– Остынь, пацан! Они же мокрого места от тебя не оставят! Остынь, я тебе говорю! Здесь мы бессильны!

Рэндалл стоял и смотрел, как воины выволокли Рика на улицу, а последний солдат захлопнул дверь таверны.

«Вперед, быстрее! По лестнице, вверх…»

За углом два темных силуэта на четвереньках над распростертым на гладком каменном полу телом. Их руки скользят в луже крови, они грызут еще пульсирующую плоть, рвут зубами сухожилия…

«Нежить! В боковой коридор направо… Дьявол, заметили!»

Первый – огромный, распухший и весь покрытый черными струпьями, разворачивается, поднимается на ноги и вытягивает окровавленные лапы вперед, готовясь к прыжку… Молниеносный взмах меча…

«Дьявол! Ноги скользят в крови на полу!»

Клинок врезается в тело нежити чуть повыше левого плеча, и, раздробив ключицу, ребра и позвоночник, застревает в тазовых костях справа. Тело оседает вниз, разваливаясь на две неравные половины, но клинок прочно засел в массивных костях…

Подскакивает второй, с раскроенным черепом, и виднеющимися сквозь дыру в голове коричневыми засохшими мозгами. Он поменьше и намного быстрее первого, к тому же вооружен. Широко размахнувшись, нежить наносит удар палицей сверху вниз, целясь прямо в голову.

Короткий шаг и уклон назад, шипы палицы пролетают в нескольких сантиметрах от лица и едва царапают доспехи. Мгновение спустя тяжелый кулак в перчатке с кастетом обрушивается на морду нежити, так что от удара разлетаются ошметки кожи и плоти вместе с осколками костей, а монстр, отлетев на добрых пару метров назад, приземляется на ещё теплое тело, которым только что спокойно лакомился.

«Путь свободен! Но надо достать клинок!»

Пару мгновений спустя меч вызволен из зловонной кучи мяса и костей.

«Прямо, в переход, скорее!»

Впереди виднеется полу скрытый во мраке длинный мостик, по обеим сторонам которого высятся деревянные столбы, поддерживающие белый холщовый навес наверху. Мостик служит переходом для прислуги из одной части дворца в другую. Появившаяся из-за туч луна заливает переход бардовым светом, и на той стороне мостика появляется силуэт в длинной мантии с посохом в руках.

«Лич! Торм, помоги мне!»

В черной пустоте глазниц чудовища горят два красных огонька, они впиваются и жалят, будто ядовитые змеи. Лич произносит несколько слов хриплым каркающим голосом, поднимает посох и… Вспышка…

Шагая по пустому мостику сквозь медленно парящие в воздухе охваченные пламенем обрывки ткани и деревянные обломки, лич неспешно приближается.

«Где мой клинок? Руки… Не чувствую рук… Дьявол!»

Лич останавливается, обводит взглядом полуразрушенный мостик, и стены дворца перед собой. Чудовище ставит костлявую ногу на голую обожженную грудь…

«Нечем дышать! Конец!..»

Стоны… Хрип… Тело дергается в предсмертных конвульсиях, и глаза, наконец, закрываются…

***

Крастер открыл глаза, кашляя, хрипя и жадно вдыхая воздух, но мгновение спустя поднял голову, огляделся и осознал, что может спокойно дышать, никто его не душит, и вообще – он лежит на дощатой кровати в убежище культа, устланной колючим приятно пахнущим сеном и накрытой шерстяной накидкой. Сны снились ему нечасто, но когда такое происходило, это обычно бывали один или два повторяющихся кошмара.

Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые ставни и ложились белыми полосами на пол, стены и потолок.

«Солнце уже встало!» – понял Крастер, быстро поднялся, потер пальцами глаза и крикнул:

– Седрик! Седрик, ты где!

Никто не ответил, хотя из-за двери доносились приглушенные голоса и – откуда-то издалека – собачий лай. Крастер распахнул дверь и проорал в темный коридор:

– Седрик, сучий сын! Бегом ко мне!

Вчера около одиннадцати часов вечера, Крастер вошел в покои Верховного жреца, и они долго беседовали. Рик, пользующийся большим авторитетом у молодых культистов, попал под подозрение жреца несколько месяцев назад, когда после долгого отсутствия вернулся из Гринеста и публично оспорил ряд его решений, и тогда жрец разжаловал Рика и вывел из верховного круга. Кроме того, жрец приказал Крастеру выяснить, что на самом деле на уме у этого вечно веселого и неунывающего с виду юноши.

Вчера доверенный человек Крастера сообщил, что в рядах культа назревает раскол, потому как Рик в течение довольно продолжительного времени активно настраивает молодежь против жреца и готовит вооруженный переворот. Жрец и Крастер решили, что последний направится к дому Рика до восхода солнца, где молодой человек к тому моменту уединится с очередной «дамой сердца», и арестует смутьяна.

Уже за полночь Крастер покинул обитель жреца и направился в убежище, чтобы поспать хотя бы пару часов, ведь даже капитан стражи, боевых отрядов и службы разведки культа, всегда пребывая «на ногах» на боевом посту и оставаясь для всех окружающим неизменно бодрым и полным сил, тем не менее нуждается в отдыхе, как и все остальные. Прибыв в убежище, Крастер первым делом наказал Седрику разбудить его без четверти четыре, а также приготовить доспехи и запрячь коней, а затем направился промочить горло перед сном и переговорить с подчиненными. Седрику было одиннадцать лет, и для своего возраста он был весьма расторопным и смышленым парнишкой, поэтому Крастер взял его в помощники. Седрик точно бы гордился и трепался другим мальчишкам о том, что является оруженосцем, если бы знал, что ранее Крастер был паладином. Однако, среди культистов данный факт был известен только Верховному Жрецу.

– Дьявол тебя раздери, Седрик! Я раздавлю твою глупую черепушку, если…

В дверном проеме появился молодой человек с длинным кривым носом, оттопыренными ушами и короткими черными волосами на голове. Он вытянулся перед Крастером по стойке смирно. Это был не Седрик. Крастер промолвил злобным голосом:

– Оливер, где Седрик? Провались он в Девять Адов…

– Капитан! Вчера Седрик пробрался на кухню и кинул кусок лошадиного навоза в чан с супом, который готовили специально для наших «дорогих» гостей – капитана городской стражи и его спутников. Он сказал, что проспорил Теду…

– Да-да! Я помню! Вы что, все нажрались этого супа и отупели? Я задал тебе вопрос – где Седрик?

– Вы прибыли ночью и повелели наказать его…

Оливер замолчал, и Крастер, помедлив секунду, но снова не получив требуемого ответа, заорал:

– Ты, вонючее гоблинское отродье, ответишь мне или нет!?

Оливер, опустив голову и запинаясь, пробормотал:

– Как вы и повелели, я наказал Седрика… Всего пять ударов плетью… Он… Он просто потерял сознание, а потом…

Лицо Крастера стало багровым, казалось, даже его рыжая борода сделалась ярче, а сам он сделал шаг вперед и встал, нависая над затихшим Оливером, который все-таки нашел в себе остатки смелости и закончил:

– Он помер…

Правой рукой, по локоть покрытой шрамами от ожогов, Крастер схватил Оливера за горло, с силой прижал к стене слева от себя и прорычал:

– Ты убил пацана! Я велел – наказать паршивца, а не убивать его!

Оливер просипел, еле выдавливая слова:

– Капитан! Простите меня… Я не виноват… Я только выполнял приказ… Кто знал, что мальчишка не держит удар…

Крастер рванул Оливера на себя, и тут же швырнул через открытую дверь в коридор, так что тот врезался спиной в стоящий у стены на другой стороне шкаф. Оливер завалился на пол, и шкаф с треском накрыл его сверху. Крастер заорал:

– Благодари Владыку, что у меня есть дела поважнее! Когда я вернусь, мы с тобой закончим! Вот тогда и посмотрим, как держишь удар ты!

И продолжил, обращаясь к показавшимся из боковых комнат солдатам:

– Седлайте лошадей! Четверо со мной! Живо!

***

Рэндалл шел по узкой захламленной улице, задумавшись и ничего не разбирая под ногами, так что уже не раз наступал в грязные зловонные лужи. Он думал, что делать дальше и как вести себя на запланированном на сегодняшний вечер общем собрании культистов.