— Да, Эдмунда выбрали новым главнокомандующим элитного подразделения, теперь официально, и он признал Аккермана врагом человечества, как и весь сто четвертый отряд.

—Что?! — воскликнула Юэла.

— Это был приказ самого Леви, — поспешно объяснила Лиана. — Он сказал Эдмунду прилюдно назвать их троих врагами. Ты же знаешь, Леви продумывает все на шаг вперёд.

—Троих? — переспросила Юэла.

— Тебя в том списке не было, — ответила Роуз. — Эдмунд в суде сказал, что ты отпросилась у Закклея, чтобы отдохнуть после сотрясения в детском приюте Мэй за стеной Сина. Вот только теперь нам нужно якобы участвовать в его поимке.

— Я знаю где они, поэтому мы сможем увести военную полицию на безопасное от них расстояние.

— Это хорошо…

— Где Эдмунд сейчас? — спросила Юэла.

— В своём новом кабинете, конечно же, — хмыкнула Лиана.

***

Кроули на несколько минут застыл на месте, собираясь с мыслями. Наступило тяжёлое, почти траурное молчание. Кристиан и Дюран напряжённо переглянулись. Никто не спрашивал вслух, почему Леви выбрал защиту Эрена и всего развед-корпуса вместо своего родного подразделения. Но Картрайт знала: они задают этот вопрос самим себе. И ответ на него: потому что он сильнейший.

Он просто не мог подставить всё старшее подразделение, а поэтому выбрал обречённую сторону один.

Почти один…

Они все поголовно верили ему. Надеялись, что он успел взвесить все за и против, прежде чем окончательно встал на сторону Эрвина.

Ханджи уныло опустила голову. Юэла редко видела её в таком подавленном состоянии. В этом мире почти не было вещей, которые могли бы выбить почву из-под ног майора. Однако известие о смерти всего отряда её сильно покоробило.

И Юэла прекрасно понимала её.

— Я отправляюсь к ним, — заявила Ханджи.

Картрайт хотела было предложить и собственное участие, однако в последний момент передумала. Аккерман бы явно не одобрил этого. Ханджи вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Какой бы непредсказуемой ни была эта женщина, сейчас всё было написано на её лице.

И Картрайт знала, что в этот момент ей нужно было что-то сказать.

— Разве ты тоже уходишь? — спросил Эдмунд.

— Нет, я просто… мне больше нечего сказать, — спокойно ответила Юэла и захлопнула за собой дверь.

Ханджи стояла неподвижно на фоне полной луны, и только волосы её развевались на усиливавшемся ветру. Юэле показалось, что она смотрит на последнюю, предсмертную картину какого-нибудь неизвестного или непризнанного при жизни художника: настолько печальным было это мгновение. Девушка подошла и встала рядом.

Ханджи обернулась на неё и улыбнулась, умело скрыв горечь, которая буквально секунду назад была ясно видна на её лице. Это актёрское мастерство выдрессировывалось десятилетиями, но на таких людях, как Юэла, оно никогда не работало: слишком близка им была боль утраты.

— Скажи, кого ты винишь в их смерти? — спросила вдруг Ханджи. — Всех тех, кого ты потеряла.

— В каком смысле? — растерялась Картрайт.

— Ну… в прямом, — неуверенно пояснила майор.

— Себя, наверное. Хотя я знаю, что…что ничего не могла бы сделать.

Зое задумчиво посмотрела на полную, яркую луну.

— Как и ты не могла ничего сделать, — поспешно добавила Юэла. — Это сложно, но это надо…принять.

— Думаешь, я не теряла доверенных мне людей до этого? — спросила Ханджи. — Я уже давно поняла, чего стоит звание командира.

Юэла вздохнула. Хоть в тоне Зое не было никакого намёка, Картрайт увидела его уже в собственном толковании.

«Я уже переживала это, но не сломалась, как ты, а продолжила служить человечеству, отбросив все личные чувства…»

Юэла уже давно осознавала: она заигралась в жертву. Она слишком много сомневается, слишком много позволяет себе быть слабой, или прикрываясь собственной неопытностью, или прячась за спиной Леви.

Жизнь давно дала понять: она ходит кругами, просто лица и время меняется.

Так может быть давно уже надо было изменить своё отношение к этому тошнотворному круговороту. Убедить саму себя, что все это нужно, как и её собственная неминуемая смерть.

Ханджи справилась, и она тоже справится…

— Я всегда удивлялась твоей… выдержке, — сказала девушка. — Я потеряла всех их и сдалась, как слабенькая маленькая девочка.

— Ты не показала этого всем остальным, как и я не показываю, и это правильно, — ответила Зое. — На тебя свалилось очень много. Ты потеряла всё. Так что не сравнивай себя со мной.

— Не всё: вы с Эрвином остались, весь легион разведки остался, а я бросила вас, хотя могла бы продолжать сражаться.

— Ты продолжила сражаться здесь. Ты вернулась на поле боя очень быстро. На тебе, как и на Эрвине и Леви, и на всех вас — сильнейших, висят огромные надежды, и ты оправдываешь их. К тому же…— она сделала выразительную паузу, — я всегда знала, что здесь ты нужна больше. Ты среди лучших, но твоя роль в этой истории не изменилась. Под командованием Леви ваше подразделение стало просто вторым усовершенствованным легионом разведки. Лично я всегда считала вас частью разведки. И я ценю это больше всего.

— Но какая разница? От этого моё значение для человечества увеличилось, — хмыкнула Юэла. — Как и значения всех, кто перешёл сюда из разведки.

— Ну, разве это не с твоей помощью полиция смогла поймать Эйвери? — подмигнула ей Ханджи.

— Да, с моей, но это лишь единичный случай.

Зое пожала плечами, сделав небольшую паузу:

— Знаешь, думаю, что некоторым людям здесь ты тоже нужна…

— Не начинай, — рассмеялась Юэла.

— Нет, я серьезно. Может быть, раньше я говорила это в шутку, но я…

— Что ж, наверное ты права… — хитро протянула Юэла.

— Действительно?! — воскликнула Ханджи. — Вы…ну …в смысле…вы действительно…

— Всё, Ханджи, иди и спроси у него сама, — засмеялась Юэла.

— Ага, конечно, чтобы он меня ещё раз заставил дрова колоть. До сих пор мозоли…

Картрайт захохотала от души.

— Я же не усну теперь, Юэла, — обиженно протянула Ханджи.

— Так это же прекрасно, — с издёвкой подмигнула ей девушка. — Сегодня тебе и не надо спать, тебе нужно ехать к разведчикам. Считай, я тебе помогла.

— Ты становишься его женской версией, — обессиленно вздохнула Ханджи.

— Будь я его женской версией, ты бы уже шла колоть дрова…