Льюис прервался, улыбнувшись тому, что увидел в толпе гостей подросшего волчонка, который когда-то, когда он сбежал от аристократов и спустился на лифте в неизвестность, накормил его конфетками и открыл болезненную истину современности. Маленький юноша стоял рядом с военным Земли, облаченный в точно такую же, как и они, форму, и блестел счастливыми глазами.

— А как создать коллективную мечту? Я должен мечтать, я должен слушать себя и потом я должен поговорить с тобой, — Лу смотрел в глаза мальчишке, будто обращаясь только к нему. — И послушать тебя, вместе мы должны прийти к общей мечте на двоих, потом на троих. — Льюис наконец оторвал взгляд от волчонка и посмотрел на рядом стоящих разумных. — На четверых, на тысячу, на десять тысяч, на много, много миллионов человек… и в этом вся суть. Никто не хочет делать так, что кто-то мечтает, а кто-то другой должен это воплощать. Это должно быть нашим общим видением, нашей общей мечтой.

— «Вместе двигайтесь к вашему собственному замыслу, к великой цели. Для этого вы договариваетесь», — снова процитировал Лу на английском и перевел. — Говорите и думайте в унисон, но чтобы говорить в унисон, нужно верить в одно и то же, нужно прийти к идеологическому, идейному единству внутри. И поэтому «вместе договаривайтесь», учитесь находить ПОДХОД… не доминировать или, наоборот, быть доминируемым, а координированная кооперация. Когда я слышу тебя и ты слышишь меня, вместе мы приходим к тому, что будет благо для нас двоих, троих… благо для миллиарда.

Льюис на мгновение замолчал, перестав улыбаться и всматриваясь в лица гостей.

— Конечно, все мы разные. У кого-то длинные волосы, у кого-то короткие, — снова улыбнулся Льюис, показывая на свои обрезанные волосы. — У кого-то есть мутации, а кому-то не повезло так же, как мне.

По толпе разнеслись смешки вперемешку с ворчанием.

— Мы такие разные… но там, глубоко внутри, в своем сознании, мы такие одинаковые и мы такие хорошие… Все, чего мы хотим там, в глубине, — это равновесия, счастья и покоя. «Вместе познавайте свои умы», — снова процитировал и перевел Льюис. — Не познав себя, ты не можешь прийти к гармонии с другим человеком, потому что как ты можешь понять его, если ты не понял себя? Не развернулся лицом к себе? Поэтому древние говорили: «Познай себя», отсюда проистекает: «Делитесь сокровищами этого мира для того, чтобы все могли наслаждаться им». Этот мир не для кого-то одного, он для всех нас. Мы путешествуем на огромных космических кораблях, разрезая бесконечное пространство, и до сих пор не встретили никаких братьев по разуму, кроме несчастных отщепенцев Центурианцев, которые наши же дальние родственники.

Аристократы недовольно загалдели, но на них цыкнули военные, и те притихли.

— Мы только друг у друга есть. Каждый из нас свит из одного и того же материала, мы все, несмотря на такие яркие различия, тем не менее связаны узами родства. Поэтому давайте поддерживать друг друга, помогать друг другу прокладывать общий путь к светлому будущему.

Все смотрели на Льюиса, а Льюис смотрел в противоположную сторону дворца, где через панорамное окно было видно, как к Селесте подлетает черная гарпия центурианцев.

— «Двигайтесь вместе к общему видению. Вместе договаривайтесь. Будет единым ваш замысел. Познавайте себя вместе. Подобно Богам прошлого делитесь сокровищами этой вселенной, чтобы все могли наслаждаться ею. Объедините усилия, пусть ваши сердца будут неразделимы. И так вы познаете гармонию и будете счастливы», — снова повторил Льюис всю фразу целиком. — Ну а теперь самое время встретить наших гостей, будущих друзей и союзников.

Все непонимающе заозирались, пытаясь понять, кого Льюис имел в виду, пока с задних рядов не раздались первые вскрики ужаса. Магдал перевел потрясенный взгляд на Августа.

— Ты сумасшедший, — прошептал он… — Ты изменник! — чуть громче процедил Магдал.

— Не я… — отрицательно и подчеркнуто спокойно произнес Август, наблюдая за взволнованной суетой. — Мы оба изменники, братец.

В полных ярости глазах Магдала оседало неизбежное осознание произошедшего.

— Все знают, что мы из одного клана и у нас один отец… Неужели кто-то поверит, что ты прилетел сюда, не зная о центурианцах? — Август мягко усмехнулся. — Теперь ты, евгеник и все прибывшие с тобой аристократы в опале, и ты можешь либо стать моим союзником, и все просто сделают вид, что так и подразумевалось, либо стать козлом отпущения, на которого спишут не только похищения глав кланов, а вообще все грешки второго совета. Так что сейчас самое время сделать вид, что так и было задумано.

Магдал метался взглядом по толпе, пока не наткнулся на алое пятно в ее центре — Зали, одна из опекунов второго совета стояла к ним спиной и смотрела на все увеличивающуюся черную махину, мерцающую множеством сигнальных огней.

— Она тоже в курсе? — сложив дважды два, спросил Магдал, кивнув в сторону аристократки.

— Да, — не моргнув глазом, соврал Август.

Магдал насмешливо хмыкнул.

— Я знаю, почему ты меня с самого начала невзлюбил… — протянул, резко успокоившись, Магдал, наблюдая, как Август напрягается. — Потому что я единственный мог понять, когда ты блефуешь.

Август ухмыльнулся.

— Только это ничего не меняет.

— Ну почему же… Я могу вызвать сюда подкрепление и начать войну.

— Можешь, но не сделаешь.

— Думаешь, они не успеют добраться? — ухмыльнулся Магдал. — У меня целая армия в соседнем квадрате.

— Последнее, что меня напугает, это шайка жалких неудачников, не успевших перехватить евгеника, но дело не в этом.

— А в чем? — напрягся Магдал, не понимая, что он упустил.

Август кивнул за его спину. Магдал резко обернулся, успев заметить, как слетевший с подиума Пикси словно яркая райская пташка во множестве разлетающихся халатов кимоно, разрезая расступающуюся толпу, мчится на выход, а вслед за ней, чеканя шаг, спешат Льюис с ИИ. Бросив на Августа многообещающий взгляд, Магдал стремительно направился следом за евгеником, к которому в случае чего не имел права приближаться никто из присутствующих, кроме него.

Толпа словно морская вода смыкалась за спинами Августа и Магдала, с любопытством спеша увидеть, куда так мчится евгеник, а Пикси в это время, не чувствуя ног, не бежал, а летел по ступенькам, боясь, что рыжая фигурка, которая сейчас вдали спускается с корабля, всего лишь мираж, желанная иллюзия, но чем меньше оставалось ступенек, тем меньше сомнений. Лишь бы жгущего грудь воздуха хватило добежать, лишь бы не задохнуться и не умереть от счастья. Если это не Хайко, то пусть этот миг надежды не закончится никогда, потому что разочарования Пикси просто не переживет. Еще дня и минуты без него Пикси не проживет. Он просто больше не выдержит без него.

Так и не догнав евгеника, запыхавшийся Магдал остановился на середине лестницы, наблюдая, как с десяток облаченных в черные защитные скафандры центурианцев идут по пустой аллее Селесты, а перед ними, набирая скорость, мчится рыженький Хайко, чья кучерявая, несобранная в прическу шевелюра трепещет словно огонек свечи на ветру.

Рядом встал Август.

— Единственное, что ты еще можешь сделать, Магдал, — Август, так же не отрываясь, следил за приближающейся друг к другу парочке, — это сделать вид, что ты обо всем знал и так и было тобой запланировано, потому что подобной «оплошности» тебе просто не простят, а Пикси больше не отречется от брата.

Забившие лестницу гости не решались лезть перед стоящими братьями, поэтому большинство вернулось во дворец и, прилипнув к стеклам, уже оттуда наблюдало, как два брата-близнеца влетают в объятия друг друга и, повалившись на землю, превращаются в маленькое облако безграничного счастья, а к ним не спеша с двух сторон подходят чистейший Льюис с ИИ и центурианцы.

«Сейчас человеческая цивилизация находится на последнем отрезке критического поворота. Впереди прекраснейший рассвет новой эры, позади — изношенный скелет прошлого». Шри Шри Анандамурти