Юэла задумалась, задержав взгляд на лице Аккермана. Оно, как всегда, не выражало ни беспокойства, которым сквозили его слова, ни презрения, которое за ними скрывалось.

— Ты не думал, что нужен нам там как командир? — осторожно спросила она. — То есть, я имею в виду, что защитой Хистории может заняться кто-то другой…

— Например?.. — спросил он, покосившись на Юэлу.

— Например не главнокомандующий старшими войсками, — саркастично пояснила она. — Это уже твоё решение, кто это будет.

— Дело в том, что со мной им обоим намного безопаснее, — сказал Аккерман. — Да, может быть каждый из вас справится с этим на моём месте, но доверяю то больше всего я самому себе. Эрен и Хистория слишком важны для нас для всех, и лучше будет, если их защитой займётся тот, у кого больше всего опыта.

Юэла кивнула:

—Ты прав, но это не отменяет того факта, что ты нужен и нам тоже.

— Эдмунд легко сможет занять моё место. И, возможно, на этот раз ему придётся занимать его намного дольше, чем четыре месяца назад. Произошло то, что пошатнет привычную жизнь за стенами — война между людьми внутри них.

— Забавно…— хмыкнула Юэла и горько улыбнулась.

— Что забавного? — не понял Аккерман.

— Даже окружённые общим, почти непобедимым врагом, люди умудряются воевать друг с другом и оставаться самым ужасным, что есть в мире…

—Не все люди такие, — заметил мужчина.

— Не все… — согласилась она, — но не мы с тобой.

Леви непонимающе вскинул брови.

— Разве ты не убивал людей? В подземных городах этому учатся ещё с детства.

— Я убивал только тех, кто убил бы ещё больше людей, если их не остановить. Я убивал тех, кто этого заслуживал.

— Заслуживал…— медленно протянула девушка, будто бы пробуя это слово на вкус. — Кто-то ведь думает, что и я, и ты заслуживаем смерти. Мы руководствуемся теми же принциами. Мы ничуть не умнее тех, кого убиваем. Мы — самое ужасное, что есть в мире, и стоим в авангарде этого, хоть и стараемся прикрыться спасением других.

— Мы состоим из этого, Картрайт. Кто-то должен это делать. Ты не можешь этому противиться.

— Я и не противлюсь.

— Тогда к чему эти речи?

— К тому что мы не должны думать, что особенные, — Юэла прикусила губу.

— Ты можешь вернуться в штаб, если хочешь, — переменил тему мужчина.

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросила девушка.

— То, что ты там нужна.

— А здесь нет?

— Юэла, я просто предложил, — терпеливо объяснил Леви.

— Я останусь, — спокойно ответила Юэла. — Если я…

Она осеклась.

— Я…точно не мешаю тебе? — прозвучал неожиданный вопрос.

— С чего бы? — удивился Аккерман.

— Не знаю… просто… мне иногда кажется что без меня и без моего…геройства тебе было бы легче.

— Каждый подчинённый в каком-то роде ноша на плечах командира, и ты, Картрайт, не тот человек, которому я должен это объяснять, — сказал Леви. — Но это неважно, если его ценность оправдывает эту тяжесть. Например, тот же Эрен. Он идиот, но без него мы бы ничего не добились, так бы и барахтались в самой жопе. Ты тоже ноша на моих плечах, но пока что вполне справляешься. Я предложил это не потому, что не хочу с тобой возиться, а для того, чтобы убедиться, хочешь ли этого ты, потому что вы уже не молокососы, которые понимают только прямые приказы.

— Я останусь, — коротко ответила девушка.

— Уверена?

— Да.

— Подумай, — настаивал Леви.

— Ты тоже подумай, — приняла она оборонительную позицию.

— Пути назад может не быть, — предупредил мужчина.

— Леви, я понимаю наше положение не хуже тебя, — нетерпеливо проговорила девушка. — Я, в конце концов, уже больше десяти лет подобным занимаюсь.

Действительно.

— Я же предложил это не потому, что хочу от тебя отделаться.

— Я…знаю это, — она сдержанно улыбнулась и едва заметно кивнула.

— И даже не потому, что хочу тебя защитить, — продолжил он.

— Леви…— она настойчиво уставилась прямо ему в глаза, — я поняла.

— Хорошо, — отрезал он и, чуть помедлив, добавил: — Но посуду все равно моете вы с Микасой.

— Ты мне не даёшь даже нормально исполнить свой же приказ… — пожаловалась Юэла. — Без переделывания.

— Потому что эти олухи перебьют всю посуду, или затопят дом, а вы сделаете это аккуратно, — объяснил Леви.

— С чего такая уверенность? — улыбка на её лице стала шире и хитрее, и Аккерман, заметив это, лишь выразительно протянул:

— Только попробуйте…

Картрайт звонко засмеялась:

— Ладно, я шучу.

***

Она не хотела возвращаться в этот город. Слишком много плохого произошло в нём. Именно здесь, в Тросте, было положено начало новой эры для человечества, новой надежды и новой цели. Но параллельно с этим здесь начинается тёмная вереница лишений и поражений.

Этот город пропах смертью.

Оглянувшись на Арно и Коула, Юэла заметила: ей не одной трудно было здесь находиться. Парни задумчиво смотрели вниз на полуразрушенный дом, рядом с которой валялась табличка с практически стертой надписью «Лоу». Никто не торопился его восстановить.

Да и зачем?

Почти все представители этой семьи мертвы.

Картрайт помнила, какая надежда загорелась в глазах её друга, прежде чем потухнуть навсегда. Он был уверен, что они уже победили, что их страдания окончены…

Однако их страдания только начинались.

И он их не вынес. Пришёл сюда, чтобы защитить родных, а в итоге те погибли первыми.

— Нужно идти дальше, — тихо произнёс Коул, тронув Юэлу за плечо.

Идти дальше…

Ведь в этой фразе было не только необходимость пойти и соединиться с отрядом Леви.

Надо идти дальше, и оставить погибших товарищей в воспоминаниях.

Их нет в этих разрушенных домах, их нет на этих переполненных людьми улицах. Их не должно быть в их мечтах и желаниях…

Они должны быть только в их воспоминаниях.

Так будет легче.

Станет легче. Со временем.

Девушка послушно развернулась. Они притаились на крыше двухэтажного дома, угрюмо возвышавшегося среди обломков окружающих его когда-то зданий. Невольно промелькнула тревожная мысль о том, как же там разведчики во главе с Аккерманом, и не попались ли ещё Эрен и Хистория.

Они напряжённо вглядывались в разные стороны. Только бесконечные потоки людей, только шум толпы. Слишком… тихо. Юэла покосилась на друзей, замерших в одной позе, напоминающих в этот момент мраморные статуи, бледные и сосредоточенные. Рядом с ними было как-то спокойнее. Всё их существо выражало безразличие, будто бы это задание — не больше чем просто тренировка. Это затишье заставляло каждую мышцу её тела расслабиться.