— А что с мамой? — вполголоса спрашивает Микаса.

Симура пожимает плечами.

— Она пыталась найти работу. Но, в итоге… исчезла.

— В смысле? — за эти дни Микасе стало до тошноты неприятно слово «исчезла». Теперь оно ассоциируется только с глухими трущобами посреди Токио.

— Не знаю. Может быть она … я не знаю. Я пытался найти её, но не смог. Михо сказала мне жить своей жизнью и не искать её. Но, возможно, она в Санья, кто знает, — кивает Симура. — Видимо, вся твоя жизнь связана с этим мистическим местом.

Девушка нервно хмыкает.

— Завод перешёл к брату Хидэо, но… твой дядя был жутким пьяницей и не смог удержать его.

— А ваша жена? — спрашивает Микаса.

Симура горько усмехается:

— А моя жена – женщина, Микаса. Для тех дураков подчиняться женщине – позор. Уж лучше потерять работу, чем работать на мою жену. И это не мои слова, а одного из рабочих. Быть может, дело было ещё и в том, что они потеряли надежду после смерти Хидэо. Они обожали его. Буквально боготворили. Почему любовь не распространилась на твою тётю, я не знаю.

У Микасы вдруг перехватывает дыхание.

— Тётю… — она улыбается. До неё сегодня всё доходит с запозданием. Тётя… а Симуру она может называть дядей… — А как зовут вашу жену?

— Киёми, — с гордостью заявляет Симура. — Её зовут Киёми Адзумабито. Надеюсь, когда она вернётся, ты придёшь к нам?

— Конечно, — улыбается Микаса и чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы. Она с огромным трудом пытается их скрыть.

Её тетя…

Родная…

И её… двоюродная старшая сестра Изуми. Так вот почему ей показалось, что эта девушка похожа на неё.

Её семья…

— Все встречи действительно неслучайны… — снова задумчиво произносит Симура. — Твоя мать очень сильно любила тебя. Но… не могла оставить.

— Я понимаю…

— Жить с ней в том районе было бы ужасной мукой для тебя… Если она действительно там.

— Мой… — Микаса внезапно запинается, — … парень тоже оттуда.

Как непривычно произносить это слово…

— А как его зовут?

— Леви Аккерман, — просто отвечает Микаса, абсолютно забыв о том, что это имя знает весь Токио…

Тормоз…

Глаза старика буквально лезут на лоб и он начинает громко смеяться:

— Ну у вас с мамой конечно… поразительная удача в выборе спутников жизни. Что та, что другая урвали бизнесменов.

Микаса смущённо улыбается.

Бизнесмен…

Леви никогда не вёл себя, как бизнесмен, поэтому она постоянно забывает о том, что он не совсем обычный человек.

Странно…

Она не чувствует себя сломанной. Она не чувствует перелома в своей жизни. Ощущение такое, словно кто-то просто показал ей фотографию из раннего детства, события которого она не помнит. Всего лишь последний кусочек пазла встал на своё место.

Подумать только, её мать была счастливой… но, к сожалению, не сумела справиться с ударом судьбы.

И Микаса понимает одно: она не хочет искать её. Просто не хочет…

Единственное…

Тетя…

Как же она хочет, чтобы Киёми наконец вернулась домой. Хочется увидеться с сестрой… пусть даже двоюродной. Это единственное, что разделило её жизнь на «до» и «после».

Симура вдруг поднимается, кидает суетливое «сейчас», и скрывается где-то за поворотом. Микаса непонимающе смотрит ему вслед.

Старик приходит, внимательно разглядывая что-то у себя в руках. Девушка замечает небольшую фотографию, которую бережно держит Симура.

Он протягивает её Микасе. На фотографии изображена женщина с величественным взглядом, смотрящая в камеру с холодом, словно королева. Рядом с ней стоит высокий мужчина с добрыми глазами и выдержанной улыбкой.

Видимо, она пошла в отца…

Или же величие её матери – всего лишь маска. Микаса и сама замечала за собой странную особенность изображать из себя сильную, гордую и независимую воительницу. Именно этот образ и отразился в её книге.

Микаса облизывает губы: ничего…

Она ничего не чувствует…

Словно на фотографии – не её родители.

Это абсолютно чужие ей люди.

— Это единственная фотография, оставшаяся в память о твоих родителях… Она мне очень дорога. Теперь она твоя, — тепло произносит Симура.

Микаса внимательно смотрит на фотографию, а потом переводит взгляд на старика.

— Нет… — девушка отрешённо улыбается. — Не стоит.

— В каком смысле? — старик хмурится.

— Несмотря на то, что это мои родители, и я безмерно благодарна им за то, что они подарили мне эту жизнь… вам они были дороже, чем мне, потому что я никогда не знала их. Они мои родители, но они чужие мне. А вы их знали. Так что оставьте себе … в память о них. Спасибо вам за всё.

Микаса протягивает фотографию Симуре. Старик с изумлением смотрит девушке в глаза, но потом, рассеянно кивает и берет фотографию из её рук.

— Спасибо… — улыбается он. — Думаю, ты права… Не стоит ворошить прошлое, которое ты даже не помнишь…

Девушка согласно кивает.

— Я думаю твоя мать бы гордилась тобой. И твоей книгой, и твоим… выбором, — Симура многозначительно показывает в сторону входной двери, намекая на того, кто стоит за ней. Микаса прикусывает губу.

— Ты как будто стесняешься его, — серьезно замечает старик.

— Я? — удивляется девушка. — Нет… я не стесняюсь.

— Такого человека нельзя стесняться. Такого надо беречь.

— Да… я берегу.

— А он тебя?

— А он бережёт меня так, как никто никогда не берёг.

— Даже твои родители… — ухмыляется Симура.

Микаса смеётся.

— Кстати, — переводит тему Симура. — Расскажи мне о твоих приемных родителях. Кто они?

Девушка широко улыбается, понимая, что этот разговор будет довольно долгим…

***

— Ты что вообще не двигался с того момента, как я ушла? — спрашивает Микаса. Леви удивлённо выгибает бровь:

— В смысле?

— Ты как стоял, так и стоишь.

— В отличие от некоторых я могу постоять какое-то время в одной позе, — хмыкает Аккерман. — У меня нет шила в одном месте.

Девушка натянуто улыбается.

— Как всё прошло? — меняет тему Леви. Микаса тяжело вздыхает и отводит взгляд, задумавшись. Аккерман напряжённо смотрит ей в глаза. Худшее, чего он опасался, это того, что Микаса выйдет из дома вся в слезах. Или вообще не выйдет. Но на её лице лишь лёгкая дымка задумчивости, больше ничего. Ничего не изменилось. Неужели она так ничего нового и не узнала…

— Ладно, расскажешь потом, — Леви открывает дверь, жестом приглашая её в машину. Девушка растерянно обводит его взглядом. Она хочет что-то сказать и её рот открывается, но в глазах пробегает сомнение и Микаса замирает.

Вот оно… то чего он боялся…

Она что-то сдерживает в себе.

— Я… не хочу домой, — тихо признается Микаса.

— Хорошо, поехали в парк. Он здесь недалеко, — говорит Леви.

— Сейчас? — удивляется девушка.

— Ну да, — отзывается мужчина, недоуменно поворачиваясь к ней. Но, как только его взгляд пересекается с её, он понимает, чем вызван этот странный вопрос.

Показаться в парке в такое время вместе?

Пусть даже сейчас начинает смеркаться, и к моменту, когда они приедут туда, уже будет немного темнее.

Она никогда не хотела, чтобы о них кто-то узнал. А за этот месяц её книга приобрела ещё больший успех, следовательно, количество её фанатов всё растёт. А о нём знают уже несколько лет, и не то, чтобы ему так нравится встречать фанатов на улице.

Поэтому он и сам любит гулять в более вечернее время, часов в восемь, девять, когда сумерки скрывают лица прохожих, и свет больше не выдаёт его. Сейчас же от силы семь вечера.

Удивительно, что в тот самый миг, когда он предлагал это ей, он совсем не задумывался о том, какие последствия могут быть у этой прогулки…

Но на лице Микасы вдруг расцветает теплая улыбка.

— Поехали туда, — и она тут же садиться в машину, не дав ему даже опомниться. Аккерман неспешно садиться вслед за ней:

— Уверена?

— А почему нет?

— Нас могут заметить.

Микаса молча поворачивается к нему.