Фенрис почувствовал, как маг убрал одну руку с плеча — и почти сразу ощутил на влажной коже живота тыльную сторону дрожащих пальцев. Дориан почти замер, а стоило эльфу поднять голову, как и застонал — звук этот отозвался от стен почти пустой темницы. Фенрис глянул на раскрытые, горящие губы любовника — и сорвался. Он резко двинул бедрами в последнем толчке и слышал, как Дориан вскрикнул; почувствовал, как тот метнулся под ним; видел, перед тем, как глаза окончательно закрылись, что любовник вновь запрокидывает голову, обнажая натянувшиеся мышцы шеи.
И уже много позже, когда в голове чуть прояснилось, ощутил вязкую влагу на животе.
Дориан нетерпеливо дернулся, а стоило эльфу отстраниться, как загнанно выдохнул:
— Ну что ж… И впрямь, грозный воин. Прости, что сомневался в тебе.
Фенрис с трудом заставил себя посмотреть хмуро. После разрядки пришла расслабленность, и только мысль о том, что с этим магом, возможно, придется общаться еще не меньше недели…
— Больше не сомневаешься?
— О, нет, — Дориан вытянул ноги и повернулся на бок, отодвигаясь. На лице его, лениво-удовлетворенном, проступила его коронная едва заметная усмешка. — Ты отлично проявил себя. Знаешь, мне очень нравится, когда меня целуют… когда во мне. Повторяй так чаще. И еще, на всякий случай… Я люблю, когда меня прижимают к постели… или к иной поверхности.
Фенрис изумленно приподнял бровь:
— Ты полагаешь, что будет еще один раз?
— Я полагаю, что торчать тебе тут до возвращения твоего друга, — неожиданно прямо откликнулся Дориан. — И почему бы не скоротать время за приятным занятием?
— Партию в «порочную добродетель»? — съязвил эльф.
— Можно, и не одну, — покладисто отозвался Дориан. — За бутылкой вина, например. Мне пока есть, что проигрывать. Впрочем, — он тут же лукаво блеснул глазами, — можно сыграть на раздевание.
— Я никогда не играю на раздевание, — раздельно и четко произнес Фенрис.
— Со мной можно, — тевинтерец перекатился на живот. — У тебя красивое тело, приятно посмотреть. Впрочем, возможности посмотреть, как ты восхищаешься мной, я тоже не упущу. Фенрис, — он снова произнес имя абсолютно правильно, так, как нужно… — Мне кажется, для галантного кавалера ты… не слишком галантен. Понимаю, военное время и все такое, но ты мог бы предложить принимающему партнеру хотя бы тряпицу.
— У меня есть только капюшон мага, — фыркнул Фенрис, хотя невольно почувствовал себя неловко. — Но мысль о том, чтобы выйти так завтра к Каллену…
— Плохая идея, — согласился маг, после чего более оживленно проговорил. — Тогда мне будет лучше провести ночь здесь. А завтра, после посещения главнокомандующего, — маг поморщился, — мне придется… Ладно, это мои заботы.
Фенрис почувствовал легкий укол совести. Да, инициатором был, конечно, сам маг, но все же… О том, как может быть неприятно поутру, эльф тоже знал не понаслышке. Однако ему и впрямь нечего было предложить любовнику. Он даже не знал, где здесь можно нормально омыться: частичное ополаскивание холодной водой у обрыва в тюрьме — не слишком подходящий вариант.
— Надеюсь, ты поделишься со мной хотя бы покрывалом, — зевнул Дориан. — К утру угли остынут. Хотя до утра уже не так уж далеко.
— Оставайся, — бросил Фенрис, как будто его спрашивали, и через силу добавил. — Думаю, мы сможем выспаться под одним покрывалом.
О том, что он никогда не спал с любовниками в полном смысле этого слова, бывший раб умолчал.
========== Часть 8 ==========
Фенрис проснулся, словно его что-то толкнуло. Он машинально потянулся к изголовью, но вместо рукояти меча, который неизменно занимал свое место, где бы он ни спал, рука нащупала пустоту. Точнее, не совсем пустоту: под пальцами, кроме каменной крошки, отыскалось что-то обтекаемой формы — липкое и какое-то склизкое. Еще одурманенный сном разум вяло опознал типичный флакон для восстанавливающих зелий, но Фенрис, чуть пошевелившись, с облегчением отметил, что не ранен — ничего не болело и не ныло. Да и вообще… В мышцах ощущалась сила, а в жилах — энергия.
Фенрис разом вспомнил, отчего так. Тело наконец получило долгожданную разрядку, и это был хороший секс, а не ритуал перед сном. Одновременно эльф вспомнил и о том, что где-то рядом должен быть тевинтерский магистр. Или не магистр. Обычно Фенрис умел собираться с мыслями и с силами почти мгновенно, но не после вина и не после постельных утех.
Разлепив веки, Фенрис сразу узрел смуглое плечо, а потом, чуть проморгавшись, понял, что разбудить его Дориан никак не мог, поскольку безмятежно спал да еще и улыбался во сне — мирно так, будто вовсе не представлял собой источник повышенной опасности, как любой маг.
Зато где-то со стороны раздались решительные, тяжелые шаги, а потом резкий, смутно знакомый голос произнес:
— Прошу прощения за вторжение, но… — тут голос запнулся. — Портки Создателя…
Фенрис резко дернулся и сел. Хвала Андрасте, Дориан, хоть и замотался в покрывало, деля его уже не по-братски, а по-магистерски, но оставил солидный клочок, которым можно было прикрыться! Обнаженных плеч тут же коснулся холод, но эльф этого почти не замечал — его бросило в жар, и он пытался панически размышлять, но на ум ничего не шло. Да и что вообще можно было сказать в таком положении? Застигнут, как на месте преступления… Вон и вещественное доказательство рядом… Спит.
— Мессир Резерфорд, — голос со сна, а может, и от волнения, был хриплым, — я… Вынужден поинтересоваться, что…
На языке крутилось «что вы тут забыли», но сказать этого было нельзя. Фенрис повернулся к главнокомандующему, чтобы встретить его, несомненно осуждающий, взгляд открыто, но увидел, что Каллен прикрывается толстой папкой, чтобы не смотреть.
— Оденьтесь, пожалуйста, — глухо выдохнул военачальник. — Я пришел поговорить с вами, поскольку вы… утаили от меня детали вашей позавчерашней схватки с венатори, но… Но, кажется, на основной вопрос я уже получил ответ.
Фенрис плохо понимал, что ему говорят. Стыд, страх, тревога, досада и раздражение слились в одну кошмарную симфонию, и он не мог заставить себя успокоиться. А Дориан — эльф метнул на него злой взгляд — продолжал тихо посапывать, да еще и чуть повернулся, норовя подгрести под бок утерянное тепло.
Последовать просьбе — или совету — Каллена было необходимо, но Фенрис не находил взглядом штанов, зато причудливое одеяние мага художественно разметалось на самом видном месте. Как будто специально, чтобы у стороннего свидетеля не осталось сомнений в том, что здесь происходило вчера. Эльф нашел только свою куртку, которую и набросил на плечи. Во-первых, стало теплее; во-вторых, поскольку та была не по размеру, она неплохо прикрыла наготу, и, пожалуй, в таком виде даже встать уже можно было нормально. Относительно нормально, разумеется, но убеждать главнокомандующего Инквизиции, что «шли, шли, устали и упали спать» было не только бессмысленно, но и унизительно.
От движения рядом Дориан дернулся и глубоко вздохнул, а потом, не открывая глаз, простонал:
— Котик, принеси мне воды…
Фенрис почувствовал, что краснеет. Эти слова забили последний гвоздь в крышку его гроба, и сбежать захотелось прямо сейчас. К Хоуку, к Стражам, к демону на рога — лишь бы прямо сейчас. Опасаясь дальнейших излияний любовника, эльф еще раз огляделся, но собственная фляга с водой — с ее остатками, там было немного — валялась там, где ее бросили, у ящика, на котором сам Фенрис пытался написать письмо Андерсу. Подняться и подобрать ее, не опозорившись окончательно, было нельзя.
— Возьмите, — вдруг произнес Каллен.
Он уже не прикрывался папкой, но смотрел в сторону, а рука его, в которой он протягивал типичную храмовничью фляжку, слегка подрагивала.
— Спасибо, — Фенрис уже мысленно махнул рукой. Терять было почти нечего. Фляжку он забрал и неласково пихнул мага. — Держи.
— Спасибо, дорогой, — Дориан с заметным трудом приподнялся на локте.
Фенрис с яростью смотрел на него, дожидаясь, пока вчерашний любовник, наконец, соизволит утолить жажду, которая, разумеется, сейчас была важнее всего прочего, когда вдруг увидел, как тот, осознав, вероятно, действительность, на миг распахнул глаза, некрасиво разлепляя ресницы. Во взгляде его мелькнула обреченность, но уже через миг ничего этого не было. Дориан картинно взял флягу, не забыв при этом коснуться пальцев интимным жестом, а потом еще более фривольно обхватил узкое горлышко губами, запрокидывая голову.
