– Тебе действительно нравится виноделие? – Белл, казалось, немного удивился.

– Ну, да, – младший кивнул. – Это единственное пока, что у меня получается… А ты? Ты и правда, решил покончить с пением, Белл? – посерьёзнев, негромко спросил он. – Но почему? Разве есть что-то более прекрасное, чем твой голос?

– Пение – это лишь музыка, Гин. Оно не поможет справиться с врагом и не защитит в случае опасности. Кроме того, я не хочу навечно оставаться бесполезной тварью, умеющей только правильно раскрывать рот и выводить рулады. Петь умеют даже птицы. Не хочу, чтобы меня считали одним из глупых пернатых.

– Но если ты опять откажешься петь, Михаил может решить, что ты не нужен Престолу, Белл, – с ужасом простонал Нигар. – Он тебя убьёт, братишка, и я останусь совсем один.

– Нет, этого не случится, не бойся, – Белл покачал головой и улыбнулся, взяв руку брата и сжав в своей. – Я не повторю своей ошибки и не дам повода Михаилу разлучить нас.

– Значит, ты будешь петь?

– Да, но только ради тебя. И только пока.

– Что ты имеешь в виду? – вновь забеспокоился младший.

– Увидишь. Главное, не переживай, – они замолчали, думая каждый о своём.

Солнце наполовину скрылось за горизонтом, погружая окрестности в нежную малиновую дымку заката. Маленькая пичуга, усевшись на дереве возле ребят, затянула сладкоголосую песню, вторя своим собратьям, порхающим в поднебесье.

Нигар поднял голову, и тихонько засвистел, пытаясь попасть в такт незамысловатой мелодии. Птичка тут же смолкла. Потом вдруг оцепенела и камнем упала с ветки.

– Что это с ней?! – ахнул Нигар, побледнев и сжав руку брата, который недоумённо приподнял голову.

Поднявшись на ноги, младший первым приблизился к застывшему на траве крохотному тельцу несчастной щебетуньи.

– Что случилось? – Белл тоже встал и подошёл к брату, державшему в ладонях комочек разноцветных перьев, который совсем недавно назывался птицей.

– Я не знаю, – Нигар рассеяно обвёл глазами окрестности, словно пытаясь найти ответ где-то неподалёку. – Отчего она умерла, Белл?

– В Раю птицы не умирают просто так, – задумчиво отозвался парень, осторожно беря трупик из рук брата. Он поместил птицу между ладоней и замер, закрыв глаза. Белый свет заструился по его рукам, ослепительным шаром разгоревшись у кончиков пальцев. Полыхнула небольшая молния, и свет тут же погас. Белл раскрыл ладони, но тельце пичуги осталось неподвижным. Она была мертва.

– Почему ты не смог её оживить? – ахнул Нигар, ошеломлённо взглянув на брата.

– Не понимаю, – Белл покачал головой, бережно опустив птицу на траву. – На занятиях у меня всегда получалось… Гавриил говорил, что воскресить тварь Божью очень легко, если только…

– Если что? – вскинулся младший.

– Если её не убил кто-нибудь из ангелов, – мрачно закончил Белл, как-то странно посмотрев на брата. Нигар побледнел и, отступив на шаг, испугано замотал головой.

– Нет, я ничего не делал, клянусь! – сдавлено пропищал он, потому что его голос неожиданно сорвался. – Белл, я не виноват! Я только посвистел, а она… вдруг упала!

– Посвистел? – переспросил старший, вновь бросив задумчивый взгляд на птицу. Потом вдруг схватил брата за руку и потащил за собой к стене деревьев у опушки небольшого леса.

– Куда мы идём? – занервничал Нигар, оглядываясь по сторонам. Но Белл не ответил. Они вошли под сень деревьев, прислушиваясь к перекликающимся голосам птиц. Осторожно пробираясь сквозь переплетения ветвей, близнецы, наконец, вышли на небольшую поляну, заросшую незабудками. Там Белл остановился и поднял голову, выискивая на вершинах стволов припозднившихся птиц. Разглядев в буйстве изумрудной листвы сойку, парень кивнул на неё брату.

– Попробуй посвистеть, Гин, – шепнул Белл совсем тихо, чтобы не спугнуть птицу.

– Зачем? – младший побледнел ещё больше. – А вдруг… Вдруг она тоже погибнет, Белл?

– Мы должны это выяснить, – упрямо сжав зубы, кивнул старший. – Выяснить, почему Михаил так нас не любит… Свисти! – уже решительно приказал он, не спуская глаз с сойки.

Нигар набрал побольше воздуха и тихонько засвистел. Птица встрепенулась и, подпрыгнув на ветке, постаралась взлететь, но тут же камнем рухнула вниз. Упав на мягкую подстилку изо мха и травы, она больше не шевелилась. Теперь и Белл побелел, как мертвец. Несколько секунд он не шевелился, затем приблизился к птице и взял в руки её ещё тёплое тельце.

– Прости, – прошептал он, погладив нежные перья. После чего опустил сойку обратно на землю и прикрыл мхом и старыми листьями. Нигар стоял рядом ни жив, ни мёртв. Когда Белл вновь обернулся к брату, он заметил, как дрожат у того губы, а фиалковые глаза почти остекленели от ужаса.

– Что со мной не так, Белл? – всхлипнул младший, в отчаянии глядя на брата. – Почему я творю зло?.. Я ведь не хотел!..

– Мы должны выяснить, кем был наш отец, Гин, – пытаясь утешить брата, Белл обнял его за плечи. – Я думаю, всё дело в нём…

– Но ведь ты никого не убиваешь! – Нигар стиснул кулаки. Он был близок к истерике. – Ты – нормальный! Это я – урод!

– Это ещё неизвестно, братишка, – Белл-Ориэль тяжело вздохнул. – Просто твои способности проявились раньше. Помнишь, что сказала Касикандриэра?.. Она сказала, что вряд ли ты такой никчёмный, каким тебя считают. Я слышал, что Касикандриэра может видеть насквозь любого. Она должна знать, кто наш отец, Гин. И только она одна может объяснить, что с нами происходит.

– Ты собираешься расспрашивать эту ведьму, Белл?! – младший испугался ещё больше. – Но как ты её разыщешь? Может, Касикандриэры уже нет в Раю?

– Или она ближе, чем ты думаешь, Нигардиэль, – внезапно раздался позади них мягкий голос. Братья вздрогнули и обернулись.

– Касикандриэра, – выдохнул Белл, невольно остолбенев.

Женщина снисходительно улыбнулась в ответ на озадаченные взгляды близнецов, затем медленно приблизилась.

– Кажется, вы говорили обо мне, – протянула она, по очереди смерив братьев колючим взглядом. – Странно, но я тоже разыскивала вас.

– Зачем? – Беллу всё же удалось скинуть с себя наваждение и уже спокойнее посмотреть на Касикандриэру.

– Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, Белл-Ориэль. Мне сказали, что ты почти потерял голос после двухнедельного заточения.

– Вот видишь, Гин, именно об этом я и говорил, – не ответив красавице, Белл обернулся к младшему. – Каждый видит во мне только голос и больше ничего. Я для них вроде глупой птицы, которая будет услаждать их слух по приказу.

– А ты претендуешь на что-то большее, Белл? – Касикандриэра прищурилась, задумчиво разглядывая парня.

– Гин, можешь подождать меня у реки? – юноша кивнул брату в сторону берега.

– Лучше пойдём, Белл! Не связывайся с ней! – Нигар потянул его за тогу.

– Иди, я догоню, – оборвал его старший, продолжая невозмутимо выдерживать взгляд Касикандриэры.

Они остались вдвоём, и тогда женщина заговорила вновь.

– Я не скажу тебе то, что ты хочешь знать, – предвосхищая его вопрос, сразу ответила она. – Я не могу лезть в дела Рая, Белл-Ориэль.

– Тогда что ты здесь делаешь? – юноша сверлил её взглядом не хуже, чем это делала она. – Разве не наш отец стал причиной тому, что ты явилась сюда посмотреть на меня и Нигара?

– С чего ты это взял?

– Об этом сказал Михаил в прошлый раз.

– Что ж, раз ты такой наблюдательный, отвечу: да, мне было интересно взглянуть на вас. И надо сказать, что я увидела совсем не то, что ожидала.

– Ты разочарована? – парень прищурился.

– Скорее слегка сбита с толку, – она улыбнулась. – Вы совсем не похожи на отца, по крайней мере, внешне. А вот характеры…

– Что не так с нашими характерами? – Белл нахмурился.

– Я ещё не разобралась, – она отвела взгляд, который тут же переместился на бугорок листвы, под которым Белл похоронил сойку. Касикандриэра шагнула туда и осторожно вытащила птицу из-под слоя старого мха. Укрыв сойку ладонями, она прикрыла длинные ресницы и на мгновение замерла. Белый свет ослепительным бликом скользнул по прекрасному лицу женщины и исчез. Касикандриэра раскрыла ладони, из которых выпорхнула живая пичуга.