«Что это было?»
Ответа не последовало. Вместо этого в голове отчетливо возник образ старика.
«Эхуанг?!» – вдруг спросил мальчик и сам удивился тому, как легко вспомнил его, едва увидел лицо.
«Да, это я».
«Что случилось?! Почему я здесь?»
«Это я… во всем виноват», – говорить старику было сложно, он то становился совсем прозрачным, почти невидимым, то возникал почти как настоящий.
«Почему ты в моей голове? Где я? Как здесь оказался?» – ворох вопросов, посыпавшийся на старика, превратил того в прозрачную едва заметную тень.
«Не все сразу. Я не едва держусь…»
«Хорошо», – терпеливо прошептал Мартен.
Эхуанг долго молчал. Руки его тряслись, а голова поникла.
«Ты помнишь, что случилось с тобой до перемещения?» – наконец вымолвил он.
«Я… – мальчик напряг память. Из темноты выплыли обрывочные воспоминания – темная комната, обезумевшая толпа, головорез с занесенным над ним ножом. Кажется, смерть. Мартена убили?
«Нет, не смерть. Гораздо хуже этого, – покачал головой Эхуанг. – Темная сущность не из нашего мира прорвала планы бытия. И чтобы окончательно материализоваться выбрала тебя как сосуд, в котором поселилось».
«Но ведь я…» – мальчик замешкался. Смутные воспоминания кружили в голове и жалили словно дикие пчелы. Да, Мартен помнил тот страшный голос, который предлагал ему сделку. Но никак не мог воскресить воспоминания о том, какое он принял решение.
«Ты согласился, – подсказал ему Эхуанг севшим голосом. – Не для того, чтобы спасти себя, но для того, чтобы уберечь Веики и Бульку от бандитов. Я не виню тебя, по-другому ты поступить не мог».
«И поэтому я здесь?»
«Нет, – голос старика стал совсем тихим. – Это произошло по моей вине».
«Что ты имеешь ввиду?»
«Я провел специальный ритуал и выяснил, что Провинции угрожает большая опасность. Та темная сущность, что прорвалась из иных планов бытия, хочет уничтожить этот мир. Под угрозой были все: люди, город, мир! Увиденные образы недалекого будущего были поистине страшными! – от переизбытка чувств старик затрясся. – И тогда я решил прибегнуть к кардинальным мерам. Принеся себя в жертву, я создал глобулу, которая должна была запечатать сущность в твоей душе и перенести…»
Старик не смог договорить, впав в какое-то странное состояние оторопи.
«Куда?» – нетерпеливо спросил Мартен.
Эхуанг вздрогнул, едва слышно ответил:
«В Мир Смерти…»
«Мир Смерти?!» – не смог сдержать неприятного удивления мальчик.
«Да. Только оттуда эта сущность не смогла бы выбраться. Но все пошло не по плану. Что-то произошло, я и сам пока не знаю, что именно, но моя душа распалась на три части. Две части растворились в небытие, а третья, та, что удерживала тебя и глобулу, перенесла всех нас в… иной мир, я и сам пока не знаю какой именно. Но на Мир Смерти это точно не похоже – не тот магический фон и абсолютно нет некротических течений, хотя присутствует что-то чуждое, какого я никогда не встречал. – Старик нахмурился, стал оглядываться по сторонам и водить руками, словно исполняя экзотический танец. – Произошло некое неизвестное слияние, причин которого я не сейчас могу назвать. Моя треть души слилась с твоей. Поэтому я теперь часть тебя».
«Часть меня? – с нервным смешком спросил Мартен. – Звучит необычно. Постой…»
Только сейчас слова Эхуанга стали складываться в полную картину. И получилась эта картина не самой радостной.
«Получается, ты убил меня?» – только и смог спросил Мартен после долгого молчания.
Старик сгорбился и стал похож на уставшую птицу, присевшую на камень после долгого пути.
«У меня не было иного выхода, Мартен. Прости. Это был мой выбор».
«Какой еще выбор?» – в голосе мальчика отчетливо прозвучали ноты ярости.
«Самый страшный, который мне приходилось делать. Убить человека и спасти человечество или не делать этого и подвергнуть всех неминуемой гибели».
«Гибель человечества? – с усмешкой переспросил Мартен. Внутри словно назрел гнойник, который после слов Эхуанга вдруг лопнул и наружу хлынул поток. Мальчик не мог поверить, что говорит эти слова, но остановить себя уже не мог. – Ты в этом уверен? Или это последствия употребления тобой рисового вина? Ты ведь его очень сильно любишь. Так почему это не может быть очередной галлюцинацией, пришедшей отравленному разуму?» – мальчик уже кричал.
«Ты говоришь слишком дерзко для молодого человека».
«А ты убил меня! Кто из нас хуже?!»
«Я спас человечество».
«Спас ли? Ты же сам говорил, что у тебя не вышло все сделать так, как было задумано!»
«Да, но…»
«Убирайся ко всем демонам из моей головы! Я не хочу тебя слышать! Из-за тебя я оказался в каком-то странном месте, где меня уже успели продать в рабство на съедение тиграм! А Веики и Булька… я даже не знаю живы ли они! Хотя и сделал все что только мог, чтобы спасти их! Но ты все испортил!»
«Мартен…»
«Убирайся из моей головы! Прочь!»
«Хорошо, как скажешь, – вздохнул Эхуанг. – Я исчезну. Тебе необходимо время, чтобы свыкнуться с мыслью и обдумать все, что я тебе сообщил».
Туман начал рассеиваться, старик превратился в прозрачную тень, а потом и вовсе исчез, оставив наедине с самим собой мальчика.
Мартен сжал кулаки, звякнул кандалами. Хотелось рвать, кусать, кричать.
– Не дергайся! – рявкнул один из крепышей Цзянши, больно ударив мальчика по локтю.
Мартен вскрикнул. И вдруг разозлился. Ярость полосонула по глазам красным шрамом, оглушила, сдавила грудь так сильно, что стало тяжело дышать.
– Не трогай меня! – прорычал Мартен, зыркнув на охранника.
Тот лишь усмехнулся. И вновь ударил мальчика дубинкой по плечу.
Закричав, не от боли даже, а от распирающей злобы, Мартен прыгнул на здоровяка и вцепился тому прямо в лицо.
Такой прыти от заключенного тот не ожидал и некоторое время даже не отбивался, удивленно выпучив глаза и отступая назад. Но вовремя пришел на выручку второй охранник. Размахнувшись, он влепил парню крепкую оплеуху прямо по голове. Звук получился звонкий словно ударили по тыкве. Мартен ойкнул и упал. В ушах зашумело, а перед глазами все поплыло.
– Какая ненависть! – восторженно выдохнул карлик, глядя на лежащего мальчика. – Какая чистая ничем не запятнанная ненависть! Звериная! Прекрасно! Очень прекрасно!
Цзянши махнул своим помощникам.
– Поднимите его!
Мартена тут же подхватили крепкие руки и подняли на ноги. Как следует встряхнули. Мальчик застонал, пришел в себя.
– А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, – пропищал карлик, восторженно глядя на мальчика. – За твой бой с тиграми люди будут платить круглую сумму. Это будет удивительное представление, которое запомниться надолго. Только дай своей ярости вырваться наружу полностью.
– Какой еще бой? – злобно процедил Мартен.
Во рту ощущался медный привкус, голова от удара нестерпимо болела.
Карлик истошно загоготал, будто Мартен сказал самую смешную шутку в мире.
– Ты думаешь я просто так скармливаю людей своим питомцам? Конечно же нет! Сначала я люблю поиграть с ними. – Карлик многозначительно поднял брови.
– Я убью тебя! Слышишь? Убью! – от былого страха, что возник при встрече с карликом, не осталось и следа.
Теперь, понимая, что находится в одном шаге от смерти (от очередной смерти?), Мартен разозлился. Ему захотелось разорвать этого злобного карлика на куски и в какой-то момент он даже почувствовал, что сможет легко это сделать. Только бы освободиться от оков.
– Сколько же ярости! – прошептал карлик, шумно втягивая ноздрями воздух. – Он просто пышет яростью!
– Убью тебя! Убью! – продолжал как заговоренный шептать Мартен, злобно взирая на злодея.
– Ты скоро все увидишь собственными глазами, – произнес Цзянши. – Грузите его в повозку. И этого тоже! – Цзянши кивнул на Сюэ и быстро расплатился с белокрылыми тремя желтыми монетами.
А потом, поигрывая кожаным мешочком, в котором хранились деньги, направился к телеге, приговаривая:
