«В наших рядах столько лет действовал последователь мерзкого Цирика… или… Когда пацан начал ему поклоняться? Дьявол! Как мы этого не заметили?! Он не мог действовать без поддержки, скорее всего есть и другие… А ведь его пытали, но он не заговорил об этом…»

Из раздумий его вывела наступившая темнота вокруг – все уже покинули зал, забрав факелы и подсвечники, так что в помещении теперь царил непроглядный мрак. Крастер поспешил вниз в трапезную, где уже было накрыто несколько столов – жрец распорядился организовать торжественный ужин. Повсюду встречались радостные братья, но капитану было отнюдь не до веселья.

Крастер вошел в заполненную трапезную и направился к главному столу, предназначенному для верховного круга. Вообще, такое происходило крайне редко, обычно члены верховного круга собирались и уж тем более принимали пищу отдельно от остальных братьев, но сейчас было сделано исключение. Видимо, жрец решил таким образом продемонстрировать единство братства. Капитан занял место по правую руку от жреца. Необходимо было срочно переговорить с владыкой, однако тот, принялся лакомиться запеченным гусем и беседовать с остальными братьями.

«Что, черт возьми, со стариком?! В наших рядах обнаружился агент церкви Цирика, а он радуется, ест и пьет, как ни в чем не бывало», – думал Крастер.

Дождавшись, когда прозвучал очередной тост во славу мудрости Черного Лорда, а затем Лони под сальные комментарии и громкий хохот начал рассказывать о том, как вчера в борделе подали большой чан и несколько десятков живых раков, собираясь их тут же приготовить, а затем один из тамошних мальчиков громко кричал и сквернословил тоненьким голоском, когда здоровенный рак вцепился ему прямо в ягодицу, Крастер наклонился к жрецу и тихо проговорил:

– Владыка, нужно кое-что обсудить.

– Да, безусловно! Днем мы соберемся и…

– Сейчас! Мы ведь пытали пацана, а он даже не дал намека заподозрить в служении Цирику. Да и за все прошедшие годы он ни разу…

– Успокойся! Мятежник убит, Рэндалл показал всем, что любого предателя, а тем более агента этого ублюдка, ждет только смерть и забвение.

– Но ведь сукин сын явно действовал не в одиночку. Он ведь только недавно приехал. Может, его завербовали, когда он учился в Гринесте и подослали к нам.

– Я уверен, что твои опасения беспочвенны! Предатель уничтожен, что тут ещё обсуждать!

– Послушайте! Наверняка он поддерживал связь со своими хозяевами! К тому же, мы не знаем, завербовал ли он кого-то из наших?

– Повторюсь, я совершенно уверен, что заговор уничтожен! Ему действительно удалось запудрить мозги нашей молодежи, но не этой чушью о Цирике! Если бы он раскрыл им свои истинные цели, его бы сразу убили. Собственно, что и сделал Рэндалл, когда узнал… Одно дело по молодости и неопытности ввязаться в сомнительное дело ради повышения в рядах братства, и совершенно другое – предать свою веру! В любом случае сегодня мы преподали отличный урок всей молодежи! Но тебе бы действительно не мешало прилагать максимум усилий для обеспечения нашей безопасности, чтобы никто даже помыслить о мятеже не смел!

– Именно поэтому я считаю, что теперь следует проверить остальных…

Жрец перебил Крастера, немного повысив голос:

– Капитан! Если я говорю, что мальчишка был единственной угрозой, то это так и есть! Мы все благодарны вам за верную службу! Как бы там ни было, благодаря вам мы раскрыли этот мятеж и устранили зачинщика. Однако необходимо, чтобы впредь не возникало подобных ситуаций, следует работать с молодыми послушниками, но это уже наша общая задача!

И добавил более спокойным ровным тоном:

– Капитан, отдохни, развейся! Иногда полезно перестать думать о проблемах, хотя бы ненадолго. Когда ты последний раз просто наслаждался жизнью, ни о чем не думая? Вон, сходи в этот бордель с Лони!

И глядя на скривившуюся физиономию Крастера жрец продолжил:

– Ну или позови девушек, думаю, желающих порядочно наберется!

– Как скажете, Повелитель! Если Вы уверены, что беспокоится не о чем…

– Абсолютно! Сегодня отдыхай, капитан!

Крастер последовал совету жреца, вернее сделал вид, будто беззаботно празднует вместе со всеми. Он приметил, что Рэндалл, которому отвели место с другого края стола, сидел с отрешенным лицом и также лишь делал вид, что пьет и веселится, односложно отвечая другим братьям и фальшиво смеясь.

«Что тебя так гложет? То, что ты убил друга? Или то, что тебе пришлось убить, чтобы не разоблачили всех вас?» – думал капитан. Крастер был совершенно не согласен с мнением жреца. Конечно, он не допускал и мысли, что сам жрец мог быть причастен к заговору и тем более служить Цирику, но не исключал, что старик просто излишне самоуверен и заблуждается в данном вопросе.

«С другой стороны, все они были явно поражены, когда этот идиот начал кричать о Цирике. Что-то тут явно не сходится, и нужно выяснить – что!» – заключил Крастер. Уже далеко за полночь, когда все начали расходиться, а Лони и несколько братьев решили посетить бордель, Крастер направился в свою комнату.

***

Утро в убежище началось с построения. Капитан, по виду которого невозможно было определить, что он отдохнул всего пару часов, приказал разбудить некоторых братьев и вывести их на улицу. Они выходили с хмурыми лицами, после вчерашней попойки каждый предпочел бы выспаться и как можно дольше не показывать носа из протопленной казармы на утренний холод под срывающийся мелкий дождь. Среди собранных братьев присутствовали все молодые мятежники, участвовавшие в заговоре Рика, за исключением Рэндалла. Может это бы насторожило кого-то из них, однако все они вчера изрядно выпили и теперь мучились похмельем, к тому же в шеренге также находилось несколько других солдат, так что все бывшие заговорщики были спокойны. Капитан оглядел выстроившихся перед ним воинов и коротко сообщил, что они отправляются на важное задание. Спустя некоторое время, отряд из шестнадцати всадников миновал северные городские ворота и направился дальше к лесу.

Капитан ехал верхом на высоком гнедом жеребце, по обе стороны от него скакали два доверенных воина, остальные растянулись следом. Двигались молча, пряча лица от ветра в капюшонах. По дороге им встретился только один запряженный парой лошадей фургон – большая часть торговцев приезжала в город через южные и восточные ворота. Северные ворота (самые меньшие) служили в основном для проезда повозок лесорубов и редких путников. Лес на севере имел дурную славу, местные старались обходить его стороной, а путешественники по большей части также прибывали в Соубар по более благоустроенным южному и восточному тракту.

Приблизившись к лесу, Крастер направил коня не по дороге, а свернул влево, и по прошествии четверти часа отряд уже следовал за ним по заросшей, едва приметной тропе. Углубившись довольно далеко в лес, солдаты, наконец, выехали на широкую просеку, с краю которой виднелись несколько деревянных срубов, огороженных покосившимся частоколом. Когда-то здесь жили лесорубы, но древесина уже много лет заготавливалась в другой части леса. Строения давно развалились бы от ветхости, если бы культисты не поддерживали их в более-менее надлежащем состоянии после того, как лесорубам пришлось покинуть это место. Пока братство еще не имело теперешнего влияния и защищенного убежища с обширным подземельем на территории города, эти срубы служили в качестве казарм, а в одном из них даже был оборудован небольшой подвал для пленников, а также пыточная.

Между строениями можно было заметить вкопанные в землю сгнившие бревна, а также полуразвалившиеся стены над заполненными водой ямами. Когда-то здесь была тренировочная площадка для воинов братства. Капитан остановился посреди площадки, спешился, достал из седельной сумки трубку из белой кости с чашей, имитирующей оскалившуюся медвежью морду, а также небольшой мешочек. Раскрыв его, Крастер достал щепотку черных измельченных листьев и засыпал в чашу трубки. Следом он достал огниво и, умелым движением высекав искры, раскурил трубку. Капитан оперся спиной о бок своего коня, затягиваясь дымом и разглядывая подчиненных, пока они спешивались и выстраивались перед ним. При этом трое солдат как будто замешкались, остались в седлах и, приготовив заряженные арбалеты, объехали остальных сбоку. Перед Крастером теперь стояла группа из бывших заговорщиков, а справа расположились арбалетчики на лошадях. Молодые братья испугано косились то на арбалеты в руках товарищей, то на бесстрастное лицо капитана, пускающего струйки и колечки белого дыма. Наконец, Крастер заговорил: