***

Комната Настасьи была заперта с момента ее смерти. Алексей сам был не в состоянии заходить туда и другим не разрешал. Сегодня утром, наконец, почувствовал, что надо.

Последние пять лет она фактически перебралась к нему на половину. Там спала, и ела и держала кое какие вещи. До этого двадцать лет ютилась в комнате почти под чердаком - маленькой и темной, зато с лестницей ведущей сверху сразу в его «покои»- как называла их сама.

Что характерно, никогда ведь не просила переселить ее в другие комнаты, а ведь могла. Для Алексея ценней всего в Настасье было как раз то, что никогда и ничего у него она не просила. Ни разу за всю жизнь. Спала почти под дверью, как собака. Когда он приезжал - здесь все к его приезду всегда готово было. Всегда он ехал в Грузино с чувством, что его здесь ждут. Когда он смотрел как Настасья суетилась по хозяйству, ему вспомнился родительский дом. И матушка, которая по любому поручению отца бежала безропотно и просьбу исполняла быстро и расторопно.

Она одна заботилась о нем, как матери не стало. Он жизнь свою отдал служению императору, а Настасья для него служила и жила. Единственное существо, которое его любило.

Алексей стоял теперь посреди запылённых вещей и сундуков. Ему к ним было страшно прикасаться. Он к ней сюда не заходил ведь даже. Ни к чему.

Он огляделся и невольно удивился только, что так много здесь вещей. Почти что целый склад. А вроде у неё ничего не видел. Вся утварь ее могла бы влезть в один большой сундук. Она ведь ничего себе не покупала. Только для него…

Алексей глубоко вздохнул, подошёл к первому сундуку, стоявшему в углу и отпер.

Санкт-Петербург. 1822 год

«Ваше Сиятельство, проходите. Государь вас ждёт..»

Он входит в кабинетах на негнущихся ногах. Давно он с таким чувством не входил к нему. От страха трясутся поджилки и перед глазами все плывёт. Александр принял его тепло и даже не сразу перешёл к «делу».

Усадил за стол, стал угощать вином и рассуждать начал о погоде и тут уж Алексей сам не выдержал.

«По поводу Миши, знаю, звать изволил. Не тяни, молю. Ежели он оскорбление какое кому нанёс…»

«Он снова пьяный был на службе.»

«Кто видел? Они поклёп на него возводят за мельчайшую провинность и врут, ну ты ведь сам то знаешь! Вспомни, и про меня чего не говорили…»

Он начинает оправдательную речь, Александр молча слушает его некоторое время, потом жестом прерывает.

« Я видел. Он пьян явился передо мной.»

Алексей замолкает и отвернувшись, смотрит в стену.

«Я сам отец. Я понимаю. Но послушай..не тянет он. По человеку сразу это видно. Он только мучается. Тебя подводит.»

Оказывается за свои провинности не может быть так стыдно, как за провинности детей. Детей…у него ведь нет детей. А сколько раз он врал сам, выгораживая Мишу? Неужто судьба его такая, что помогая своим родным, он встречает одну только неблагодарность и ненависть?

Сколь много сделал он для своих родных чтобы теперь сидеть здесь и краснеть?

Однажды Александр его спросил от чего тот не женится на Настасье? Ведь может он ее освободить из крепостных..

И он ответил честно, что женитьбы на дворовой девке мать ему не простит. Что это неправильно. И люди, его семья, его осудят за такое. И Александр тогда с иронией отметил, что вот уж он не думал, что графа Аракчеева волнует чьё-то мнение. И Алексей тогда и сам удивился. Как-то странно получалось: ему было плевать что говорят о нем, но страстно хотелось чтобы о членах его семьи говорили только хорошее. Чтобы все они оставались безупречны. Чтобы Миша в люди выбился, ходил такой красивый, учёный и всеми уважаемый…в новеньком мундире. Он ведь при выпуске его из Пажеского корпуса потратил на его обмундирование такую сумму, что сам не ожидал. Хотелось так полюбоваться…на эту форму…Форму. Неужто нет там никакого содержания?

«Александр Павлович, Миша не мой сын. И не Настасьин. Крестьянки Лукьяновой. Настасья взяла его и мне сказала, что мой ребёнок.»

Александр в изумлении смотрит на него. А его трудно удивить.

«И ты..простил?»

«Да. А что делать? Мальчишка в чем виноват был? Гнать их что ли мне было их от себя? Я к Мише ребёнком привязался, как к родному. Считай что и сын. Других детей бог не дал».

Александр молчит, а потом вдруг произнес:

«Хорошо коли знаешь наверняка. Пусть горькая, но правда. Меня же Бог решил так наказать..детей моих он забирал, а…были ли те моими..я не знаю.

Теперь пришла очередь Алексея изумляться. Так значит и Александр подозревал о том, о чем он думал?

« Когда мы расставались, я спросил: моя ли дочь Софья? Она ответила после долгой паузы, что мол странно мне об этом спрашивать, ведь Соня копия моя. И если бы не та пауза.. И что если Соня - не от меня? А если и остальные наши дети? Так странно, что раньше я уверен в этом был, что все -мои, а вот расстались мы, и я засомневался. Я даже взял и все расписал по датам рождения всех наших детей, чтобы подсчитать. И мне вот показалось, что с Соней пара месяцев там не совпадает.

«Она вас не любила. Я вам говорил всегда.»

«А я ее любил…теперь вот не люблю, теперь она у меня вызывает отвращение. Она знала, что я хотел детей. Что если, она как и твоя Настасья, с их помощью хотела просто привязать меня? Ты вот простил. А я бы не простил».

«А ваши дети от жены?»- Алексей задал вопрос, который давно его мучал.

«Вторая дочь - ко мне не имеет отношения. Но об этой истории рассказывать я не хочу. Про первого ребёнка я не знаю. У нас ведь с этим с самого начала плохо шло. В первую брачную ночь вообще не получилось .. я несколько раз пробовал, но ей было больно и я думал, что делаю что-то неправильно.. Потом Иногда я замечал,в том что касалось интимной близости, что она как бы..не всегда до конца бывала удовлетворена …и что ей местами было как будто бы даже не очень приятно, но она никогда по этому поводу ничего мне не говорила. Она вообще никогда не раскрывала чувств. Сейчас я думаю, что мы тогда были молоды, и если бы она сказала мне и попросила что-то делать иначе..все могло бы сложиться по другому.. но она, наверное, боялась меня обидеть. Мы были больше друзьями и друг друга стеснялись… При этом я был молод и мне очень часто хотелось физической близости ,но не знал, как это показать, потому что боялся ее …оскорбить или быть навязчивым. В итоге я вынужден был искать удовлетворения на стороне и мне потом было стыдно и грустно, ведь я искренне хорошо к ней относился и не мог понять, почему у нас все не так, как рассказывают, должно быть в браке. Я намекнул как-то моему наставнику, Салтыкову.. А он сказал, что с женой так и должно быть. Что это отношения другие и жену положено любить иначе.

Сейчас я понимаю, в чем были ошибки и как мог бы я их исправить..

Он говорил как будто сам с собой. Алексей сидит, не шелохнувшись.

«Я видел, что она нравится Чарторыйскому. Меня это и злило и забавляло. Я хотел как будто бы ее проверить. Может и себя.

Но по итогу..вышла ужасная история. Она сказала, что у них это было единожды. И за несколько дней до этого у нас с ней была близость и потом ещё один раз она была со мной и уверена ,что ребёнок от меня. Что она его не любит и они оба сожалеют о том что было.На все на это я хотел ей сказать, что как же так.. пять лет было мимо и тут вдруг попало? Но Я знал,что виноват, что из-за меня она оказалась в таком вот положении..я хотел исправить то,что можно. Я пришёл к ней и сказал, что хочу все забыть и быть с ней…Она сначала согласилась… и я лёг с ней постель, она но совсем не отвечала на мои ласки. Я чувствовал себя ужасно глупо, каким то насильником и я в шутку сказал, что ее как раз должна будет утешить новая беременность.

А она сказала, что я издеваюсь над ней. Что я подговорил на это Чарторыйского..И что она никогда не поверит, что я мог желать ее после того как она изменила мне, и что я намекаю на то,что ребёнок был не от меня..

Я ужасно разозлился и тоже что-то наговорил ей.. Мы поссорились и я ушёл.