Дверь в комнату открылась, и вошли друзья. Рон уселся прямо на пол, Гермиона опустилась на кровать рядом с Гарри. Только этого ему еще не хватало. Нравоучений.

- Ты как?

- Нормально.

- Зря есть отказался... Черничный пирог миссис Тонкс – это просто шедевр! Мы съели по два куска.

- Я плохо себя чувствую..-он отвернулся к стене.

- Рука сильно болит? Надо было спросить у профессора Снейпа, возможно, он мог бы тебе помочь...

Гарри аж сел от возмущения. Ну, еще не хватало, чтобы он пришел к нему с жалобами на больную руку и выставил себя размазней и плаксой. Вот будет повод поглумиться над ним в очередной раз…

- У меня в последнее время стойкое ощущение, что что-то не так... – задумчиво произнес Рон.

- А у меня последние полгода такое ощущение! – выпалил Гарри. – Чего мы добились этими тренировками?

- Вообще, мы тут с Роном подумали, – Гермиона бросила взгляд в сторону друга. – Когда ты создавал отряд Дамблдора на пятом курсе, втайне от Амбридж, ты рассуждал очень похоже. Ведь в его словах есть доля истины…

Гарри нахмурился.

- Только не говори мне, что тебя потянуло на изучение новой программы…

- Ну, ведь это и вправду может пригодиться... Снейп – достаточно могущественный волшебник, несмотря на... свои недостатки. Нужно воспользоваться случаем получить какие-то новые знания... отбросив все личное!

- Легко тебе говорить... отбросить личное! Я бы посмотрел, как ты заговорила бы, ложись он в постель к твоей матери...

Рон хмыкнул.

- Ну, это маловероятно... ее родители магглы... Зачем они ему?

- Ок, зато твои нет... Взять аналогичную ситуацию? Если бы Снейп стал клеиться к твоей маме, Рон... ты бы радостно пожал ему руку?

- Ну во-первых, я бы не успел, потому что эту бы руку ему бы сразу же оторвал папа, – философски заметил тот, – И еще кое-чего... А вообще, я бы, наверно, тоже страшно бесился...

- Вот видишь...

- А не надо зацикливаться на этом, Гарри! И потом, что за выражение: клеиться! – Гермиона нахмурилась. – Даже Рон это заметил, Снейп изменился.

- Да? В каком это месте, интересно?

- Вот! Точно! – неожиданно Рон хлопнул в ладоши. – Я понял, что не так! У него лицо стало нормального цвета!

Гарри и Гермиона уставились на него.

- А вы че, не заметили? Посвежел тут на воздухе, наверное...

- Заткнись, Рон... ничего не изменилось...

- Гарри, но ты должен быть готов... эээ... – Гермиона замялась. – Что если потом, ну когда все... закончится... твоя мама и он... ну... может, и не захотят разводиться и все такое.

- Во-первых, я бы не был так уверен с твоим «закончится». А во-вторых, он с нами по приказу Дамблдора. И брак этот был нужен для дела. И вообще, никто Снейпа не вынесет в качестве постоянной субстанции...

- Вы так сегодня круто... отожгли... ух... Я и не думал, что ты зверь такой...

- Вот как можно чему-то учиться, когда тебя постоянно оскорбляют! – гневно воскликнул Гарри. – Я вас не узнаю! Такое впечатление, что он вам всем тут здорово промыл мозги! Что, не снимает больше баллы – и сразу хорошим стал?

- Да при чем тут это! – нахмурилась Гермиона. – Он и сегодня был как учитель и продолжает им оставаться... Просто в такой... свободной обстановке можно лучше узнать человека...

- Ну ладно Гермиона, но ты, Рон!

- А что я? Он меня не трогает сейчас, чего мне на него злиться... И вообще, знаешь, я вот как и ты думал, что он против нас все делает... и было даже обидно, когда мы ошибались... Но Гермиона права в том, что вот не могло это показаться. Он действительно стал меняться. И если ты этого не замечаешь... даже Тонкс сказала, а уж она его не выносит! То, как он относиться к твоей маме... Я вообще не думал, что он может быть... так может быть с кем-то... вот. Даже интересно.

- Интересно?! Ты помнишь вообще, о ком говоришь? Вы все специально издеваетесь, что ли? Да, пусть, пусть он нам помогает, пусть он выдающийся волшебник, пусть он, в конце концов, любит мою маму!Но это не означает, что я теперь должен изменить свое отношение к нему. Потому что в его отношении ко мне ничего не поменялось! – выкрикнул Гарри.

Повисла тишина. Рон и Гермиона переглянулись.

- А тебе что, важно мнение о себе Снейпа?

Гарри опешил.

- Я этого не говорил...

- Ну ты сказал, что не будешь относиться к нему лучше, пока он не изменит свое отношение... Тебя задевает, что ли, то, что он говорит?

- Нет, конечно.

- А что ты так бесишься тогда? Если знаешь, что он это говорит специально... Сегодня, например.

- Он говорит, что думает...

- И ты с ним согласен?

- Нет, конечно!

- А почему тогда ты переживаешь по этому поводу? Обижаешься, выходит...

- Не обижаюсь я! Он бесит меня!

Гермиона закусила губу.

- Знаешь, Гарри, я понимаю, ты уже привык, что Снейп тебя принижает с первого курса... И вот теперь ты узнаешь, что он испытывает чувства к твоей маме и... получается, он как бы пытается занять место твоего отца... А его критика в таком виде тебя задевает... Ведь всегда хочется, чтобы тебя похвалили и все такое...

Гарри молча смотрел на них несколько минут, а потом резко встал с кровати и вышел.

- Ну ты перегнула по-моему... такое завернула... – Рон с удивлением и восхищением посмотрел на Гермиону. – Но про отца ты зря сказала.

Лили стояла на заднем дворе и смотрела на медленно гаснущий закат. Как и предсказывала Тонкс, погода наладилась, и теперь, без постоянного дождя и снега, на улице и на душе становилось не так тоскливо. Родители Тонкс жили за городом, в прекрасном, живописном месте у опушки леса. Летом здесь, должно быть, просто чудесно. Она вспомнила их с Джеймсом дом в Годриковой впадине. Как странно меняются представления о счастье с возрастом. У нее уже давно нет своего собственного, постоянного, принадлежащего ей целиком и полностью жилья. Почти шестнадцать лет жить чужой жизнью в чужом мире, да еще в съемных квартирах... Она возвращалась в Англию с мыслью и надеждой обрести здесь утраченное. Она не собиралась больше выходить замуж, и сам Брачный обет был для нее прежде всего магическим ритуалом защиты. Она старалась не думать о том, что будет, если они победят в этой войне. Как им предстоит жить дальше?

Но конечно, она не могла не думать о Северусе сейчас. Прошлый страх и скрытая неприязнь стали трансформироваться в ней во что-то иное. Она поймала себя на мысли, что забыла этого человека за долгие годы одинокой жизни и теперь, встретив вновь, словно открывала для себя заново. Казалось, что тот мальчик из Паучьего тупика, замкнутый, нерешительный и робкий, и этот взрослый, без сомнения умный и одаренный маг – попросту разные люди. Ей казалось, что он стал хуже. Все детские недостатки и черты усилились в нем многократно, но было и другое, что вызывало в ней несомненную симпатию и увлеченность. В ту ночь, в саду, после смерти Нарциссы, перед ней словно открылся другой человек: удивительный, яркий, глубоко переживающий и, несомненно, ужасно несчастный. И ей показалось, что и она несет некоторую ответственность за испытанные им страдания. Ведь, Боже ты мой, если бы она могла знать тогда, что ее дружба была единственной надеждой и связующей нитью с будущей нормальной жизнью, она бы никогда не отвергла его. Но стоило быть справедливой. Она и тогда, и теперь даже не подозревала, что за этой маской холодности и цинизма могут скрываться такие чувства.

Тогда, у Слизнорта, ей овладел азарт и чисто женское любопытство. Ей ужасно нравилась мысль, что такой непроницаемый и непоколебимый человек, как Снейп, мог увлечься ею. Теперь же... его чувства, его несомненно сильные чувства, открывшиеся к ней, немного пугали и манили одновременно. Она не понимала, что с ней происходит, но не могла отделаться от мысли, что он притягивает ее к себе все сильнее. Ей хотелось быть с ним, слушать его, говорить, и главное – полностью довериться. Даже несмотря на свою любовь к мужу, когда она выходила замуж, она никогда не была уверена в Джеймсе на сто процентов. Они были схожи во взглядах на многие вещи, но она никогда не могла позволить себе раскрыться перед ним самой, зная, что он просто не поймет ее. Ее внутренний мир, ее переживания. Между ними никогда не было задушевных разговоров о личном, сколько она помнит. Они всегда обсуждали что-то третье: Хогвартс, друзей, Орден и связанные с ним проблемы, но только не друг друга. Джеймс Поттер стал ее мужем и возлюбленным, но так и не смог сделаться настоящим другом, то, чего она по своей натуре желала больше всего. Еще в школе, несмотря на многочисленных поклонников, она больше интересовалась учебой, чем мальчиками и романтичными прогулками. Хотя вовсе не была зубрилой. Ей просто были неинтересны все эти девичьи, глупые, как ей казалось, разговоры, хихиканья и строение глазок. Она ни на секунду не была кокеткой. Когда она поближе познакомилась с компанией Джеймса, то изменила о них свое негативное мнение в лучшую сторону, увидев добрых, отзывчивых и благородных людей. И все-таки... все-таки иногда ей становилось немного одиноко в их шумной и веселой компании. Она считала себя счастливой, пока ее жизнь не перевернулась и не появилось время для переосмысления. Что она, в конце концов, испытывает сейчас? Она снова жена, но теперь уже в каком-то другом качестве. И, конечно, ее отношения со Снейпом совершенно не похожи на то, что у нее было с Джеймсом. Она призналась сыну и его друзьям, что в их дружбе с Северусом была большая доля жалости с ее стороны, но теперь начала сомневаться. Несмотря на несомненно ужасный жизненный путь, он оказался намного храбрее, сильнее и благороднее, чем она могла себе вообразить. И здесь не было места жалости... Она понимала, что начинает восхищаться им и сострадать одновременно. И без сомнения, его чувства к ней, после стольких лет... вряд ли бы Джеймс повел себя так же, разлучись они на столько времени. А Северус... он был, несомненно, самым странным человеком, которого ей довелось видеть. И пусть его ужасный характер так портит внешнее впечатление, ей хотелось что-то сделать для него, хотелось сделать его счастливее, и это было искреннее, страстное желание, отнюдь не связанное с чувством вины. Она может помочь ему сбросить этот мрачный налет, научить радоваться и подарить ту заботу и нежность, которой он был так несправедливо лишен еще с детства. Любит ли она его? Влюблена? Мерлин, да она и сама не знает...