– Когда все это началось? – поинтересовался у девушки доктор Дэйл.
Оливия нахмурилась.
– Думаю, через два или три дня после похорон матушки.
– И что вы почувствовали? Вы не могли бы описать все это как можно более подробно?
– Ладно, – чуть поколебавшись, сказала Олвия Ролтон. – Как-то утром, проснувшись, я почувствовала невероятную слабость, словно часть моей силы ушла за ночь.
Доктор Дэйл многозначительно взглянул на доктора Хендерсона, а потом снова повернулся к девушке, лежавшей в кровати.
– Доктор Дэйл сказал мне, что обнаружил какие-то отметины на вашем горле, – объявил он. – Не возражаете, если я взгляну?
И, не ожидая разрешения, ловко откинул одеяло, открыв белую шею Оливии Ролтон. С левой стороны горла несчастной и в самом деле темнели две крошечные красные ранки. Доктор Дейл осторожно коснулся их, и мы все увидели, как при прикосновении Оливия вздрогнула всем телом.
– Когда вы заметили эти отметины? – поинтересовался доктор Дэйл.
Но девушка в ответ только покачала головой.
– Не знаю, доктор, я и не знала о них, пока их не обнаружил доктор Хендерсон. Скорее всего, меня укусило какое-то насекомое.
– А скажите мне, вы никогда не чувствовали ночью прикосновений к этим болячкам, на вашем горле? – продолжал расспросы доктор Дэйл.
Оливия Ролтон заколебалась.
– Мне снилось что-то вроде того.
– Что вам снилось?
– Это был просто глупый сон, как большинство сновидений. Мне казалось, что где-то далеко-далеко воют собаки – они каждую ночь воют. И, возможно, из-за этого мне приснилось какое-то странное существо с длинными, острыми белыми зубами. А потом я увидела, как эти зубы приближаются ко мне. Зубы и ярко-красный рот, горячее зловонное дыхание. Кажется, у этого создания были красные глаза, как у дикого зверя. А потом боль в горле. Однако все это происходило во сне.
– И сон этот снился вам только один раз? – поинтересовался доктор Дейл.
– Да. Но разве это не глупость какая-то?.. Но что-то в этом все же есть… Утром, после кошмара, я почувствовала себя намного хуже…
Доктор Дейл не спеша поднялся со своего места. Только глаза его сверкали, и я представлял, в каком волнении он на самом деле.
– Думаю, сегодня вечером мы все эти ужасы прекратим, – заверил он Оливию. – У меня есть сонный порошок, который прекратит все кошмары.
Дейл поставил баночку с порошком и стакан с водой на прикроватный столик. Потом, сказав Оливии несколько ободряющих слов, он откланялся и вместе с Джеймсом Ролтоном, доктором Хендерсоном и мною покинул комнату, оставив Вирджинию Ролтон с её сестрой.
Мы вчетвером спустились вниз по лестнице. Молча мы добрались до библиотеки – роскошной комнаты с высокими книжными шкафами, массивным каменным камином и большими окнами. Только там Джеймс Ролтон нарушил тишину, обратившись с вопросом к доктору Дэйлу.
– Итак, доктор, ваше мнение? Это…
– Это вампиризм, – ответил Дэйл. – Господин Ролтон, без сомнения, жизненные силы вашей дочери и её кровь высасывает вампир. Тот же самый, из-за которого погибла ваша жена.
– Аллина – жертва вампира! – воскликнул Джеймс Ролтон. – Боже мой, Дэйл, что же нам делать? Как сможем мы защитить Оливию от этого ужаса?
– Вначале мы должны узнать, кто высасывает её кровь, – заметил Дэйл. – После этого мы будем знать, что делать дальше. Все вампиры, хоть они и могут бродить ночью в поисках новых жертв, от восхода до заката неподвижные и беспомощные лежат в своих гробах. Когда мы узнаем, кто вампир, мы сможем отыскать днем его гроб и положить конец всем этим безобразиям, вбив в сердце твари деревянный кол и отрубив голову. Только тогда эта тварь и в самом деле умрет.
– Но мы же не знаем, кто напал на мою жену и дочь… кто вампир! – вздохнул Ролтон. – Как мы сможем вычислить его?
– Сможем, – заверил доктор Дэйл. – Ночью мы спрячемся в комнате Оливии и подождем, пока вампир не появится. Оливия же, приняв мой снотворный порошок, будет крепко спать и ничего не узнает. Так что, если вампир в эту ночь явится к Оливии, мы будем наготове и разберемся с ним. А если не сумеем, то мы, по крайней мере, будем знать, кто он, и сможем днем отыскать его тело и уничтожить его.
– Доктор Дэйл, я сделаю все, что вы скажете… я буду сторожить ночью вместе с вами! – объявил Джеймс Ролтон. Лицо его было очень бледным, но решительным. – Я полностью полагаюсь на ваши советы, потому как сам я совершенно беспомощен в этом деле.
– Я тоже буду с вами, – вмешался в разговор доктор Хендерсон. – Так что нас будет пятеро, если посчитать молодого Эдварда Хармона, который скоро прибудет.
– Он – жених Оливии? – поинтересовался доктор Дэйл. – Этого должно быть достаточно.
– А теперь приглашаю вас отобедать, – подытожил Ролтон. – И, конечно, мы не станем ничего говорить Оливии, Вирджинии и слугам…
Обед в этот вечер получился не слишком веселым. Устроили его в мрачной столовой Ролтонов. Мы все, кроме Вирджинии Ролтон, которая, судя по всему, еще до конца не пришла в себя после смерти матери, вели себя довольно сдержанно, готовясь к предстоящему ночному бдении.
Еще до обеда доктор Дэйл побеседовал с ней и с Джеймсом Ролтоном, расспрашивая о Мэйсвиле и о его жителях. Я насторожился, когда услышал, что их разговор коснулся Герритта Геисера. Джеймс Ролтон знал его, и Герритт, похоже, нравился ему.
В ответ на вопрос доктора Дэйла, Ролтон сказал, что и представить себе не может, почему Герритт поселился в старом поместье. Тем более что дорогу, ведущую в холмы, давно не использовали, а у Герритта не было машины. Насколько я понял, этот человек нравился и Ролтону, и его покойной жене, и они не раз приглашали его в гости.
Когда стемнело, мы покинули столовую. Вирджиния поднялась к Оливии, а мы отправились в библиотеку. Тут как раз подъехал Эдвард Хармон – высокий, серьезный молодой человек лет тридцати. Очевидно, он очень беспокоился о здоровье Оливии Ролтон и, казалось, был немного разочарован, когда Вирджиния спустилась и сообщила, что Оливия уже спит, выпив снотворного порошка доктора Дэйла.
Мы нервно беседовали о разных пустяках, пока Вирджиния Ролтон не удалилась. Когда она ушла, Эдвард Хармон наконец-то задал доктору Дэйлу вопрос, который давно вертелся у него на языке:
– Доктор Хендерсон рассказывал мне о своих подозрениях. Его «диагноз» оправдался?
– Вы хотите знать, стала ли Оливия жертвой вампира? – в свою очередь спросил доктор Дэйл. – Да, это так. И мы собираемся этой ночью сразиться с вампиром.
После Хармон внимательно выслушал доктора Дэйла, который подробно объяснил молодому человеку наш план.
– Так вы собираетесь ждать тут этого вампира? А если он не придет?
– Тогда мы будем дежурить следующую ночь и еще одну… пока он не явится, – пояснил доктор Дэйл. – Это единственный способ обнаружить, кто он.
Хармон покачал головой.
– Все это ужасно. Но я буду с вами и постараюсь сделать все возможное, для того чтобы помочь вам спасти Оливию от этой ужасной твари.
Потом Дэйл посмотрел на часы.
– Думаю, нам лучше подняться наверх и расположиться в комнате Оливии, – объявил он. – Сейчас десять, и большая часть слуг, и Оливия, как мне кажется, уже уснули.
Доктор Дэйл подхватил черный саквояж, который привез из Нью-Йорка, и во главе нашей компании отправился на второй этаж, но перед этим потушили свет в доме, кроме пары ламп в холле, так что весь первый этаж особняка погрузился во тьму. На втором этаже тоже не было света, и только тусклый лунный свет освещал комнату Оливии Ролтон, когда мы осторожно вошли туда.
Доктор Дэйл быстро огляделся. В комнате были высокие окна, выходящие на северную и западную стены дома. На северной стене за окном был балкон. Кровать, на которой крепким сном спала Оливия Ролтон, располагалась в северо-западном углу. Девушка лежала головой к западной стене. Между кроватью и северным окном было пространство в несколько ярдов.
У южной и восточной стены, где не было окон, тени сильно сгустились. Доктор Дэйл шепотом предложил нам расположиться именно там. Я забился в юго-восточный угол комнаты. Справа от меня притаились доктор Дэйл и Джеймс Ролтон, а слева – Эдвард Хармон и доктор Хендерсон. Присев на корточки, доктор Дэйл достал из своего саквояжа два маленьких креста. Один он оставил себе, другой без всяких комментариев отдал мне.
