Но есть в городе немало и таких людей, которым все вышеперечисленное нравится. Для того, чтобы понять, почему горожане так по-разному воспринимают свой город, нужно узнать побольше об истории Тюмени.

Тюмень, вплоть до недавнего времени, была захолустным городом, состоявшим из нескольких дореволюционных кирпичных домов, нескольких «сталинок», небольшого количества «хрущовок», и большого количества деревянных домов и бараков. Несмотря на звание «нефтяной столицы», она отапливалась дровами (да и посейчас еще продолжает ими отапливаться).

В царское время Тюмень была пересыльным пунктом для ссыльно- каторжных, перевозимых с Запада Россиийской Империи на Восток. Некоторые из ссыльных и каторжных оседали в Тюмени, и заводили здесь семьи. Эти новые тюменцы были далеко не «декабристами», а были настоящими преступниками. Они стремились устанавливать в городе криминальные порядки и зарабатывать деньги противозаконными способами.

После революции вливание неблагонадежных элементов во многие сибирские города прекратилось. В Тюмени же все оставалось по-прежнему.

В прошлом веке в центре Тюмени рядом с ЦУМом находилась тюрьма, а в районе телецентра располагался поселок «химиков». «Химиками» называли уголовников, отбывших срок заключения, и отпущенных из тюрьмы. Отпущенным гражданам разрешалось селиться не везде. В такие города, как Омск или Свердловск, – не разрешалось, а в Тюмень- разрешалось, поэтому они и селились в Тюмень. Вокруг поселка «химиков» располагался большой поселок бараков, рассадников криминального поведения.

Школьники из пригородных поселков каждый день ходили в школу мимо этих поселений, и подвергались всяческим опасностям. Девочек на дорогах нередко поджидали извращенцы, показывающие им свои причинные места, а иногда и настоящие уголовники. Моя подруга однажды, среди ясного дня, вернулась из школы домой с пулей в боку. Подруга не видела, кто в нее стрелял, но случилось это тогда, когда она проходила мимо поселка «химиков». Это происшествие не имело для города никаких последствий. О нем не писали в газетах, его не обсуждали в пионерских дружинах. Школы не собирали родительских собраний, а правоохранители не предпринимали правоохранительных действий. Для Тюмени это происшествие оказалось непримечательным. Все тюменские «компетентные органы» сделали вид, что происшествия не было, потому что пуля попала моей подруге в мягкие ткани, и не задела внутренних органов. Такая тенденция- не замечать опасных общественных явлений, и делать вид, что их не существует, сохранилась в Тюмени и сейчас.

В 60-е годы прошлого века в Тюмени началась нефтяная лихорадка, похожая на золотую американскую. В Тюмень начали съезжаться в большом количестве иногородние люди. Часть из них была авантюристами, и ехала в Тюмень с криминальными намерениями. Эта часть быстро в городе освоилась, и начала устанавливать свои порядки. Хотя большинство тюменцев и переселенцев являлись честными и трудолюбивыми людьми, но авантюристы стремились формировать в городе свой стиль поведения, который можно было выразить тремя фразами: «пошли все на ***», «хватай все, что можешь», и «после нас- хоть потоп».– И частично им это удалось.

Такой тип тюменца составляет немалую часть населения и сейчас. Он ходит по городу в относительно чистой, хотя и мятой одежде; ездит на добротном, хотя и грязном, автомобиле; самостоятельно зарабатывает на жизнь и платит налоги, хотя делает это предосудительными и нечистоплотными способами; с ненавистью относится к культуре и экологии, к носовым платкам, к певчим птицам, к чистым озерам, к женщинам и старикам, да и к людям вообще.

Характер такого тюменца можно, полнее всего, выразить словом «навязчивость». Можно даже сказать, что такой тюменец- это самый навязчивый человек во всем мире. Он навязывает окружающей среде не только самого себя и свой похмельно-табачный синдром, но и своих собак, свой смартфон, свой автомобиль, свой самокат и свой велосипед.

Перестройка 90-х годов произвела в Тюмени большие изменения. Тюменский уголовно-осужденный элемент перешел на легальное положение, и стал называться «предпринимателями спекулятивного бизнеса» и «сотрудниками охранных предприятий». Хотя он и назвался по-новому, но администрация города хорошо знала, что потребности у него остались те же. Для удовлетворения его потребностей администрация открыла в городе множество алкогольных забегаловок. Алкогольные заведения густо заполнили весь город, причем, исключением не стал даже больничный район. Вокруг областного перинатального центра, например, алкогольных забегаловок- даже несколько. Для беременных женщин и младенцев -это, как нельзя более, удобно.

На месте поселка бараков и поселка химиков давно выросли многоэтажные благоустроенные дома, но привычки жителей этого района не изменились. Они по-прежнему предпочитают проводить свое время в дурных развлечениях. По ночам они занимаются тем, что кочуют от одной винной лавки к другой, оглашают ночные улицы дикими криками, визжат, свистят, разбивают на своем пути новые автобусные остановки и все, что можно еще разбить, рисуют на стенах домов похабные надписи, и ломают лавочки.

Да и другие свои привычки они не позабыли. Однажды я шла по центральной улице города, и увидела, что на газоне в мечтательной позе лежал мужик с оголенным низом, повернувшись причинным местом к едущему навстречу ему потоку машин. Мужик лежал себе и лежал, прохожие невозмутимо шли мимо, машины невозмутимо ехали ему навстречу, и среди этих машин не было ни одной милицейской.

Но все-таки, вплоть до недавнего времени, неблагонадежная часть населения держалась в определенных рамках, благодаря различным общественным тормозам. Зато сейчас все тормоза в обществе сняты, и все дурные инстинкты распущены. Все дурное, что долго копилось в тюменском обществе, сейчас перестало скрываться, и вышло наружу. Хотя современный тюменец и научился не стрелять в школьниц и не снимать штаны в публичных местах, но в его арсенале сохранилось еще много всего от прошлых времен. Современное покрытие улиц мраморами и брусчатками не побуждает его к культуре. Наоборот, его бескультурье становится все усерднее, а разнообразие плевков и сморчков на улицах города приобретает все более витиеватый и всеохватывающий характер. Исключением не является даже тротуар рядом с роскошным новым зданием нефтегазового университета. А разбивать мраморные бордюры ему еще интереснее, чем бетонные.

Тюменская администрация ужасно удивляется «вандальным действиям» своих горожан, и усердно вкладывает деньги во всяческий «противовандализм»», жуткими представителями которого являются «противовандальные» остановочные комплексы. А такой простой противовандальный метод, как закрытие алкомаркетов (хотя бы, для начала, в больничном районе), администрация, почему-то, во внимание не принимает.

По имущественному признаку тюменское население делится на три больших категории:

одна, богатая, имеет по иномарке на каждого члена семьи, порядка десяти квартир в разных местах России, и дом на Сейшелах;

вторая, которая относится к так называемому «среднему классу», является обладателем двух детей, двух квартир, двух машин, одной собаки и одного загородного дома. Эта категория любит прибедняться и жаловаться на тяжелую жизнь;

и третья категория, которая ездит на общественном транспорте, и ни на что не жалуется.

С первой категорией мне общаться не доводилось, и я знаю о ней только то, что мне рассказывала мой банковский менеджер. Менеджер говорила, что люди этой категории ведут себя вежливо и приветливо, в то время, как люди из второй, и, частично, третьей категории, напротив, -высокомерно, заносчиво и неадекватно.

С заносчивыми людьми мне постоянно приходится встречаться в Тюмени и самой. Такие люди очень неприятны. Они строят из себя нечто, чем они не являются, и стараются унизить и подчинить себе любого, кто им поддастся. Свое поведение они строят на копировании каких-то модных персонажей: или уголовников из американских сериалов, или скандальных типажей из соцсетей.