Все они проинструктированы, что во время подобных посиделок следует громко обвинять флотское руководство и меня лично в игнорировании опасности, и пространно разглагольствовать о полной небоеготовности флота. Особенно подробно господа офицеры будут останавливаться на ужасном состоянии кораблей и судов, якобы насквозь прогнивших и снабженных командами из никогда не видевших моря землепашцев внутренних губерний. Не забудут они рассказать и о многочисленных поломках в машинах «Везувия» и «Метеора», делающих оба парохода абсолютно непригодными даже для портовой службы.

На самом деле оба парохода прошли этой зимой полную переборку механизмов и капитальный ремонт корпусов, что должно позволить использовать их в предстоящей кампании в качестве буксиров для крупных кораблей флота и судов снабжения при операциях вблизи главной базы. Одно это сократит время выхода эскадры втрое, что явится отличным сюрпризом для неприятеля.

Наибольшие же надежды я связываю с «Молнией». Этот новейший пароход вдвое крупнее своих младших братьев, и смело может ходить по всему театру военных действий. И не просто ходить! По результатам прошедших осенью испытаний выявлено, что при умеренном волнении моря «Молния» вполне может буксировать линкор со скоростью до пяти узлов. Я планирую использовать этот пароход при эскадре – он может оказаться незаменим при действиях у вражеского побережья в штиль.

К тому же, в нашем распоряжении имеется ряд частных пароходов, лучшие из которых «Лиман» купца Серебряного и «Надежда» графа Воронцова, могут быть быстро мобилизованы флотом. Если возникнет нужда, привлечем к операциям флота и «Одессу» – она сейчас проходит окончательную отделку в Николаеве, и должна стать первым специализированно пассажирским пароходом.

Состояние линейных кораблей и фрегатов тоже далеко не столь плачевно, хотя, к сожалению, ряд судов и вправду устарел и требует ремонта. Но ничего криминального – к плаванию «в здешнем море» эскадра готова. Но это все общие сведения. Вам, насколько я понимаю, предписано заняться другим. Адмирал кивнул князю.

Не проронивший до того ни слова главнокомандующий внимательно посмотрел на своего нового подчиненного. Лично он этого лейтенанта не знал, но слышал о нем много: два кругосветных плавания, в последнем из которых открыт таинственный южный континент, блестящие успехи в качестве непревзойденного навигатора, спасшего во льдах южного полюса свой корабль. Инициативность… в чем-то даже излишняя инициативность офицера, готового отстаивать свое решение даже наперекор начальству. А согласно последним секретным документам, поступившим всего месяц назад, еще и храбрость в бою, умение быстро оценивать обстановку и наилучшим образом использовать все возникающие обстоятельства. Все это импонировало опытному политику и разведчику. Он был рад, что ему направили именно такого подчиненного, но следовало проверить лейтенанта в деле.

– Иван Антонович. Я знаю, вы в основном в курсе предстоящего вам задания, – произнес князь – но я хотел бы уточнить некоторые детали. Крым и Кавказ переполнены вражескими агентами, потому мы вынуждены действовать крайне осторожно. Никто в Стамбуле не должен прежде времени догадаться о цели нашего удара.

Взятие Анапы должно стать первым, наиболее мощным и внезапным ударом будущей войны. Сейчас на Пруте достаточно открыто и неспешно собирается армия графа Витгенштейна. Его прибрежному флангу готовится содействовать весь Черноморский флот. Об этом прекрасно известно, об этом говорят во всех местных кофейнях и этого ждут наши враги. А вот о чем не говорят, так это о подготовке усиленного десантного отряда, который должен практически с ходу, одним ударом взять Анапу.

Анапа сильная крепость, и взять ее приступом нелегко. Действовать в лоб я не хочу, потому мне необходим план укреплений, а лучше всего – верные люди за стенами крепости. Местные офицеры в массе своей, к сожалению не слишком пригодны для выполнения деликатных поручений такого рода, вы же, по мнению уважаемого мной Александра Христофоровича Бенкендорфа, подходите для такой работы как нельзя лучше.

Вашей первейшей задачей будет инкогнито попасть в Керчь, и встретиться со вдовой генерала Бухгольца. Через нее надо выйти на лояльных горцев, готовых оказать нам содействие в обмен на возвышение их тейпов при нашей власти. Само собой, не стоит скупиться и на вполне зримые здесь и сейчас деньги. Для начала мы с адмиралом приготовили для вас двадцать пять тысяч золотом и ассигнациями, но это, само собой, не предел.

В Керчь вы отправитесь на рассвете, на местной кочерме с верными нам проводниками. Сейчас в клубе для вас приготовлена комната отдыха, так что советую поспать. К сожалению более подробных инструкций я вам, Иван Антонович, дать не могу. Единственный совет – будьте предельно внимательны. Сегодня в городе за вами следили, тут вы в безопасности, но…имейте в виду.

Немного шокированный сложившейся обстановкой, в которой главные представители российской власти вынуждены тайком давать объяснения своему подчиненному, но и успокоенный тем, что он узнал, лейтенант отправился спать. Утром ему предстоял долгий и нелегкий путь.

Проводив лейтенанта, адмирал с князем продолжили разговор. Адмирал, который в этот час уже совсем не выглядел тем немощным стариком, который предстал перед глазами прибывшего днём в адмиралтейство Ивана, пригласил князя к столу. Дальнейший разговор проходил за разыгрыванием партии в бильярд.

– Алексей Самойлович, я хотел бы обсудить с вами работу штаба флота по подготовке к предстоящей войне, но, сперва, давайте покончим с нашим лейтенантом. Вы уверены, что за ним следили?

– Да, Александр Сергеевич, уверен, твердо ответил адмирал, уверенным движением кия забивая шар от двух бортов в середину. Точно так же я уверен, что мой адъютант лейтенант Тищенко работает на англичан, но этот фрукт пускай пока трудится – на него найдется управа после начала войны. За нашим подопечным следили, и следили профессионально. Но и мы не лыком шиты. Адмирал чуть отвлёкся, кий соскользнул с шара, и ход перешёл князю.

– Завтра на рассвете лейтенант Куприянов сядет на транспорт, направляющийся в Одессу, а спустя установленное время поселится в одной из одесских гостиниц, где будет весело проводить время. Надеюсь, что эта небольшая подмена даст нашему подопечному месяца полтора времени на выполнение задания, а там и война не за горами. Когда вы планируете нанесение удара?

– Ну что ж, надеюсь, лейтенант оправдает наши надежды. Мне и вправду крайне нужен план укреплений – солдат у нас мало, и они еще пригодятся в других сражениях, так что победу необходимо одержать малой кровью. Князь, бывший не столь заядлым игроком, промазал, и ход вновь вернулся адмиралу.

– Но в любом случае, я хотел бы видеть флот с десантом у стен крепости не позднее середины апреля, Алексей Самойлович. Раньше тоже не надо – не поспеют сухопутные войска, но к 15 апреля я буду ждать бомбардировки Анапы и высадки десанта у Джемитея.

Разговор за бильярдом продолжался еще два часа, и под конец оба военачальника расстались вполне довольные друг другом. Адмирал выиграл триста рублей, князь, хоть и проиграл, прекрасно провёл вечер за беседой с умным человеком и решил почти все свои дела.

Приезжавший в Севастополь инкогнито Александр Сергеевич Меньшиков уселся в карету и в сопровождении полуроты егерей отправился в Одессу, а адмирал Алексей Самойлович Грейг не стал покидать гостеприимных стен клуба. Его всегда ждала здесь личная комната отдыха, услугами которой адмирал и воспользовался, чтобы утром отправиться в адмиралтейство – изображать апатию и бездействие.

Книгу о воздухоплавании Юган купил по случаю в Лондоне, но руки до неё дошли только сейчас, когда, намерзнувшись за день в доке, казалось, нет сил больше ни на что, кроме сна. И, тем не менее, силы находились. Даже вспомнились те, еще не столь далекие, дни, когда он, будучи старшим помощником капитана на вмерзшей в лед «Наяде», руководил разгрузкой судна в Борнхольме. Капитан Ольссен тогда покинул корабль в первый же вечер – ему было нужно улаживать дела с несостоявшимся фрахтом, и Юган остался на судне полным властелином. Разгрузка шла с рассвета и до вечерних сумерек, команды на «Наяде» оставалось всего семь человек, и юный старший помощник вкалывал наравне с матросами. А под вечер, едва передвигая ноги, он отправлялся в каюту капитана, устраивался у камелька, и погружался в чтение! Сколько светлых радостных минут доставил ему той зимой Оссиан! Юган и теперь вспоминал те дни как одни из счастливейших.