–Продаешь?

–Продаю.

–И по чем за голову?

–А по скок дадут по сток и отдам!

–А чего это  ты всё поголовье продаешь? Чем жить-то будете?

–Надоело возиться. Охотой прокормиться можно…

–Ну да, ну да, охотник ты знаменитый. А может перебраться куда надумали? Как  жёнушка-то твоя? Что ли наконец  родила?

–Чего?! Не перегибай Хомяк!  Иди лучше своей дорогой. Я законов не нарушаю и ты меня не трогай.

–А чего, я же по-доброму. Не тяжело роженице  в дороге-то будет?! Путь-то дальний?!

Дружинники с выпученными по рыбьи и пустыми от беспробудного пьянства глазами, видимо считая смешными шутки начальства, ржали на всю площадь, пугая людей и животных.

–Ты же знаешь, что она не родящая.

–Ну, да, ну, да. Долго вы жили без детей. А говорят ребеночек у вас объявился.

–Кто говорит?

–Чудное,  говорят, дитя – растет не по дням, а по часам. Про чудо брешут поди. Народ у нас, если не приврет, то сам себя уважать перестанет. Но почему вы его в книгу не записали? Непорядок. Похоже надо к вам наведаться. Так откуда дитя, мы вроде бы не слыхали про Миринину беременность? Без расследования походу дела не обойтись.

–Врут люди. Сначала сам убедись, а потом прицепись.

–Врут не врут, а слух проверки требует. Так что  подумайте и сами извольте, а нет – ждите гостей. Три дня тебе охотник! Думай!

Горан с трудом сдерживался, хотелось дать гадине по морде и дружков его тряхнуть так, чтоб глаза выскочили уже совсем. Эту жирную рожу он знал с детства. Редкой паскудности человек, не зря его прозвали Хомяк. Почуял видать поживу, вот и придрался.

–Ладно, пойдем, ребята! – подталкивая в спины подгыгикивающих полудурков в кожаных латах, десятский обернулся  и напоследок сказал. – И не забудь пошлину  заплатить  с торговли-то! Ха-ха-ха!

-Да, милая, дела то наши не в гору, а пОдгору. – с порога тяжело выдохнул Горан. Вытащил из сумы тощий кошель и бросил на стол. – А вот и всё наше богатство. Облагодетельствовал нынче покупателя – за полцены отдал.

Женщина, прильнув к широкой мужниной груди, нежно поглаживая мужские мышцы, проворковала:

–Горан, Горан, не в богатстве наша доля.

Он крепко обнял жену за талию и плечи, поворошив носом ее пахнущие душистыми травами густые, длинные волосы, глубоко вдохнув аромат, нехотя проговорил:

–Это еще не вся нелегкая… А где Раман?! – как насторожившийся пес, бегло оглядывая комнату, забеспокоился он.

–Сынок  смастерил себе лук и пошел поохотиться.  Да рано еще. Солнце вЫсоко. Придет к ужину. А что такое? – она испугано вскинула голову вверх, стараясь поймать его взгляд. – Что случилось? Ты что-то не договорил?

–Вот жежь! – сдернув со стены колчан, он ринулся на выход. – Возьми меч и запрись! Ни кому не открывай! Хорошо, что Орла не расседлал! Жди! Никуда не выходи из избы!

Он галопом мчался через лес, увёртываясь от нависающих над тропинкой ветвей. Чутье подсказало куда направить коня. На полюбившуюся им  с Ромкой поляну, с полверсты от дома. В последнее время они частенько здесь сиживали на упавшем  дереве. Горан делился с сыном премудростями выживания и охоты, отвечал на многочисленные вопросы буквально обо всем. Он недоумевал и в то же время гордился не детской смышленостью приемыша.

Так и есть! Здесь он! Тревога отца подтвердилась. В предзакатном угасающем свете, стоя на бревне, Ромка целился из лука в осторожно подбирающегося к нему бродяжного вида здоровяка. Еще один голодранец валялся у импровизированного постамента, со стрелой в шее, кашляя кровью и дергаясь, очевидно додыхая. Если бы ребенок улыбался, то его можно было бы принять за ангелочка, обещающего метким попаданием амурные приключения, но лицо его искажала ярость. Да, он напоминал небесное создание, только разящее, а не дарЯщее. Заслышав топот копыт, бродяга кинулся на утек, но не успел, на всем скаку Орел сшиб его и кажется насмерть. По крайней мере тот лежал совершенно без движения, прежде сделав несколько кувырков в воздухе и шмякнувшись оземь. Подхватив Ромку и усадив впереди себя, Горан развернул скакуна на обратный путь. "Дорогое оружие у нищих." – мелькнула мысль.

Глава 3

Какое ненасытное чувство  любовь! Миг наивысшего её блаженства прижать к себе кого-то, обнимая не только руками, но и всей аурой. Можно ли проделать такое с животным или с посторонним человеком? Как мы выбираем объект достойный нашего безграничного служения? Неотвратимого как судьба… Сможем ли мы полностью раскрыться не будь уверены во взаимности? Мы любим потому, что надеемся, а надеемся потому, что верим? А ненависть это продукт обманутых ожиданий? Почему мы разочаровываемся в любви? Потому что обманулись? Или этот  кто-то должен сперва заслужить нашу любовь? Любит ли мать свое дитя, только потому что выносила его и родила испытывая боль? Тогда как объяснить отцовскую привязанность? Или мы изначально наделены этим чувством и кидаемся  от встречного к встречному просто потому, что у нас есть такая потребность – любить? Что это вообще такое – любовь?

"Почему их так долго нет? Что  могло случиться? Из-за чего вдруг переполошился Горан?"– словно в поиске ответа на мучившие вопросы, Мирина кружилась по дому, заглядывая во все укромные уголки. Вместо меча она взяла веник. Не хитрая работа успокаивала, незаметно раздумья привели к эпизоду, когда нашелся Ромка…

Утреннее, не жаркое Солнце едва поднялось и еще путалось в верхушках вековых сосен, а теплые, приятные лучи уже прорвались сквозь бреши, искоса падая на крыльцо, освещая и согревая как раз то место, где он лежал, укутанный от пят до макушки. Испуганно оглядев цепким прищуром серые, прохладные тени вокруг, она наконец шагнула навстречу свету. Приподняла край белоснежного полотна, и увидела лицо спящего. На высокий лоб ниспадали темные, почти черные кудряшки. Выпуклые скулы. Крупный подбородок. "Мальчик! – со стопроцентной уверенностью определила она. – Какой красивый!"  Расщедрившееся светило золотом заливало всё до чего дотягивалось. Начинающийся день сверкал и резко контрастировал с остатками отступающей ночи. "Раман !-само собой в уме возникло имя. – Сияющий!"

В дверь постучали. От неожиданности она вздрогнула, но тут же пришла в себя, заслышав родной голос:

-Мирина, это мы. Открывай!

Встрепенулась, всполохнулась, кинулась! Отодвинула засов. В жилище вошли двое вооруженных мужчин. Большой и маленький. Отец и сын. Взрослый выглянул наружу, проглядел  и прослушал надвинувшийся сумрак:

-Вроде никого. Надо собираться. Уезжаем сейчас же. Подробности после. Собери еду и зимнюю одежду.

-Зимнюю? Лето же? Как будто бежим не знамо куда и на сколь не ведомо.

-Так и есть, милая. Ладно, пойду, ставни закрою и Голубку оседлаю. Поторопись.

Обмотав мешковиной копыта навьюченных скарбом лошадей, затемно тронулись.

-Зачем лошадям обувь? – поинтересовался кроха.

-Чтоб не оставляли след…

К спрятанному на теневой стороне Луны звездолету, класса туристической яхты, пришвартовалась, прилетевшая с Земли, шлюпка. Высадившийся из нее пассажир направился прямиком к капитану.