- Я не понимаю...

- Чтобы мучить человека, порой достаточно заставить его вспомнить нечто такое, что он всеми силами старается забыть. Весь ужас легилименции состоит в том, что человек – подобно Волдеморту – способен не только вытащить это воспоминание, но и заставить пережить все эмоции и чувства вновь. Таким образом он рассчитывал, что единственным способом для Северуса прекратить эти мучения будет впустить его туда, куда он хочет проникнуть, – Люпин замолчал.

- И что это значит? – губы Лили дрожали.

- Это означает, что он не позволил ему проникнуть. Не впустил. И эта пытка продолжается для него.

- Господи Боже... Тогда мы тем более должны его разбудить! Он же замучает его до безумия! – Лили впилась ногтями в руки, сжимая их до боли.

- Если ты сейчас его разбудишь, ты не прервешь эту связь между ними... только он сам может разорвать ее.

- Но как? Мы должны что-то сделать, помочь. Это же ужасно!..

Люпин потер поседевшие виски. Взгляд его рассеянно блуждал по комнате, словно пытаясь уцепиться за что-то.

- Единственный способ – отнять у Волдеморта его оружие. А именно – воспоминание. Пережить его так, чтобы исчез страх. Ведь именно наши страхи и являются нашим самым уязвимым местом.

- Это как с дементорами? Они высасывают все лучшее, оставляя лишь самое болезненное?

- Не совсем. С дементорами можно справится при помощи радости, своих лучших воспоминаний, сделать это сознательно. Здесь такое не поможет. Очевидно, что Волдеморт знал, какое воспоминание использовать. Он знал, куда бить и почему.

- И что нам делать?

- Подумай, возможно нам удастся подобраться; понять, что это может быть. Если мы узнаем, что это за воспоминание, то сможем... ты сможешь, – он пристально посмотрел на нее, – помочь пережить это.

Лили горько усмехнулась:

- Он никогда ничего не расскажет. Тебе ли не знать, все самое больное он прячет глубоко внутри.

- В этом вся и беда: он не подпустит нас.

- Я не знаю, что это может быть, мы ведь перестали общаться на пятом курсе. На моей памяти не было ничего, что могло бы так сильно поразить его...

- Но он рассказывал тебе многое!

- Да ничего он особо мне не рассказывал. Я знала лишь самое общее. Знала, что у него проблемы в семье, что его родители часто ругаются, поэтому он так мало времени проводил дома. Он никогда не вдавался в подробности. Да, все это было грустно, но не думаю, что он мог бы так сильно переживать по этому поводу. Скорее всего, это что-то, что произошло уже после... Подумай, Римус, он был Пожирателем смерти! Да у него, должно быть, вагон ужасных воспоминаний!

Люпин покачал головой.

- Я не думаю, что Волдеморт стал бы использовать это. В конце концов, откуда ему было знать, что зверства, творимые его приспешниками, могли сильно задевать одного из них? Нет, это что-то, о чем знал Волдеморт, знал наверняка, и более того, знал, что это самое больное, и не сомневался, куда бить.

- Быть может, он убил кого-нибудь... кого-то, кого не хотел... – Лили вздрогнула.

- Гадать бесполезно. Это может быть что угодно.

- Какая жалость, что весь ключ скрыт в нем самом, и нет никого, кто мог бы рассказать...

- Ты предлагаешь найти его школьных друзей и расспросить о его воспоминаниях? Пойдем, отправим сову? – Люпин усмехнулся.

- Не думаю, что у него были такие близкие друзья, – Лили не видела здесь ничего смешного. – Господи, но это же либо сведет его с ума, либо заставит сказать правду!..

- Какая изощренная пытка! Я думаю, он хочет наказать его таким образом. Он больше не верит ему.

- Еще немного – и я сама сойду с ума!

- Где сейчас его родители? – неожиданно спросил Римус.

Она с удивлением посмотрела на него.

- Не знаю. Умерли, наверное... Не думаю, что он поддерживал с ними отношения. Скорее всего, при первой возможности ушел из дома.

- Но ты ведь жила неподалеку...

- Я видела его мать всего несколько раз в жизни. А потом, после школы, я и вовсе переехала. Римус, говорю тебе, он не был привязан к ним!

- Есть один способ. Мы можем узнать... Но предупреждаю, последствия могут быть непредсказуемы. Я имею в виду его реакцию...

- Ты предлагаешь НАСИЛЬНО проникнуть в его память, пока он спит?

- Тише! – шикнул он. – А ты предлагаешь разбудить его и измучить еще больше? Я бы сам сделал это, но боюсь, он убьет меня через несколько минут... К тому же, я не мастер легилименции. А между вами теперь существует связь. Тебя он не сможет не впустить, если ты захочешь проникнуть.

Лили с испугом посмотрела на друга.

- Это единственный выход?

- Боюсь, что да. Только так мы сможем помочь.

Она медленно подошла к кровати и присела на краешек, смотря в бледное лицо. Ее душу затопило такое острое сострадание, что захотелось снова заплакать. Он стольким пожертвовал ради них, а она ничем не может отплатить ему. И все же, ей было страшно при мысли, что она проникнет в такие глубинные уголки души, и пугало то, что она может там увидеть.

- Я хочу, чтобы ты вышел, – тихо произнесла она, обращаясь к Люпину.

Тот кивнул и покинул комнату, не забыв закрыть дверь. Лили достала палочку. Он может не простить ей, если она увидит. Но какая теперь разница? Его душа и так навсегда потеряна для нее. Она направила палочку на висок и, закрыв глаза, прошептала, внутренне надеясь, что у нее не получится:

- Легилименс!

В тот же миг окружающий мир поплыл перед глазами, опрокидывая ее в темноту.

====== Глава 21 ======

Она очутилась в узком переулке. Покосившиеся ряды одинаковых домов с неотличимыми фасадами и пустыми глазницами стекол. Она знала это место. Паучий тупик. Через мгновение сзади нее раздался шорох, и Лили увидела его. Северусу было, судя по виду, около семнадцать лет, не больше. Сейчас было лето, значит, он уже вернулся из Хогвартса. Неказистая мешковатая одежда еще больше подчеркивала болезненную худобу. Он возвращался домой. Лили следовала за ним по переулку, чувствуя, как колотится сердце от страха. Чем ближе он подходил к дому, тем отчетливее становились крики и ругань, доносившиеся оттуда. Она видела, как лицо его сморщилось от отчаянья и отвращения. Развернуться, уйти прочь, никогда больше сюда не возвращается – вот что кричали эти черные, ярко блестящие на бледном лице глаза. Лили замерла. Она знала, что увидит сейчас, и ей это неприятно. Крики сменились женским плачем. Снейп медлил перед дверью, словно ожидая, что все прекратится само собой, потом резко толкнул ее вперед и вошел внутрь. Она никогда не была здесь. Он стеснялся ее приглашать, а ей и в голову не приходило напрашиваться. Войдя внутрь, ей сразу стало понятно, почему он никогда не хотел возвращаться из школы домой. Из всех углов кричала бедность. И это была не просто не хватка денег – здесь чувствовался дух отчаянья, злости и запущенности, словно живущим здесь людям уже так плохо, что стало все равно до окружения. Темная комната была настолько захламленной, что не верилось, что она обитаема. Косые лучи заходящего солнца бросали жалкие оранжевые отблески через запыленное окно. Она снова услышала крики и звук удара. Северус испуганно вздрогнул, на его лице отчетливо проступив гнев, смешанный со страхом. Он шел через комнату вперед к другой двери и резко распахнул ее. Лили вздрогнула, инстинктивно закрыв глаза. На полу, съежившись, в углу сидела женщина, руки ее, тонкие и болезненные, покрывали синяки. Она прижимала их в голове, стараясь закрыться от ударов, которые наносит ей стоящий рядом высокий черноволосый мужчина с грубым, злым лицом и крючковатым носом.

- Никакого колдовства в моем доме! Ты – чертова ведьма, мерзкая тварь, будь ты проклята!!!

Лили в ужасе прижала руки ко рту. Она видела, что стоявший перед ней мужчина пьян, и его пошатывающаяся, размахивающая руками фигура вызывала еще большее отвращение.

- Аааа, вот и ты. Явился из своего гадюшника. Еще одна гадюка растет. Посмотри, твой выродок...

Лили словно внезапно вспомнила о присутствии Снейпа и в испуге повернула голову. Теперь на его лице только ненависть. Он выхватил палочку и наставил ее на мужчину. Тот,будто бы не замечая, обрушил очередной удар на голову пытавшейся заслониться женщины. Лили похолодела изнутри, с ужасом поняв, что сейчас будет.