– Ржете как верблюды, перед случкой! – Фатин встала с дивана, подошла к столику со сладостями и взяла несколько фиников.

По арене вновь прокатился восторженный гул – в этот раз скорпион своим жалом проткнул одного из бойцов насквозь. Это был шкавари, последний из десяти бойцов вышедших на арену, все остальные к этому моменту уже были убиты. Какое-то время у скорпиона не получалось освободить жало из тела и шкавари болтался на нем как дохлая ящерица, его родовая маска свалилась на песок, а из широко раскрытого рта хлестала кровь. Наконец скорпион избавился от мертвого тела и шкавари причудливым мешком остался лежать на песке бесформенной кучей мяса.

На песочный настил арены выбежало несколько десятков загонщиков, которые пиками заставили скорпионов убраться под трибуны. Настил арены спешно приводили в порядок, засыпая песком следы кровавой бойни. Когда все было сделано, оглушительный рев труб возвестил о начале нового боя. На арену вышло несколько бойцов, среди которых выделялась женщина – это была Сухая Плеть, любимица жителей Даармара. Фатин знала эту покрытую защитными татуировками девушку и не раз с интересом наблюдала за боями с ее участие, но сегодня особого желания смотреть не было. В ее взгляде была лишь скука и разочарование. Даниш бесил ее больше обычного, и она не могла ничего с этим поделать. От мысли, что через каких-то несколько дней этот расфуфыренный петух будет спать с ней в одной постели, у нее начинало сводить скулы.

– Что, дочь моя, ждешь не дождешься, когда съедешь от нас? – тихо спросила у падчерицы Кишора, сжав ее локоть с такой силой, чтобы острые ногти впились в нежную кожу девушки.

– Не смей называть меня дочерью, ты хитрая дикая кошка! – Фатин вздрогнула и одернула руку. – Если ты делаешь дурака из моего отца и брата, это еще не значит, что и из меня ты будешь делать дуру.

– Я бы на твоем месте была более уважительна со своей мачехой, дочь моя, – Кишора изобразила отличное подобие улыбки. – Не забывай, что твой отец любит меня и не простит тебе постоянную дерзость. Девушки должны уважать свою мать не меньше отца, разве тебя не учили этому в детстве? Нет? Какая жалость, – улыбка мачехи стала еще шире. – Я всегда говорила, что у твоей тупой мамаши не доставало мозгов даже на воспитание собственной дочери.

В этот момент Фатин развернулась к своей мачехе и оттолкнула ее. Кишора картинно оступилась, вскрикнула и повалилась на пол увлекая за собой один из столов. Внимание всех приглашенных мгновенно переключилось на неприятную семейную сцену.

– Фатин, что ты делаешь?! – окрикнул дочь Бажарган и к тому времени как рабы поставили на ноги содрогавшуюся в рыданиях Кишору, он уже был рядом со своими любимыми женщинами. – Немедленно извинись перед матерью и отправляйся домой!

– Она мне не мать! – девушка сжала кулаки и финики в ее руках в одно мгновение превратились в кашу, а косточки больно вонзились в ладони.

В ложе стало тихо, казалось даже зрители на арене взяли паузу, чтобы не мешать женщинам из Дома Шамран выяснять отношения. Бажарган не стал превращать случившееся в грандиозный скандал, он взял дочь под руку и пошел с ней прочь, а следом за ним направилось несколько охранников.

– Сейчас тебя отвезут домой и закроют в твоей комнате, а вечером мы с тобой поговорим, – сказал он Фатин когда они остались вдвоем.

– Она первая начала и специально устроила это в день моего совершеннолетия! – попыталась оправдаться Фатин.

– Ничего не хочу слышать! – Бажарган толкнул дочь в руки охранников. – Чтобы не случилось, ты не должна так вести себя со своей матерью, тем более сегодня – когда весь город собрался, чтобы отметить твое торжество! Что, интересно, будет думать о тебе твой будущий муж Даниш?

– Она мне не мать! И ни за какого Даниша я замуж не собираюсь! – по щеке Фатин покатилась слеза. – Почему ты хочешь, чтобы я поскорее уехала из дома?

Бажарган открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь махнул рукой и пошел обратно к гостям.

– С тех пор как умерла мама, для тебя существует лишь одна женщина – твоя Кишора, а на меня тебе плевать! – крикнула вслед отцу Фатин, но он ее уже не слышал, а если и слышал, то никак не отреагировал на ее колючие слова.

Фатин снились красные тюльпаны. Огромные яркие поляны лоскутным узором покрывали безликие пески, а она шла по ним босыми ногами. Солнце только начинало подниматься над горизонтом и влажные цветы еще хранили приятную ночную прохладу. Вокруг было очень тихо. Настолько тихо, что она отчетливо слышала мягкий хруст ломающихся под ногами цветов. Фатин присела, сорвала большой цветок и утонула в его сладком запахе. В одно мгновение дикий аромат вскружил голову, и опьяненная она упала на колени. Ей было очень хорошо. Яркий цветочный запах дарил ту самую безмятежность, которой она готова была подарить многие часы своей жизни. Фатин улыбнулась, провела цветком по щеке и от его мягкого и нежного прикосновения ее пробрала дрожь. Она дрожала и дрожала пока наконец не вздрогнула и проснулась. Тюльпанов как не бывало, а вместо них сладкий запах ее подушки и пронзающий тело холод.

Фатин посмотрела по сторонам и увидела, что ставни в ее комнату открыты настежь, а город захватила безжалостная холодная ночь. Девушка поняла, что она заснула в тунике и ее не потрудились разбудить и раздеть – это было странно. Еще более необычным было то, что ее не разбудили к ужину, и отец не пришел поговорить с ней, как обещал. Фатин села на кровати и вдруг услышала шум на нижних этажах дома. Ей стало тревожно, в доме явно происходило что-то ненормальное.

Фатин на цыпочках подошла к двери и выскользнула из комнаты. Снизу донесся женский крик, затем звук разбитого стекла и треск ломающейся мебели. Ее сердце заплясало в диком танце – опасность! И в этот момент она услышала громкий крик отца:

– Фатин, беги отсюда! – кричал он.

– Заткните ему глотку! – прорычал грубый голос, который она раньше не слышала.

– Фатин…, – прохрипел отец и его голос увяз в звуках возни.

– Наверх! Не дайте ей уйти! – донесся до нее знакомый женский голос, который она не могла спутать ни с каким другим – это отдавала приказы Кишора.

– Не переживай, я лично перережу ей горло, – ответил ей мужской голос и по лестнице на второй этаж гулко забухали шаги.

Казалось весь дом был заполнен какими-то людьми. Отовсюду слышались стоны, вопли многочисленной прислуги и звуки борьбы. Фатин метнулась в комнату и заперла за собой дверь. В голове бешенным ритмом стучала кровь, а из глаз катились слезы. На какое-то мгновение ей показалось, что голос поднимавшегося на второй этаж мужчины она знала. Очень часто слышала его, но чей именно это был голос она вспомнить не могла. Девушка металась по комнате как дикая кошка в клетке и не знала, что ей нужно делать. Кто эти люди? При чем здесь Кишора? Что случилось с ее отцом? Где ее брат? И что вообще здесь происходит?

В этот момент ручка на двери в ее комнату заходила ходуном и Фатин закричала. Ответом ей был смех, с другой стороны двери.

– Ты узнала меня, тощая ящерица? Твой тупой брат говорил, что ты называла меня петухом? Сейчас я открою дверь и забью тебе эти слова в глотку!

Теперь Фатин узнала обладателя голоса – это был Даниш. Ее будущий жених.