— Ты прав, — неожиданно согласился Дориан — и сделал это явно не в угоду, а всерьез. — Магия крови в первую очередь вредит самому магу, а потом — тем, кто рядом. Магия времени… Способна уничтожить мир.

— Заткнись, — повторил Фенрис; глаза он почти закрыл, только видел сквозь смеженные веки золотисто-оранжевый отсвет жаровни.

Маг практически признал, что будет… Фенрис это осознавал — и все равно не мог найти в себе сил поступить так, как звал долг. В конце концов, долг когда-то призывал отказаться от Гаррета — друга; долг призывал уничтожить маленькую и наивную эльфийку, которую с таким трепетом обнимал забавный младший Хоук; долг призывал… Долг много к чему призывал, но Фенрис делал исключения. Для всех, кроме себя.

— У меня давно не было мужчин, — медленно произнес Фенрис, почти не веря, что говорит это — вслух.

— Это чтобы я не зазнавался? — деловито уточнил Дориан. — Что я не самый прекрасный из встреченных тобой, а просто под руку вовремя попался?

Фенрис поймал себя на том, что хочется улыбнуться, но только хмуро уточнил:

— Если ты знаешь об этом чуть больше, чем говорится в записках брата Альберто, должен догадаться.

Тишина была столь долгой, что эльф не удержался, отвел взгляд от огня и посмотрел на… собеседника? Любовника? Еще ничего не было решено, но собеседником мага уже назвать было нельзя.

— Кажется, так меня еще никто не оскорблял, — наконец произнес Дориан.

Фенрис никак не мог сообразить, что это значит. Отказавшись ненадолго от долга; попытавшись — о, скольких сил это требовало! — посмотреть другим взглядом, он оказался беззащитен перед самим собой. После побега Фенрис довольно долго пытался доказать себе, что его интересуют исключительно женщины, а Данариус был не мужчиной, а только хозяином… Но не преуспел. Было ли так изначально или это насильственная близость привела к таким последствиям, Фенрис не знал, но на мужчин он смотрел. Гораздо реже, чем на женщин, но и прогнать образы из головы было много сложней. Когда-то таким мужчиной стал Хоук — и теперь Фенрис благодарил Создателя, что с ним не сложилось ничего, даже флирта, иначе о дружбе можно было бы позабыть. Теперь…

Теперь его внимание привлек очередной маг. То ли это причуда судьбы, то ли невыявленная закономерность, но стоило на несколько мгновений увидеть в нем не имперского подданного, не магистра и не угрозу, как тело отозвалось, и мысли уже не были ясными и простыми. Очень хотелось списать все на вино, но как раз это Фенрис осознавал даже слишком отчетливо — дело не в вине.

========== Часть 7 ==========

— У меня такое ощущение, как будто я не с красивым эльфом планирую провести ночь, а пакт с недружественной организацией заключаю, — хмыкнул Дориан, не дождавшись ответа. — Если ты не заинтересован во мне, то почему бы сразу этого не сказать? Что-нибудь вроде: «Дориан, ты красив, сексуален и безумно притягателен, но у меня сегодня голова болит».

— Голова будет болеть завтра, — прозаично напомнил Фенрис, а потом усмехнулся в ответ. — У меня давно не было мужчин, но привлекательный магистр определенно лучше, чем пожилой и страшный, как моя жизнь.

— Это, надо полагать, комплимент? — озадачился маг.

Фенрис не менее озадаченно свел темные брови под почти бесцветными растрепавшимися прядями волос. Комплименты говорить он не умел и не стремился уметь. Обычно хватало взглядов… или звона монет. И если женскую красоту он еще отмечал, хоть и не произносил вслух, то оказываясь в постели с мужчиной, предпочитал не думать, что именно к этому привело. Тем более странным казалось льстить и без того раздутому самолюбию Дориана.

Тот, впрочем, быстрее оправился от неловкости и небрежно-снисходительно пояснил:

— Я знаю больше, чем говорится в записках брата Альберто, а потому позволю себе заметить, что обычно сначала двое мужчин встречаются. Потом обнаруживают, что небезразличны друг другу. Вспыхивает страсть… Или симпатия. Потом, — он многообещающе протянул гласные, — следуют комплименты, подарки, поцелуи… И заканчивается все прозаично — в кровати. Или на столе. Или на полу.

Фенрис молча выслушал эту речь, а потом коротко уточнил:

— А у тебя так часто получалось, как ты описал?

Дориан растерянно хлопнул длинными ресницами, но слегка напряженно улыбнулся:

— Иногда.

Фенрис только фыркнул, и маг возмущенно на него глянул:

— В Тевинтере отпрыску благородного рода довольно трудно совершенствоваться в этом искусстве.

— Остальным в Тевинтере еще сложнее совершенствоваться в чем-либо, — парировал эльф и язвительно бросил. — Особенно в ухаживаниях. Так что не жди комплиментов.

Дориан картинно закатил глаза:

— Без комплиментов? Цветов? Признаний на надушенной бумаге? Прямо даже не знаю…

Фенрис посмотрел на кривляющегося мага — и вдруг ощутил что-то, чего раньше не чувствовал. Странное ощущение, что даже в этой схватке — исключительно словесной, неопасной, однако даже изящной, как боевое искусство — он способен победить.

— Ты можешь уйти или остаться, — предложил Фенрис. — А утром мы в любом случае сходим к главнокомандующему.

Дориан молчал недолго. Он отвел взгляд в сторону буквально на несколько мгновений, после чего улыбнулся — так же насмешливо, как обычно, но без нарочитой манерности:

— Мне было бы интересно сыграть с тобой — в «алмазный ромб» или в «королевы», но раз уж у нас сегодня ни карт, ни доски…

— Это значит — да? — почти утвердительно произнес Фенрис.

— Да, — а вот это уже прозвучало с вызовом.

Впрочем, у этого мага даже вызов звучал как-то… фривольно. Эльф приподнялся было, чтобы запереть дверь, ведущую к камерам, изнутри, но Дориан угадал намерение — и мимо плеча Фенриса пролетело почти прозрачное заклинание. Бывший раб дернулся, линии на его коже полыхнули голубым, но лишь на долю мгновения.

— Когда мы не в бою, не стоит махать посохом у меня за спиной, — слова дались с трудом.

— Звучит… заманчиво, — в ответ ему поклонился маг.

Фенрис не отреагировал на непристойный намек, только уточнил:

— Это хотя бы поможет?

— До утра точно продержится, — отмахнулся Дориан и произнес чуть ниже. — Едва ли мы продержимся дольше.

Фенрис с неудовольствием отметил, что невольно реагирует на этот глубокий, почти чарующий голос, на откровенные намеки… По спине пробежали приятные мурашки, а пониже пояса сразу стало тесно — облегающий низ одеяния не был на это рассчитан, и Фенрис почти пожалел, что отказался от предложенных Инквизицией штанов. Хотя после Киркволла к трофейным штанам он относился нервно.

А еще под курткой, наброшенной на плечи, сразу стало жарко, и он пошевелился, позволяя плотной ткани соскользнуть вниз. Маг проводил это движение заинтересованным взглядом и, вдоволь насмотревшись, повернулся всем корпусом, отставив бутылку достаточно далеко, чтобы не опрокинуть. Фенрис с трудом подавил желание инстинктивно отшатнуться. Это неизменно раздражало его, но никак не уходило, хотя минуло столько лет…

— Неужели мне придется тебя уговаривать? — бархатно мурлыкнул Дориан, приблизившись на импровизированной постели. — Это, несомненно, увлекательно, но не после долгих разговоров и прекрасного вина.

Фенрис на миг прикрыл глаза, в который раз отрешаясь от прошлого. Каждый раз это требовало сил, но потом становилось легче.

— Не придется, — возразил он, вновь обретя душевное равновесие, которое привычно-быстро входило в гармонию с испытываемыми телом ощущениями.

Дориан почти испуганно охнул, когда Фенрис прижал его своим телом. Неудивительно — двигался он куда быстрее, чем было доступно обычным, нормальным воинам без лириума, вживленного под кожу. Но эльф наслаждался не этим. Пугать будущего любовника он не собирался, но увидеть в его глазах не страх, а растерянность было приятно. Ровно настолько, насколько нужно, чтобы лечь с тевинтерским магистром.

Дориан под ним удивленно распахнул светлые глаза. Растерянность постепенно отступала, и — для Фенриса это стало неожиданностью — в этих глазах мелькнула искра живого интереса.