На этот раз цель вылазки — всего лишь документы в старом, разрушенном штабе элитных войск. Несчастные документы, в которых обнаружилось одно несчастное несовпадение с новыми данными. И ради этого нужно рисковать.

Девушка не знала точно, что это за документы, и почему они настолько важны, что ради них нужно так рисковать, бросаясь с опытным отрядом в самое пекло. Рискуя самым дорогим, что есть у человечества. Однако спрашивать она не хотела. Она была уверена в том, что знание правды не принесёт ни покоя, ни удовлетворения.

Однако Коул говорил, что эта вылазка может принести довольно много если не человечеству, так войскам. В подвалах штаба старших войск хранилось множество запасов оружия.

При эвакуации из стены Мария солдаты не смогли взять всё, что было на складе, а все эти пять лет никто и не вспоминал про них.

Не вспоминал, потому что не нуждался.

А сейчас в гарнизон и военную полицию стало поступать все больше и больше добровольцев. Рабочие по производству клинков и патронов тратили много сил и времени, в то время когда за стеной находилось столько оружия, что можно было дважды вооружить всех разведчиков или военную полицию.

Однако Юэла никогда не вникала в такого рода дела. Ей давали клинки, револьверы, устройство пространственного маневрирования и задание, которое она должна была выполнить, и она это делала. И, салютуя собственной силе, разбивала очередное окровавленное лезвие о грубую древесную кору, когда внутри пожар, а глаза застилают кровь и пот, а позади гора убитых титанов.

Ей было глубоко плевать, кто и сколько трудился над сломанными клинками и утопленными револьверами. Ей было не до этого.

А тем временем Леви уже трубил сбор. Снова за стену. Снова к титанам. Снова насмерть.

А Юэла только и ждала этого клича. Наконец то. Может быть, хоть в этот раз повезёт, и судьба решит, что с неё хватит, что ей можно отдохнуть, и в виде какого-нибудь многометрового урода даст ей покой.

«Ты выбрала этот путь, и не тебе думать о таком, Картрайт» говорила она сама себе. «Ты — профессионал. Ты — один из сильнейших воинов человечества. Хватит ныть. Ты сама виновата».

И иногда Картрайт казалось, что она погибла, а высший суд решил отправить её в ад за грехи, которые она не сможет, наверное, перечислить. И теперь она здесь. И всё по кругу. Снова и снова.

Дебильная мысль, но Картрайт не могла от неё отделаться.

Девушка села на лошадь и оглядела свой отряд. Какие сильные люди. Интересно, как часто они думают о смерти?

Взгляд упал на спину Аккермана, сидевшего на своей лошади прямо перед ней.

А он?

А он когда-нибудь думал о том, что судьба нарочно пошутила над ним, дав ему такую необыкновенную силу. Силу, которая оберегает намного меньше, чем приносит адскую тоску.

Тоску и безысходность. Ведь с этой силой на нём лежит такая огромная ответственность за человеческие жизни. С годами эта ответственность становится все тяжелее и отвратительнее. Неужели Аккерман настолько сильный человек, что в его голову не приходило мимолётное, а может быть даже серьезное, продуманное желание смерти самому себе. Неужели не приходил простой вопрос: «Почему я всё ещё жив?»

Рядом с Юэлой встал Джордан.

Забавно, что с той самой ночи, когда он помог Марону и Лианне привезти детей Эйвери к своему дому, Картрайт довольно сблизилась с ним. А Джордан стал более снисходительным и лояльным по отношению к ней, да и ко многим другим.

— Что с тобой? — спросил он, изучающе заглядывая в лицо девушке. Картрайт не хотела ничего говорить, а потому просто пожала плечами. Командующий Брандон со своим отрядом встал за её спиной.

— Отправляемся! — крикнул Аккерман и дал знак открывать ворота.

Командуй Эрвин этой экспедицией, он бы даже перед таким маленьким заданием произнёс бы воодушевляющую речь. Конечно, на роль оратора, как всегда, мог бы встать Брандон, но Леви не любил, когда перед началом экспедиции кто-то внушал кому-то надежду.

Потому что он никогда не верил в эту надежду. Он верил в себя и своих солдат. А солдаты верили в него. Этого было достаточно.

Лошади заржали и кинулись прямиком к воротам.

Солдаты выехали из убежища прямиком к смерти. Зато как же за стеной было красиво. Весна раскрывала природу. На кустах уже виднелись почки, а вечно унылое, серое, зимнее небо наконец начало светлеть. В таком раю не жаль погибнуть.

Порой Юэле казалось, что все это несчастье, которое постигло человечество сто лет назад, это карма за их насмешки над природой. За их обращение к ней.

За их гордость и убеждение в том, что они выше неё, лучше неё и сильнее её.

Но, хоть люди, может быть, разумнее всех животных на планете, но они несчастны. Им несвойственна свобода. Они рабы. Рабы времени, обязанностей, своих убеждений, мнения окружающих, правил. Люди — самые невольные существа на планете. Рабы своего превосходства.

И сейчас эта невольность материализовалась. Теперь люди, смотря на свободных птиц, парящих в небесах, хотят стать ими. Хотят улететь из этой тюрьмы. Хотят быть свободны.

Смотря на свободно бегущих оленей в лесу, хотят стать частью их табуна. Чтобы носиться по степным просторам, не боясь того, что в любой момент из-за скалы может выйти огромный гигант и задавить его одним движением.

Но нельзя.

Они люди.

Теперь они — добыча.

Людям их жестокость вернулась бумерангом.

«Так нам и надо» заключила для себя Юэла и улыбнулась.

***

Бывшее здание старших войск уже показывало свои тёмные крыши сквозь листву на деревьях. Юэла с заворожением смотрела на них. Одно из самых красивых зданий в пределах страны Марии. Как жаль, что Юэла не успела побывать там в качестве старшего воина, когда это здание ещё не заросло плющом, не покрылось слоем пыли и не было частично разрушено гигантами. Аккерман тоже с небольшой тоской посмотрел на бывший штаб. И хоть на его лице это никак не отразилось, понимающий человек всегда поймёт, что у него на душе. И Картрайт это поняла. В конце концов, именно там Аккерман обрёл такое могущество, когда всё ещё было так спокойно и безмятежно. Когда их маленький мир ещё не столкнулся с внешней, огромной угрозой. Когда титанов видели лишь разведчики.

Титаны…

Кстати, где они?

Юэла вернулась в реальный мир и оглянулась. Тишина. Только стук копыт. Больше ничего. Как будто звук внешнего мира просто выключили. Выключили, и накалили до звона.

Тишина угнетала так сильно, что Юэле захотелось остановить своих собратьев, но, к сожалению, у неё не было полномочий этого делать. Да и аргументов тоже.

С каждым прыжком лошади в сторону штаба войск тишина тяжелела и наполнялась всё больше, словно шар, который надули донельзя, и он вот вот не выдержит и лопнет.

— Командующий Аккерман! — крикнула Юэла прежде, чем смогла себя остановить. Впервые она позволила страху одержать верх над выдержкой и разумом.

Аккерман тут же остановился и с каменным лицом обернулся к ней. Все остановились. Все обернулись.

А Картрайт тем временем смотрела в сторону леса, около которого они ехали. Не произнося ни слова, она прислушивалась. Тишина. Снова эта тишина, которая кричит громче, чем грохочет гром.

— Картрайт, ты знаешь, что у тебя должна была быть веская причина нас останавливать, — спокойным голосом сказал Леви. Как ни странно, он не огрызнулся на неё, не отчитал. Юэла сглотнула. Ей казалось, что она отчётливо слышит шаги. Громкие шаги. Доносящиеся из глубины леса. Она одна их слышит?

Девушка вздохнула и повела свою лошадь прочь от тропы, по которой они ехали, вглубь леса.

— Юэла? — позвал её Марон слегка дрогнувшим голосом, который выдавал всеобщее волнение и будто ударял в самую середину мозга девушки.

Что если тревога ложная? Она ведь идёт прямиком из её головы. Юэла даже не видит причину этой тревоги, а только чувствует.

Отчётливо чувствует.

А Картрайт научилась доверять своим отчётливым чувствам. Потому что это ни что иное, как её сильная интуиция, которая будто была дана ей небесами в качестве ангела хранителя.