А чтобы идти вперед, нужно было… не быть одиночкой.

Бой против венатори почти под самыми стенами древней крепости неожиданно болезненно напомнил эльфу о том, что это значит — быть частью команды. Когда ты знаешь, что рядом есть чье-то плечо; когда за тобой стоит сила — пусть даже разбойника или мага; когда есть что-то важное, нужное, что объединяет таких разных, несхожих и противоречивых личностей. Когда есть цель более великая, чем та, которую может поставить перед собой один.

И Фенрис поднялся с места. Не очень ловко, стараясь не опираться на саднящие ладони, поднялся сразу во весь рост, чтобы не опираться на колени или бедро, но встал и решительно отправился к двери. Кунари звал его отметить — и Фенрис пошел. Так же терзаясь сомнениями, как и когда-то перед дверью «Висельника».

В «Висельнике» эльф обрел как минимум двоих настоящих друзей. Что обретет или потеряет сейчас, не знал, но шел. Да и нечего ему особо было терять.

Уже выйдя во внутренний двор, Фенрис бросил взгляд на распахнутые двери Большого Зала. Мелькнула мысль о том, чтобы позвать с собой мага — их как-никак приглашали вместе, — но Фенрис вовремя вспомнил, что Дориану должны были предоставить отдельные покои, а где искать его теперь, эльф не знал.

Успокоившись этим, он аккуратно обошел лужу по кромке — благо теперь, после солнечного дня, ее размер позволял обойти — и направился к таверне.

И почти не удивился, когда его нагнали быстрые шаги.

— Я собирался постучать, — негромко произнес Дориан за спиной. — Но пока я подбирал подходящие слова…

— Не приходило в голову сказать то, что думаешь? — бросил Фенрис, не поворачиваясь. — Или вообще ничего не говорить.

— Кажется, я понимаю, почему Сэра зовет тебя Мрачным, — пожаловался Дориан, шагая на полшага позади. — По-твоему, достаточно было молча показать бутылку? А для того, чтобы соблазнить, что надо было показывать?

— Бутылку, — фыркнул эльф.

— А без бутылки ты не можешь? — насмешливо протянул маг.

— Могу, — Фенрис даже задумался и дополнил. — Но не после разборок с сектой магистров и… тем, что я видел в часовне.

— Обучение некромантии немного меняет отношение к смерти, — заметил Дориан. — В первую очередь, ты перестаешь ее бояться. Нет, страх быть убитым остается, но ты боишься не быть, а не умереть. Это разные вещи.

— Ты хотя бы иногда можешь заткнуться насчет своей магии? — устало поинтересовался Фенрис. — В моей жизни и без того больше магов, чем я мог представить в самых смелых мечтах.

— Мы почти пришли, — заметил Дориан очевидное и вдруг гораздо менее уверенно проговорил. — Если хочешь, я могу все отрицать. После всего, что ты для меня сделал…

— Не для тебя, — отрезал бывший раб. — Все, что я делал, я делал против безумных сектантов и ради Инквизиции, в которую верит Гаррет. Хоук.

— А он, видимо, верит в тебя, — раздумчиво откликнулся маг. — Так как? Ты можешь не верить мне, но я не привык быть в долгу.

— Мне все равно, — Фенрис сказал это — и вдруг понял, что говорит правду. На душе сразу стало светлее, и он добавил язвительно. — Раз уж ты здесь такая заметная персона, что твои увлечения обсуждают всей Инквизицией…

— Ты преувеличиваешь, — Дориан рассмеялся, продемонстрировав ровные зубы. — Просто ты общаешься, в основном, с верхушкой Инквизиции, а тут такие господа подобрались… От Лелианы не укроется вообще ничто; Сэра — разбойница из народа; Бык — из Бен-Хазрат, это…

— Я знаю, что это, — не дал ему переключиться эльф.

— Да-да, — Павус кивнул. — А то, что узнала Кассандра — случайность. Она всегда все узнает из неподходящих источников, а потом сама…

— И это я тоже уже знаю, — вздохнул Фенрис.

— Ну вот, — маг просто лучился чистым удовольствием от перемывания костей соратникам. — Ты уже и сам все знаешь!

— Заходи, — эльф с неудовольствием отметил, что они уже с минуту, как дошли до двери, и подтолкнул дверь в качестве дополнительного аргумента.

Та со скрипом распахнулась настежь, оглушая смехом и шумом голосов, а Дориан на миг задержался на пороге и низко мурлыкнул:

— Ты уже распахиваешь передо мной двери? Значит, ты не безнадежен! Возможно, я дождусь цветов?

— Букета из бороды вурдалака разве что, — себе под нос буркнул эльф, но Дориан уже не слышал его.

Гомон таверны сразу окутал безумно-знакомой атмосферой. Первый вечер после открытия здесь все было… каким-то не очень естественным, а сейчас народ уже вполне «обжился». Столы сдвинули так, как это было удобно; девушка-менестрель уверенно отвоевала место для себя и лютни; гнома из-за стойки было видно — возможно, приступочку какую нашел…

— Дориан, — радостный рев Быка разом перекрыл прочие голоса. — Ну наконец-то! А я уж думал, не заглянешь. Ну-ка, чего тебе плеснуть? Огненной воды?

Маг уверенно пролавировал в дальний угол — Фенрис следовал за ним, не зная, чего ожидать, но пока вроде бы все было мирно.

— Уволь меня от твоей огненной воды, — Павус непринужденно поклонился вместо приветствия. — Мне одного раза хватило.

— Десертного? — усмехнулся Крэм.

— М-м-м, — маг немного задержался с ответом, зато у Крэма слова нашлись сразу:

— С удовольствием нальем, тем более что такое сладко-липкое у нас никто не пьет.

— Обижаешь, — заржал бородатый гном. — Очень даже все пьют, когда уже всё равно, что пить.

— Держи, — Бык потянулся под стол и выудил оттуда бутылку темного стекла. — И садись уже, а то как последний баз саирабаз в сторонке жмешься.

— Он и есть баз саирабаз, — негромко пробормотал Фенрис, но оказалось, что у Быка еще и отличный слух — он даже в шуме кабака разобрал тихие слова.

— О, а вот и новый герой, — энергично поприветствовал его коссит. — Не ревнуй, остроухий. Как тебя? Мрачный Волк? Лавку поближе подтяни, а то некоторым особое приглашение нужно.

Мощный голос Быка почти потонул во взрыве хохота, и Фенрис, уже совершенно не уверенный в том, что поступил верно, когда пришел сюда, взялся за пустовавшую за соседним столом лавку. От прикосновения к грубо ошкуренному дереву ладони прошило острой болью, но эльф не позволил себе слабости — рывком придвинул тяжелую скамью к сборищу «быков» и подтолкнул мага, который уже завел легкую беседу с Долийкой — та явно его отмечала.

Зато сидящий прямо на полу блондин из людей явно отметил то, что Фенрис невольно сжал руки в замок, пытаясь успокоить горящую кожу.

— Эй, — произнес блондин негромко, — что там у тебя? Огнем или ядом?

— Демонами, — сквозь зубы отозвался эльф. — Пройдет, куда денется.

Человек завозился на полу, извиваясь, словно орлесианская танцовщица, а потом выудил из горы тряпья, на которую опирался, толстобокую склянку.

— Держи, — он потянулся и вложил стекло прямо в сжатые руки эльфа. — Да не пей, а намажь, где горит. Враз снимет. Меня Стежка зовут, лекарь я.

— Бери-бери, — отсмеялся Бык. — Рог даю, от его снадобий сразу как новенький будешь. А то здесь и копыта отбросить можно, с такими-то горе-целителями.

— Инквизитор собиралась тут лазарет приличный открыть, — меланхолично заметил Крэм. — Но пока всего не хватает: камня, дерева…

— Лекарей тут нормальных не хватает, — раздраженно бросил Стежка. — Как вернется Инквизиторша, это надо в первую очередь решить, а то у нас сестер Церкви чуть ли не больше, чем скверных травников. Проводить к Создателю можем, а вылечить не можем.

Фенрис, ни слова не говоря, вытянул зубами пробку и слегка плеснул на ладонь отваром с запахом трав. Размолотые в жидкую кашицу, они пахли остро и неуловимо-знакомо, но эльф затруднялся определить, из чего это сварено. Зато пульсирующая боль унималась, затихала…

Стежка сам отобрал у него пузырек, давая возможность щедро размазать отвар по рукам, и усмехнулся, а потом добавил:

— С собой возьмешь. Завтра еще намажешься, а к вечеру уже и само заживать начнет. Но можешь еще потом с утра, если сильно опалило.

Фенрис кивнул. Искренне благодарить он не умел, а неискренне — не хотелось.