Председатель:
– Расцепите их там!.. Кстати, хотелось бы выслушать авторов закона! Депутат Ньютон в зале есть?! Что за фамилия такая, прости Господи! Опять нету?!
Возникает кто-то из либералов:
– Разрешите!
Председатель, кричит мученически:
– Давайте в темпе!! Мы принимаем только Первый закон Ньютона, а неизвестно, сколько у него ещё… У меня все бумаги перепутаны, кто-то явно ходил по столу, вот отпечатки ног!!
Либерал:
– Предлагаем наше прочтение рассматриваемого закона. Хочу напомнить, что согласно науке в природе существует три типа физических тел: мужское, женское, жидкое и газообразное. Итого – пять…
Председатель:
– Короче, ботаник!
Либерал:
– В вашем варианте «всякое тело сохраняет… состояние покоя… пока другое тело не выведет его из этого состояния». Так?
Председатель:
– И что?
Либерал:
– Ничего не понятно, ни черта! Но! Если вместо «всякое» тело мы подставим «женское» – можно голосовать!
Председатель тупо ворочает головой, как бы собираясь боднуть трибуну.
Либерал:
– Какое тело может вывести женское тело из состояния покоя?
Крик в зале:
– Давай, не томи!
Либерал:
– Предлагаем наше прочтение вашего закона: «Женское тело сохраняет состояние покоя, пока мужское тело не приводит его в состояние равномерного движения».
Председатель, тупо:
– Логично! А что скажут авторы закона?! Депутат Ньютон!.. Поважаные коллеги, кто последний раз видел депутата Ньютона и где именно?!
Поднимается дремучий мужчина в мятом пиджаке и соломой в причёске.
Председатель, радостно:
– О, депутат Ньютон. Давайте по существу.
Мужчина, хрипло:
– Я извиняюсь, я извиняюсь, я извиняюсь, я изви…
Председатель:
– Ты можешь по существу?!
Мужчина:
– Я слышу тут намёки про тело, я извиняюсь!
Председатель:
– Какое ещё тело?!
Мужчина:
– Депутатское тело, я извиняюсь!
Председатель, кричит:
– Вы кто такой, я извиняюсь?!
Мужчина:
– Депутат Лопата, 139-й приусадебно-избирательный участок! Да! Они нашли моё тело, а им даже спасибо не сказали! Месяц пролежало депутатское тело в городском фонтане, как цветок в пыли, а они тут намекают, сатирики, я извиняюсь!
Председатель:
– Так что вы хотите, конкретно?!
Мужчина:
– Вношу поправку в Конституцию: всякое депутатское тело не обязано ночевать в фонтане, как это принято в цивилизованных парламентах Азии, Африки и Латинской Армении.
Внеся поправку, депутат Лопата тут же стоя засыпает.
Председатель, срывается на жуткий крик:
– Панове депутаты! Клянусь, больше никому слова не дам! Сам попринимаю все законы к чёртовой матери!.. А? Что?.. Тут мне подсказывают, что депутат Ньютон уже умер. Наш коллега пошел от нас, а мы не можем договориться, чьё нам тело лучше: женское или депутатское. Позор!!.. Панове депутаты, прошу почтить память нашего товарища, депутата Ньютона Исаака… Кто мне подскажет отчество? Ладно, Ньютона Исаака без отчества почтить память принятием его Первого закона!
На «Исаака» вырывается Правый, что-то оттуда кричит.
Председатель, кричит:
– Да, Исаака! Да, еврея Исаака закон! Примем обязательно! Он всё равно выполняться не будет, а родственникам, может, будет приятно! Вырвите у него там микрофон! Забейте досками!.. Так, кто за первый закон еврея, прошу нажать на ньютона! Тьфу!
В проходе появляется большой конкретный военный.
Председатель, остывая:
– Армия просит слово.
Военный:
– Товарищи панове депутаты, я человек военный, поэтому у армии накопились вопросы. Например, перевод армейских команд на державную, я извиняюсь, мову!
Председатель:
– Например?
Военный:
– Например. Когда державные команды «Налива» или «Направа», «Стый» или там «Ура!» – всё понятно. Но бывают накладки. Возьмём команду «Раком руш!».
Председатель, на грани рассудка:
– Куда-куда?!
Военный, просто:
– Раком, извиняюсь! Приезжаю в часть, полковник командует державную команду, полк становится, извиняюсь, вот так, и в таком виде идёт торжественным маршем вместе с оркестром!
Председатель, дошло:
– Не «раком», а «кроком»! Шагом марш!
Военный, просто:
– Мы люди военные. Но нам понравилось. Особенно когда женская дивизия, так другой раз смотришь, в каждом глазу по биноклю. Короче, у нас просьба этот вопрос решить. А мы – мы люди военные!
Председатель смотрит на часы, ужасается:
– Паны депутаты!! Закрываю прения к чёртовой матери! Кто за первое женское тело, прошу нажать раком!!
Процесс голосования прерывает появившаяся решительная женщина.
– Уважаемые мужчины, прошу слова!
Председатель:
– Вы от кого?!
Женщина:
– Я от уборщиц нашего уважаемого Парламенту. У меня вчера было чисто! И позавчера было чисто. А сегодня у меня нечисто! Прихожу в мужской туалет, а в шестой кабинке через все двери написано, вот, читайте, я переписала!
Председатель громко читает:
– «Здесь седел Вова, 214 избирательный участок!» Владимир Семёнович, не прячьтесь! Вы член цивилизованного Парламента, а вы что в туалете пишете?! Разве «седел»?! Сидел!!
На «сидел» вновь вскакивает Правый, что-то оттуда кричит.
Председатель, безнадёжно:
– Хорошо, я дам вам слово! Но если ещё раз услышу про топить жидов и вешать москалей!!!
Правый, спокойно:
– Паны депутаты, я не буду говорить про политику! Я буду говорить про экологию. Паны депутаты, Украина гибнет, реки мелеют, деревья сохнут. Если так и дальше пойдёт, скоро не будет где топить жидов и вешать москалей!!!
И тут, как говорится, началось.
А чем это всё закончилось – сегодня известно даже идиоту.
Как начинался капитализм
Лично для автора капитализм начался в поезде и некрасиво.
Было лето, над страной дул и мотал флагами ветер перемен. От него кое-что уже упало, кое-что громко крякнуло и рухнуло поверх упавшего прежде. А кое-что только крякнуло, необходимо накренилось и замерло в таком составе, раздумывая: так падать или потерпеть? Может, всё вернётся?
Не вернулось.
Надо признаться, что автор был вскормлен грудью развитого социализма. И нисколько об этом даже не жалеет, хоть грудь та была полупустой и снаружи – так себе. Но это сейчас автор не жалеет, а в то время диссидентствовал, жаждал перемен; стоя в строгой социалистической шеренге, несогласно и твёрдо сжимал в кармане фигу. Когда же шествовал мимо монументальных окон Комитета государственной безопасности /КГБ/ по ул. Владимирской, изображал на лице невыразимую благонадёжность. Ибо было, было, вызывали автора туда невыразительной с виду повесткой, и входил он в тяжёлые двери бледный, а выходил свободный, но Очень Встревоженный.
Было отчего.
И вот – свершилось! Новые ветры, новые слова, смелые сильные жесты, бодрые запахи свободы! Радуйся, народ! Радуйся, радуйся; и паки реку, радуйся!.. Да!
Но радость была недолгой.
Да. И вот в эти волнующие дни ехал себе автор из пункта А в пункт Б, то есть в родной Киев на верхней полке. На остальных полках ехало три человека мужчин. Они вошли в купе гурьбой, громкие, моложавые, энергические с редкими тогда портфелями-дипломатами. Это была зарождающаяся когорта людей, как их тогда называли, «при деле», хотя до легендарных малиновых пиджаков было ещё далековато. То есть пиджаки уже кроились, но клиенты, не дожидаясь, подняли временные паруса и дули на них в открытое море новой креативной жизни. И вот поезд двигался пока ещё по старым рельсам, соседи много и энергично говорили, часто одновременно, как бывает с женщинами. В воздухе так и мелькали тогда непривычные уху слова вроде «бартер», «лизинг», «СКВ» и проч. В купе буквально парило твёрдое слово «бизнес». Как бы гордый заокеанский стервятник, с криком согнавший с насеста нашу квёлую «птицу счастья завтрашнего дня».
