поглощаемого мною дыма на количество лошадей, которых могут убить капли никотина, то результат окажется весьма впечатляющим. Видимо, участь лошадей не постигла меня до сих пор только потому, что лошади получили свою дозу сразу, а я- с некоторым перерывом.

В салонах тюменских автобусов стоит ядреный табачный дух. Хотя водители автобусов во время движения не курят, но зато они курят на стоянках. И курят уж они так, что табачного духа хватает на время всего маршрута!

По улицам города большинство мужчин и молодых девушек ходят с сигаретами, и окуривают попутных прохожих.

Автобусные остановки тоже используются для курения. Когда идет дождь, то ожидающие автобуса люди пытаются спрятаться под навесом остановки. Но под навесом обязательно сидит персона с сигаретой, и не хочет оттуда уходить. Уходить приходится как раз некурящим,– под дождь.

На пешеходных переходах в толпе людей, стоящей перед светофором, курящая персона тоже присутствует обязательно. Но здесь некурящим людям уйти от нее уже некуда.

На крыльцах подъездов жилых домов размещаются точно такие же дымящиеся персоны. Чтобы войти в подъезд, людям приходится вдоволь хлебнуть их дыма, а, войдя, нахлебаться еще больше в подъезде и в лифте.

Когда в Тюмень однажды приезжал известный артист, то чиновники повели его на городскую набережную, пытаясь поразить его тюменским размахом. Но артист в последующем интервью рассказал не о том, что тюменская набережная- это лучшая набережная в мире, а о том, что его поразило, как люди на набережной курят, и кидают окурки на мраморный настил.

В Бад Райхенхалле люди не курят ни в каких общественных местах. Я даже не уверена, есть ли вообще в Бад Райхенхалле курильщики, потому что даже в тех местах, где курение разрешено, я не видела ни одного.

В окрестностях города, на природе, я ни разу не видела ни одного окурка или пустой пачки сигарет.

В Бавариии к курильщикам относятся, как к опасным людям. Вот алкоголиков в Баварии считают больными, нуждающимися в сочувствии, людьми, и выдают им бесплатно некоторое количество спиртного. А курильщикам там не сочувствует никто.