Микаса бессмысленно пялится в окно, абсолютно равнодушно разглядывая серую картину.
Нет…
Никто сегодня не чувствует усталости. У всех радостное предвкушение веселья. Только с ней что-то не так. Только она никак не может поймать общее настроение, чувствуя себя лишней во всей этой предпраздничной суете.
Кажется, она вешала мишуру на окна?..
Не важно…
Микаса терпеть не может свою метеозависимость. А может быть и не в ней дело? Может быть дело в навязчивых, тупых мыслях, мешающих ей просто расслабиться, создавая защитный кокон от радостной энергии, исходящей от друзей. А те беспрерывно носятся по всему дому, который специально для фееричного корпоратива сняли Ханджи и Эрвин.
Её уже пытались развеселить…
Безуспешно.
Она лишь слабо улыбнулась нелепой попытке Саши сбалансировать у себя на лбу ёлочные игрушки.
К вечеру сюда должны прийти многие. Ханджи собрала огромное количество людей…
В основном, конечно, рабочие её лаборатории. Рабочие офиса Парадиз, все, кто был вчера в магазине Нанабы, весь «104 отряд».
Зик вежливо отказался. У него слишком много работы. Пик тоже решила помочь другу.
Здесь будут все её друзья…
Девушка вздыхает.
— Микаса, повесишь гирлянду? — Криста появляется сзади слишком внезапно. Девушка вздрагивает от неожиданности.
— Да… конечно, — машинально отвечает она, поправив мешуру на подоконнике и последовав вслед за Кристой в соседнюю комнату, посреди которой лежит уже распутанная гирлянда. Микаса задумчиво смотрит на неё, словно надеясь, что она сейчас изогнется и, наконец, даст ей ответ на все вопросы, мешающие спать по ночам.
Девушка меланхолично подходит, берёт провод в руки, протягивая электрическую вилку Кристе, и встаёт на табуретку, поднимая гирлянду к потолку.
Головная боль усиливается, девушка хмурится. Кристе наконец удаётся просунуть вилку между стеной и шкафом и всунуть её в розетку.
— Так нормально? — спрашивает Микаса, подняв провод ещё немного вверх и оборачиваясь через плечо на Кристу.
Девушка прищуривается, сравнивая правую часть гирлянды с левой. А затем хмурится.
— Я не могу понять… — признаётся Криста. Микаса вздыхает. Руки начинают трястись от долгого пребывания в поднятом состоянии.
Это точно не просто плохое настроение…
Голову словно сжимает невидимая, огромная рука.
— Криста, быстрее… — выдыхает девушка. Перед глазами всё начинает кружиться…
— Микаса… что такое? — Криста тут же подбегает к подруге и силой тянет её вниз, придерживая за плечи. — А ну слезь отсюда…
Микаса садится на кресло и, уперевшись локтями в колени, подпирает руками отяжелевшую голову. Внезапно в комнату на всех парах залетает Ханджи, подгоняемая организаторской хлопотливостью. Она что-то тарахтит про то, что никто не может доделать дело до конца, но тут же замирает, как вкопанная, заметив девушек.
— Господи, что происходит?
— Ей плохо… — глухо отвечает Криста.
— Принести воды? — тон женщины, как и выражение её лица, мгновенно меняются на серьёзные.
Микаса молчит.
Ленц отвечает за неё:
— Да, спасибо…
Ханджи тут же убегает. Микаса уверена, что придёт она от силы через минуты три. Женщина сняла огромный коттедж, чтобы поместить туда всех ученых и весь персонал офиса Парадиз…
Точнее, как выразился Эрвин, весь Парадиз вместе с титанами. Поэтому, пока она вспомнит, где находится кухня, Микасе уже станет немного легче…
— Микаса, тебе надо перестать загонять саму себя, — тихо произносит Криста, обняв подругу со спины и уткнувшись щекой в её плечо. — Твоё самопожертвование когда-нибудь приведёт к чему-то похуже предобморочного состояния.
— Всё хорошо, — шепчет Микаса, приподняв голову с дрожащих ладоней.
— Ляг лучше…— говорит Ленц.
Ханджи возвращается очень быстро, неся с собой стакан с водой и шоколадку.
— На, это тоже съешь, — женщина протягивает Микасе стакан с водой и, когда та выпивает его, даёт ей кусочек молочного шоколада.
— Спасибо… — всё ещё шепчет девушка.
— Ляг на диван, Микаса, отдохни, — тон Ханджи уже более приказной, чем у Кристы, поэтому Микаса повинуется. Ложится на мягкий диван, и сразу чувствует, как боль откатывает, а глаза наконец возвращают себе способность фокусироваться.
— Криста, скажи мне, ровно, или нет, — Ханджи, вставая на табуретку, доделывает за Микасой работу. Девушка смотрит на это с какой-то беспомощностью, чувствуя себя последней калекой на земле…
Она периодически страдает от головной боли. Каждый раз Эрен и Армин направляют её к врачу, но, слава богу, ничего серьезного никогда не подтверждается.
Такое ощущение, что её голова каждый раз просто пытается взорваться к чертям. Разорваться на мелкие кусочки, раздробить каждый слой мозга.
Неужели она так сильно его перегружает?
По виску стекает слеза…
Микаса не хочет, чтобы Ханджи и Криста увидели это, поэтому быстро отворачивается, закрыв глаза. В голове продолжает гудеть.
Сегодня, видимо, не её день…
***
— Так и знал, что ты здесь, — Эрвин опирается на дверную раму, скрестив руки на груди, и смеряет сидящего за своим столом Аккермана проницательным взглядом.
Леви тяжело вздыхает. Он прекрасно знал, что от Эрвина невозможно скрыться. И если ему кто-то нужен, он достанет его из-под земли.
— Я не люблю корпоративы, — глухо протягивает Леви.
— Я знаю, — усмехается Эрвин. — Но там будут все наши.
— Знаю… — отрешённо соглашается Аккерман. Эрвин замечает перемену… Очень маленькую, почти незаметную.
Леви старается не смотреть ему в глаза.
Причиной этому вчерашний разговор?
— Ты обещал, — Смит не давит на него. Просто мягко убеждает. Он знает, что в итоге Леви согласится. В этом году точно.
— Я и не собирался нарушать обещание, — отвечает мужчина.
— Но собирался прийти позже всех, — дополняет Эрвин. Аккерману хочется закатить глаза. Конечно, кто бы сомневался…
— Да, — признаёт Леви.
Смит снова усмехается и переводит взгляд на окно позади друга. Тяжёлая погода. Такая легко могла погасить кого угодно. Поэтому и Аккерман мрачнее, чем обычно.
— Пойдём, — без приказного тона произносит Эрвин и тут же выходит из кабинета Аккермана, давая ему время, чтобы собраться с мыслями. Леви неторопливо поднимается из-за стола и направляется к вешалке.
Когда он выходит из офиса, Эрвин уже стоит около наземной установки «Парадиз», сложенной из светодиодных объемных букв.
— Поедем на моей, — решительно заявляет Эрвин. — Кто-то же должен остаться трезвым после сегодняшнего дня.
— Трезвым останусь я, — возражает Леви. — Но поедем все равно на твоей. Чтобы ты послезавтра не вызывал такси.
Эрвин лишь пожимает плечами и, не сказав ни слова, садится в машину за руль. С Аккерманом бесполезно спорить. Если он что-то решил, то переубедить его будет сложно.
Выехав со стоянки, и проехав несколько метров, Эрвин всё-таки произносит:
— Наверное, я должен извиниться за вчерашнее…
Леви резко поворачивается к нему, недоверчиво прищурившись:
— Что?
Эрвин медлит с ответом, прикрывшись повышенным вниманием к переключающемуся светофору.
— Наверное я слишком… глубоко лезу в твою личную жизнь. Ты имеешь полное право не пускать меня туда, как и злиться. Но я просто хотел помочь.
Леви не сводит с друга ошарашенного взгляда. Эрвин прежде никогда так серьезно не извинялся. Ему и не надо было. Они никогда не ругались…
Даже вчерашнее Аккерман не считает ссорой. Тем более не злится на Смита за то, что он хотел растормошить, наконец, то что творится внутри него. Кто-то когда-нибудь должен был это сделать.
— Чего молчишь? — серьезность в голосе Эрвина снова меняется на дружескую ухмылку. А Леви не до подколов…
Потому что после короткого удивления странному откровению Смита приходят воспоминания о вчерашнем. Когда всё раздражение и ненависть к самому себе, как только она отвернулась от него, он чуть не выплеснул на своего друга.
