На темном фоне мантии золотые украшения и благородный блонд волос стали ослепительно яркими, подчеркнув красоту носителя. В отличие от бледно-голубого цвета кимоно, делавшего из Лу бледную моль, чёрный цвет мантии подчеркивал и аристократичную бледность кожи, и яркость алых обкусанных губ, а голубые глаза словно отколовшиеся хрусталики неба сияли из-под ресниц. К тому же прекрасно сложенную фигуру Льюиса больше не скрывало множество балахонов.
— Все будет хорошо, — улыбнулся Льюис, похлопав военного по плечу, намекая, что пора бы всем немного разойтись в стороны и дать ему дорогу.
Постреляв глазами друг на друга и в особенности на притихших администраторов, военные стали медленно расступаться, образуя достаточно тесный коридор. Кто-то заспешил выше, чтобы успеть занять место на лестнице.
— Вы должны покрыть голову капюшоном, — прошептал растерявший добрую часть своего боевого настроя администратор, с опаской косящийся на окружившую их толпу, которой не хватало места на ступенях, ширина которых больше двадцати метров, а длина лестницы оказалась настолько высокая, что стоящие у входа Магдал и Августин были едва различимы.
— Пошел к черту, — не оборачиваясь, бросил Льюис.
Подходя к лестнице, Льюис про себя благодарил инструкторов и тренера-хомуиса, которые прокачали его тело по максимуму, благодаря чему он сможет подняться по этим ступеням гораздо легче, чем поднялся когда-то по лестнице Вавилона, на которую буквально вполз на одном своем упрямстве, а еще военных, стянувших с него тяжеленное кимоно, оставивших лишь легкую шелковую мантию, в которой Льюис сам себе напоминал смерть, разве что без косы.
Лу уже собирался поставить ногу на первую ступень, как рядом на одно колено опустился военный и положил перед ним гравитационную доску. Льюис растерянно замер. По протоколу, который уже и так не раз был нарушен, он должен подниматься пешком, как и все уже поднявшиеся наверх, включая евгеника.
— Вы и так уже опоздали, господин, — подсказал один из военных КС. — Не будем заставлять всех ждать.
— Действительно. — Льюис встал на платформу, которая медленно заскользила вверх.
Август давно уже понял, что Льюис как непредсказуемая стихия, с ним бесполезно что-либо планировать, потому что будет в этом виноват случай или сам Льюис накосячит, но все в любом случае пойдет не по плану. И если Август к этому более-менее привык, то всем собравшимся это предстоит еще познать. Они с Магдалом стояли у ворот дворца, ожидая Льюиса, и Август с наслаждением наблюдал, как военные КС и Земли, толкаясь, бегут по лестнице, чтобы успеть занять места в первых рядах, а те, кому не повезло, оказывались за спинами, но даже это было удачей, потому что места пусть и на огромной лестнице не могло хватить двум смешавшимся армиям. Правда до конца лестницы мало кто отважился подняться, потому что от Магдала на несколько метров веяло обещанием немедленной физической расправы. Стоящая рядом с ним журналистка, являвшаяся официальным голосом КС, растерянно молчала, не зная, как прокомментировать подобное.
Август надеялся на подобную реакцию, но не делал на нее ставку, потому что все упиралось в аристократов. Если бы они встретили Льюиса на лестнице так же, как встретили евгеника, то военные Земли не решились бы, наплевав на протокол, поддержать своего чистейшего вместо аристократа, встретив его на лестнице, но шайка заносчивых выскочек была до скуки предсказуема, получив благодаря своему коллективному протесту совсем не тот эффект, на который они рассчитывали.
Август уже насмотрелся на то же самое в приемке. Когда рядом с простым разумным оказывалась живая, обожествленная легенда. Перешагнувший через века предок, через боль воскрешенный перед всем содружеством планет и выбравший своей миссией защиту всех разумных, заставивший своими глазами увидеть кошмар их повседневности, ставший для правнуков унылой обыденностью. Так же, как миллион минусов, оказавшийся в более чем сковывающих свободу обстоятельствах, но, несмотря на это, умудрившийся не отступить от своей миссии и перетряхнуть проржавевшую систему КС. Чистейший, ставший для большинства за пределами Земли сюрреалистичной картинкой из визора, несбыточной мечтой, почти иллюзией в глазах тех, кто его никогда не видел вживую и не рассчитывал увидеть, и вот ОН, живой и реальный, на расстоянии вытянутой руки.
Это ошеломляет и потрясает любого неподготовленного к подобному разумного. Об этом можно рассказывать родным и близким до самой старости, делясь впечатлениями. А следующим выстрелом станет понимание, что это не сверхчеловек, а разумный из плоти и крови, что он не выдумка и не фантазия, не чей-то хитрый проект, он живой и сейчас идет не куда-то, а фактически на эшафот ради того, чтобы вернуть себе право расширять правовые портфели всех разумных в КС независимо от того, как далеко они от него находятся, и дарить свободу, за которую, в отличие от них, ему хватает решимости бороться.
Магдал сжимал кулаки от злости, понимая, что он с Пикси волочился по ступеням пешком, а Льюис словно потустороннее, бестелесное существо в развевающемся плаще скользит по лестнице, но если бы только это: военные с Земли осторожно выуживали из-под кителей веточки цветущего терновника размером с ладонь и бросали белоснежные цветы к ногам ошеломленного Льюиса, который кусал губы, дабы скрыть их дрожь.
Сегодня утром, завершая проверку военной части и проходя вдоль рядов готовых заступить на пост военных, Август похлопал нескольких офицеров по груди как раз там, где были спрятаны украденные из оранжереи веточки, но те не посмели скривиться от боли впившихся в плоть шипов и никто не усомнился в том, что Августин знает, что они задумали, получив тем самым негласное разрешение на задуманное.
Но чего не ожидал и на что никто не рассчитывал, так это на то, что один из военных КС сорвет с себя шевроны и бросит их под ноги Льюису, а вслед за ним сорвет их еще один военный, а потом еще один и еще, и еще, и еще… Льюис, на мгновение не справившись с эмоциями, прикрыл рот ладонью и закрыл глаза, пытаясь справиться с затопившими грудь эмоциями. Август впился глазами в распахнувшиеся полные боли глаза Льюиса, готового вот-вот сорваться с гравитационной платформы и натворить незапланированных глупостей, повинуясь чувствам.
Если бы можно было удержать глазами, то Август держал бы чистейшего за горло, и только наверное благодаря этому оцепеневший, влажными от подступающих слез глазами Льюис добрался до конца лестницы и на деревянных ногах спустился с платформы, почти упав Августу в руки. У Магдала была заготовлена полная завуалированного унижения речь, но теперь он унизил бы ею только себя.
Август подошел к прибывшей платформе и обнял спустившегося с нее Льюиса, позволяя тому на мгновение спрятаться ото всех и сморгнуть непрошенные слезы с глаз. Август поймал изучающий взгляд Магдала, очевидно сравнивающий свою игрушку с прибывшим оригиналом. Наконец Льюис поднял голову, с благодарностью посмотрев на Августа, развернулся к оставшимся на лестнице военным и, нарушая протокол безопасности, нормы этикета и все доводы разума, махнул в сторону распахнутых дверей дворца, приглашая военных внутрь.
Недовольный ропот аристократов быстро стих, когда огромный дворец стали заполнять вооруженные военные, многие из которых только что совершили едва ли не главный поступок в своей жизни и на волне адреналина могли выкинуть все что угодно.
Замолчал, сфальшивив в конце, смутно знакомый певец с черной почти до пола гривой блестящих волос, певший гимн КС. Затих изумленный оркестр, и в оглушающей тишине словно волнорез к подиуму с троном евгеника в центре и стоящим за ним ИИ прошел Льюис, а за его спиной армия военных, Магдал и Августин, который с трудом сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Он столько времени ломал голову, чтобы предвосхитить своим ударом удар противника, плел паутину стратегии, продумывал партию на десять шагов вперед, учитывая разные вариации событий, и вот он, впереди идущий Льюис, абсолютно не подозревающий, что одним своим появлением поломал планы всем, включая Августа.
