Человек проснулся потому, что на него смотрели.

–Не понял. – буркнул он, глядя на жену, стоявшую возле кровати с младенцем на руках. – Ты где это взяла?

–Где взяла, там уже нету! – непроизвольно хихикнув, она продолжила. – Бог послал!

–Как это? Чей ребенок-то? Хотя какая мне разница. – мужчина повернулся на другой бок, намереваясь еще поспать. – Верни людям, пока молчит.

–Да кому же я его верну?! Ничей он! Подбросили нам. Если никто не объявится – будет наш! – заявила женщина.

–Да-а-а? – как вспугнутая из гнезда птица сон мгновенно улетучился. Отбросив одеяло, человек стремительно сел, опустив  ноги на прохладный деревянный пол. Уперев руки в колени, хотел уже прикрикнуть на жену, но та, словно защищая чадо от внезапно налетевшего ветра, развернулась к нему спиной и через плечо шикнула:

–Тише, ты, ребенка напугаешь.

Видя растерянное лицо мужа, смягчилась и с легкой задорностью добавила:

–Вставай, давай,  печь растопи и воду поставь, купать будем нашего Ромашку! Ты только посмотри, какое чудо! Кожа беленькая! Глазки синенькие!

–Хм, ещё и улыбается, весело ему. – заметил муж, вставая, заглядывая в лицо грудничка. – Ладно. пойду, сначала сам умоюсь. Помоем, покормим, потом подумаем, что с ним делать. Хм. Ромашка. Уже и назвать успела.

–Да иди уже, не бурчи. Подумает он. Это я еще подумаю. Кто это нам его подбросил? С какой такой стати?  Нагулял наверное, вот и подбросили! – выпалила жена вслед выходящему из избы мужу, однако в интонации не чувствовался упрек, а было скорее недоумение или лучше сказать радостное удивление, что-то вроде – шел, шел и сокровище нашел, но еще не до конца осознал, что это действительно так.

–Тьфу ты, из-за тебя чуть дверью не хлопнул. – беззлобно и как бы в сторону, огрызнулся муж.

"Вот и мне всё равно твой он или чужой… Мой! А захочешь наш!" – подумала женщина.

Во время купания малыша, она рассказала супругу, что проснулась от шума на улице. Кто-то постучал в закрытые ставни и позвал:

–Хозяева! Пока вышла – никого. А под ноги глядь – на крылечке сверток и что-то шевелится в нем. И душу словно огнем обдало, и сердце чуть ни выпрыгнуло из груди, когда до ума дошло – ребеночка подкинули! Что делать не соображу ни как. Хватать подол и бежать догонять негодников? А куда бежать? В какую сторону? Их и след простыл. Кто это сделал неизвестно. А он не плачет, спит себе, посапывает, по-детски мирно, безмятежно. Умилилась я, взяла на руки, и в дом.

Мужчина молча, помогал женщине. Слушая и её, и младенца, только кряхтел, то ли от усердия, то ли от дум. Он держал, а она мыла, приговаривая:

–Водичка  омоет глазки, чтобы видели хорошо. Щечки, чтоб румяные были. Головушка – умная, волоски – кудрявые. Личико – красивое, тельце – здоровое. Ручки – сильные. Ножки – быстрые…

Дитя благосклонно, с явным удовольствием принимало проделываемые с ним процедуры, словно намеренно подставляя под поток теплой воды из ковша, то ручку, то ножку, мол, помойте здесь и вот здесь пожалуйста. И что-то по-своему гуглИло.

–Смотри-ка, милый, какой он здоровенький и ухоженный. Кормлёный! А тяжелый какой – волки не унесут! – в конце концов, сделала она  заключение о дитяти, принимая его из рук мужчины, заворачивая в огромное самотканое полотенце. – Странно это. Неужели в тягость кому, если не от бедности?

Я словно вынырнуло из неоткуда и первым впечатлением были волны любви, накатывавшие на него, как море на прибрежную полосу, Эта восхитительной приятности чувственная радиация исходила от женщины лет сорока. Она, то с невероятной нежностью прижимала  к себе найденный комочек плоти, и тогда комочек был готов растаять от счастья, то немного отстранялась, пытаясь прочитать что-то в глазах подкидыша. Взгляды их встречались, взаимно ослепляясь сиянием безоговорочного узнавания. Они нравились друг другу и оба осознавали это: как  мать, и как дитя. Я наблюдало, как нечто внутри него, напрягшееся за время, проведенное среди других, расслабилось. Другие не проявляли враждебности, но души их отягчались заботой о нем, они даже не прикасались к нему. Это  делали не живые, холодные руки; я помнило их. Тепло этой женщины впечатляло своей противоположностью. Каким-то образом, ведомым, только ему, я охарактеризовало его, как материнское.

Вскоре я заметило, что звуки, с которыми к нему обращались новые люди  "Ро-Ма", "Ра-Ман", "Ром-Ка", – вызывали мучительный отклик.  Оказалось, что у я есть второе дно, где теснились неопределенной формы туманные глыбы. Эти образования беспардонно толкались и лезли друг на друга в стремлении опередить одно другое, чтобы раскрыться чередой быстро исчезающих образов. Кажется, еще какие-то воспоминания силились вырваться наружу. Внезапное обретение себя можно сравнить с инженерной катастрофой, когда недостаточной прочности сооружение преграждает путь огромной массе воды. Последней каплей, давшей  потоку силу прорвать плотину, стали глаза кота, блеснувшие на свету, как два солнца родной планеты. "Я Карром! Карром Атти!" – констатировало я.

Древний, доживающий свой век на второстепенных трассах межпланетник, ржавым, металлическим голосом вопил на всю ойкумену о происшествии с ним. То ли он развалился от старости, то ли в него угодил  здоровенный астероид. Экипажи на таких судах отсутствуют. Все процессы автоматизированы или управляются самим кораблем. По сути это роботы грузоперевозчики, движущиеся по заранее запрограммированному маршруту, доставляя что-нибудь вроде жизненно необходимого для  ближайшей геологоразведочной базы или шахты: продукты, материалы, зарплату рабочим.

Карром на своем катере оказался ближе всех. Ближе спасателей и жандармов. И тех и этих, весьма кстати, пока не наблюдалось, хотя если кто-то ошивался  поблизости  в скрытом режиме, то он был невидим радару. Однако какой смысл им прятаться сейчас.

Неподалеку располагалась микро планета с шахтерским городком. По-видимому, этот рейс предназначался туда. Конец месяца всё-таки. Времени на долгие размышления не было. Скоро здесь объявятся все ответственные и уполномоченные. И Карром рискнул.

Приблизившись к пострадавшему на расстояние визуализации, он увидел новый для этих координат космический объект, напоминающий небольшую туманность, состоящую из обломков, пыли и пузырей вытекшего из баков топлива. Весь этот мусор лепился к частям разорванного пополам грузовика, вращался вокруг них и летел вместе с ними в неизвестность.

-Уровень повреждения? – спросил пилот у ИИ.

–Восстановлению не подлежит. – ответил тот.

–Почему-то  я думал, что у тебя нет чувства юмора.

–Я не шучу. Движок уничтожен. Корпус в хлам. Работает лишь аварийный блок…

–Бедолага. А грузовой отсек?! Банковская ячейка?!

–Трюм частично. Ячейка не повреждена.

–Большего нам и не надо! Есть угроза взрыва?

–Вероятность повреждения  предметами и токсичными веществами существует, угроза взрыва отсутствует, если исключить случайное возгорание.

–Будем надеяться, что обойдется. Проход есть?

–Есть, но не советую…

–За совет спасибо! – перебил человек машину.

Экипировавшись в радиоуправляемый экзо скафандр с реактивными соплами. Вооружившись лазерным резаком. Вдохнув и выдохнув, словно готовясь пройти по минному полю, Карром шагнул в открытый космос.

–Ну, веди! И, пожалуйста, повнимательнее, не ударь о что-нибудь. – не понятно, в шутку или всерьез попросил он автопилота.