Чезаре не пришлось искать повода. Едва он прилег отдохнуть после обеда, его разбудил посыльный от короля, который требовал его присутствия. Было около четырех часов пополудни. Сначала ему дважды удалось увидеться и поговорить с Шарлоттой, теперь король сам настойчиво ищет с ним встречи — день сегодня действительно складывался удивительно. Чезаре верил в колесо фортуны, и знал: удача любит смелых. Если тебе предоставляется возможность — держись за нее и не отпускай из рук добровольно. Мечта не прощает тех, кто готов от нее отказаться. Он шел к Карлу уверенный и полный решимости. Интуиция его не подводила и сейчас она говорила: он может и должен просить у короля протекции для брака с Шарлоттой. Сегодня. Отказа не будет. Почему он был так уверен? Потому что он никогда ничего не делал наполовину. И судьба воздавала ему с лихвой. И пусть его считают безумцем… пусть Шарлотта считает его безумцем. По крайней мере он остается самим собой. Чезаре Борджиа.
Он застал короля сидящим за столом в верхнем паласе — помещении, прилегавшем к спальне, очевидно служившим для приема менее официальных гостей. Чезаре воспринял это как очередной вотум доверия. Его пустили «в ближний круг».
Карл выглядел неважно, под глазами короля пролегли тяжелые тени, которые свидетельствовали то ли о хроническом недосыпании, то ли о болезни. Не утопающий сейчас в парадном облачении и верхней одежде, он показался Чезаре каким-то почти бестелесным и тонким. Он вспомнил слова герцога Луи: «И как только в Шарле жизнь теплится…»
И почему короли, эти верховные властители душ и земель часто выглядят как отдавшие Богу душу утопленники? Подумать только, а ведь и его сердце сжималось от тревоги и страха, когда король Франции въехал в Рим со своим войском той ночью… Да доспехи Карла весят больше его самого! Не удивительно, что кардинал делла Ровере так настойчиво пытается «спрятать» в них короля Франции.
— Вы звали меня, ваше величество? — Чезаре остановился возле большого дубового стола, заваленного свитками, бумагами и прочей письменной утварью.
— А, Чезаре… — Карл поднял голову. — Да… я звал… у меня к вам дело.
Он замолчал. Стоявший рядом за спиной короля кардинал Брикконе уставился на Чезаре, а тот в свою очередь уставился на него. Молчание затягивалось.
— Ваше величество…? — повторил Чезаре.
— Присядьте, пожалуйста, — Карл указал ему на один из стульев. — Мы вас позвали по случаю одного послания… от вашего соотечественника… Подождите немного, мы только закончим наш разговор… Кардинал, продолжайте… что вы там говорили?
Чезаре присел куда было велено. Брикконе явно смутился, и Чезаре понимал, почему. Кардиналу не нравилась перспектива продолжать разговор с королем в его присутствии. С какой целью Карл потребовал его появления? Означает ли это какой-то специальный политический ход? Или король таким образом демонстрирует свое доверие? Ну, вот в это Чезаре почему-то совсем не верилось…
— Король Максимилиан собирается выступить против нас в коалиции уже в ближайшие недели. Сегодня в Риме было подписано соглашение тройственного союза. Сегодня в Лион прибыл австрийский посол и снова просил вас об аудиенции.
— Король Максимилиан собирается выступать против нас, насколько мне не изменяет память… — Карл закатил глаза. — Аж с 1490 года. И мы уже принимали господина посла в прошлом месяце. Пусть он передаст императору священной Римской империи… что я с нетерпением жду личной встречи с ним. И, если неотложные дела столько лет удерживают его от поездки, готов сам отправиться ему навстречу, как только его величество соблаговолит вылезти наконец из-под кровати.
У всех присутствующих вырвался невольный смешок. Карл слишком точно подметил то, что сам папа Александр ставил австрийскому королю в упрек.
— Шарль, ты переходишь границы, — донесся женский голос откуда-то из глубины комнаты. Теперь Чезаре увидел высокую, крепкого телосложения женщину с таким же как у короля выдающимся орлиным носом и волевым подбородком. — Твои давние личные претензии к Максимилиану не должны затмевать твой разум. Сейчас не та расстановка сил.
— Ради Бога, Аннет, у меня лично нет никаких претензий к королю! — раздраженно ответил Карл. — Это он распускает обо мне грязные слухи по всей Европе, обвиняя в непорядочности… но они, как и легенды о выдающейся физической силе короля… загадочны и сотрясают только воздух.
— Не обманывай себя. Ты прекрасно понимаешь, НА ЧТО он на самом деле так злится! Ты отказался жениться на его дочери, женившись вместо этого, прости Господи, на его жене!
Кардинал Брикконе от неожиданности такого прямого заявления даже перекрестился. Карл оставался невозмутим.
— Я тебя не понимаю, ты сама настояла на этом браке, а теперь недовольна, как обычно.
— Да, настояла, но вовсе не с той целью, чтобы ваш союз в итоге стал посмешищем для всей Европы! Ты знаешь, о чем я! — В голосе герцогине сквозило еще более неприкрытое раздражение.
— Вот уж понятия не имею…
— Не для того чтобы венецианский посол писал в своих отчетах, что французский король все время затрудняется с его приемом, потому что его молодая супруга не выпускает его величество из своей постели!
— Чезаре! — Карл словно только что вновь заметил его, ровно как и все присутствующие. — Прошу меня извинить… я совсем о тебе забыл!
Лица собравшихся устремились в его сторону. Герцогиня Анна приоткрыла рот от волнения, и ее шея тут же покрылась красными пятнами.
— Анна, кажется, сегодня это ты переходишь границы. Чезаре, позволь представить тебе мою сестру, герцогиню де Бурбон… — Карл встал из-за стола и подошел к Анне, демонстративно поцеловав ей руку. — И как ты уже понял из моего утреннего рассказа, она еще с моего детства была озабочена моей постелью и охраной ее содержимого…
— Шарль… ну это уже… я просто не намерена слушать! — женщина вспыхнула и, не выдержав, едва ли не бегом бросилась к выходу из комнаты.
— Как невежливо, да? Ну, по крайней мере я могу не беспокоится, что тебе было скучно.
Карл подошел к Чезаре и посмотрел ему в глаза. Это был странный взгляд — испытующий, вопросительный, а еще как будто бы… полный надежды?
Чезаре видел, как за их спиной кардинал Брикконе переглянулся с делла Ровере. Борджиа не понимал, что именно имеет в виду король, но совершенно ясно, что его противникам это не нравится и это хорошо.
— Так что все-таки передать австрийскому послу? — не выдержал кардинал.
Карл повернулся к своим помощникам и сказал неожиданно с непривычной грубостью:
— Мне повторить еще раз то, что я сказал, чтобы вы записали? Джулиано, идите и передайте послу наш ответ прямо сейчас.
Делла Ровере секунду помедлил, как будто бы хотел добавить что-то, но передумал, и, поклонившись, вышел.
— Чезаре, я тебя позвал, потому что мне понадобится твоя помощь… в одном интересном деле… — Карл снова повернулся к нему.
— Помощь? Вам? Моя? — это вырвалось непроизвольно. Чезаре был уверен, что король либо шутит либо… приготовил ему что-то особенное. Он вдруг почувствовал себя как будто загнанным в угол. Он находился здесь, в Лионе, и зависел от милости Карла. А если уж что и было для Чезаре невыносимым — так это любая форма зависимости от чьей-либо воли. Не важно, черт возьми, папы Римского или французского короля.
Карл вернулся за стол и неожиданно обратился к Брикконе, который судя по всему, намеревался покинуть комнату:
— Кардинал, куда это вы собрались? Вас я НЕ ОТПУСКАЛ… дайте мне ту, утреннюю депешу… о который шла речь. У вас она с собой?
— О Франциско Бурже? Вот она, пожалуйста, — Брикконе, хоть и с несколько оскорбленным видом, но вытащил из кармана сложенный лист и подал королю.
Тот в свою очередь протянул ее Чезаре.
— Читайте.
Шарлотта сидела в беседке и читала, когда мимо нее по аллее прошел кардинал делла Ровере в компании герцогини Анны де Бурбон. Обычно никогда не прислушиваясь к разговором посторонних, она на этот раз услышала многое и только потому, что было произнесено имя «Чезаре». Теперь ей бы и хотелось заткнуть уши, но что делать, если сам звук этого имени звенел у нее в голове? Чезаре заполнил собой все пространство, он был как наводнение, как паводок, наступающий незаметно, но сокрушительно и жестоко, подчиняя себе все на своем пути.
