О том, что они нашли в том подвале. О том, какой ценой они достигли этого. О том, какая армия мёртвых сейчас идёт за ними. Неслышной поступью, дыша замогильной свободой, они уныло обступают их…
Как же наивно…
— Эмма. Нам надо к ней зайти и рассказать. Думаю, она имеет право узнать гораздо раньше, чем… все остальные.
Юэла лишь кивнула, и молча поплелась по давно изученной дороге по направлению к маленькому, неприметному дому, в котором Эрвин почти никогда не бывал.
— Эй… — Аккерман остановил её. — Ты…как?
Как ни странно, чувств не было. Ни моральной, ни физической боли. Хотя последнее, вероятно, вопрос времени… как и первое.
Юэла рассеянно оглядела командира…
Гребаные последствия сотрясения.
И он, естественно, заметил.
— Только не говори, что снова сотрясение, — резко сменил тон Леви.
— Пошли, — тихо оборвала его Картрайт, направившись к дому.
— Топай в госпиталь, я сам… — приказал Леви.
— Я тоже пойду туда, — упорствовала Юэла.
— Картрайт, в госпиталь! Не заставляй меня силой тебя туда тащить.
Терпение стремительно улетучивалось. Кулаки против воли сжимались, а глаза начало покалывать. С каждой битвой сил становилось всё меньше… С каждой травмой здоровье покидало девушку. Пытки, сотрясение, простуда, ангина, все смешалось воедино и медленно заколачивало её в гроб, уже подготавливая неприметный, ветхий крест и горсть сырой земли…
— Юэла, это не обсуждается, — возразил Леви. Юэла громко всхлипнула:
— Мы можем хоть раз не спорить, умоляю, Леви, пошли! — закричала она, заставив стоящих неподалеку Ханджи и Лиану резко обернуться.
Аккерман взволнованно оглядел её, уже без сомнений различая явные признаки сотрясения. Но не пустить её туда было бы ещё безжалостнее, чем наплевать на её здоровье.
Последовала неловкая пауза. Оставшиеся разведчики удивлённо уставились на них, но для выводов и умозаключений все были слишком измучены.
— Ты хотела о чём-то сказать, — перевёл он тему.
«О чём-то сказать», — отдалённо проплыло в мозгу. И мысли снова унеслись в прошлое, на несколько дней назад, когда Эрвин был ещё жив… Когда Картрайт смотрела в его голубые глаза, усталые, истощенные.
— Эрвин, он прав, оставайся здесь, — уверенно сказала девушка, нарушив неприятное молчание, воцарившееся между ними.
— Юэла, я уже всё решил, — тихим, но твёрдым тоном возразил Смит, поставив жирную точку, ограничившись от дальнейших перепирательств.
— Но ты ведь хотел что-то сказать? — предположила Юэла.
— Наверное, за свою жизнь я отдал слишком много трудных и болезненных приказов… поэтому сейчас я просто прошу тебя делать то, что сделает тебя хоть немного счастливее.
Юэла удивлённо замерла с раскрытым ртом, собираясь что-то сказать, но не найдя подходящих слов. Наконец собрав мысли в кулак, она неуверенно произнесла:
— Но… такие действия не всегда правильны…
— Ты и так сделала слишком много правильного. А теперь просто будь счастлива. И неважно, чем ты для этого пожертвуешь, — Эрвин устало улыбнулся и встав напротив девушки, протянул ей левую руку для рукопожатия. Картрайт озадаченно перевела взгляд с его голубых глаз на широкую ладонь, а затем всё-таки пожала её. — Спасибо за всё Юэла. На всякий случай я это скажу.
Картрайт нахмурилась. Тон, которым была высказана это благодарность, слишком много скрывал за собой, чтобы просто покориться.
— А как же Эмма? — тихо спросила она.
Лицо Эрвина посуровело. Он медлил…
Уже в этот момент Юэле показалось, что ответ можно запросто прочесть в его глазах, но сделать она этого не могла …
— Она … знала на что идёт, — какая-то часть его голоса, его тоне отчаянно уклонялась от ответа. Другая же, судя по всему, желала быть замеченной.
— Что с ней? — с напором произнесла Юэла.
Эрвин лишь отрешённо покачал головой.
— Эрвин, это важно и для меня тоже! — вскрикнула Картрайт.
Смит ещё несколько секунд медлил, словно накапливая силы для того, чтобы произнести вслух эту фразу вслух:
— Ей недолго осталось.
Юэла тяжело сглотнула. Кажется, будто бы она всю жизнь была готова к этой новости.
— Что… такое?
— Чахотка, — отрезал Эрвин.
Юэла медленно закрыла глаза… пытаясь позволить этой новости распространиться по всему телу, дойти, наконец, до мозга…
— Но она же… беременна… — произнесла она медленно, не открывая глаз.
— Уже неважно… — тяжело вздохнул Смит. — Просто мы родились не в том месте, не в то время. Нам не повезло, Картрайт. Нам всем.
А когда она открыла глаза, Эрвина уже не было перед ней. Перед ней стоял Леви, с невозмутимостью выслушавший это заявление, не отрывая взгляда от её лица. Юэла грустно улыбнулась и опустила глаза.
— Ясно… пойдем…
Одинокий дом…
Эрвин почти никогда не был здесь. Да и Эмма тоже не любила здесь задерживаться. Возмущения по поводу свадьбы Эрвина Смита уже давно прошли. Людям больше нечего было обсуждать в этой теме, все её стороны были изъедены, и в искромсанном состоянии оставленные в заслуженном покое.
Эмма медленно открыла дверь, испуганно обведя взглядом пришедших. Её чёрные волосы были собраны в тугой пучок и резко контрастировали с побледневшей, мертвенно — белой кожей, обтягивающей голый череп. Даже невооружённым глазом можно было увидеть перекос плечевого пояса из-за чахотки. Зрелище было ужасным. Юэла предположила, что это же Аккерман чувствовал, когда увидел её после пыток.
Эмма Смит сначала озадаченно окинула взглядом двух солдат, а потом в её красивых серо-голубых глазах прояснилось понимание. И кажется, что уже ничего не нужно было говорить.
Все было и так понятно…
— Так значит… всё так и закончилось? — спросила Эмма, а на её глаза медленно наворачивались слёзы. Счастье было близко. Счастье… было…
Но всё кончилось так быстро, не успев толком начаться. Эмма никогда не надеялась на счастливый конец…
Но в глубине она надеялась, что конец наступит ещё не скоро.
— Эмма… прости, — Леви виновато опустил голову. Его отчаяние, казалось, вот-вот материализуется и разрушит этот мир. Эмма всхлипнула, но всё же выдавила сквозь слёзы вымученную улыбку.
— Расскажите мне… как?
— Мы обменяли его жизнь на жизнь Армина Арлерта, — прямолинейно… но честно. Эти слова должны были ранить её в самое сердце, но она продолжила улыбаться и с трудом выдавила сквозь удушающую боль:
