— Времена изменились, друг мой, — вежливо возразил пришлый, и в этих словах явно чувствовалась завуалированная угроза.

Впрочем, недомагистр как будто ее не услышал. Напротив, галантно склонился и бархатно произнес:

— Неужели? Ты хочешь сказать, что осознал, что потерял, когда отказал мне в моих скромных ухаживаниях? Возможно, теперь ты захочешь уединиться со мной?

Слушать это было противно, и Фенрис прикусил губу, чтобы сдержать раздражение. Неужели этот маг не понимает…

— Нет, времена изменились не в этом, — фыркнул его собеседник. — Я понимаю, почему ты покинул Тевинтер. Согласись, скучно смотреть на то, как никчемные маги трясут друг перед другом пыльной историей своих родов. Тренируются в злословии, устраивают интриги — настолько мелкие и пошлые, что даже орлесианцы бы высмеяли их, если бы знали. Создают союзы, пытаясь родить мессию; меряются посохами… До чего мы докатились, друг мой! И это Тевинтер — некогда грозная империя! Теперь мы можем лишь с переменным успехом давать ответ кунари, что осаждают нашу страну десятилетиями. И даже этих чужаков мы прогнать не в состоянии. Архонт уже немолод, но даже если его не станет, на его место сядет такой же следующий. И эта цепь никогда не прервется, покуда ее не прервем мы — те, кто еще помнит, каким был Тевинтер.

Фенрис почувствовал на губах привкус крови — видно, слишком сильно прикусил. Такие речи он тоже уже слышал. И пусть сейчас это звучало почти логично…

Дориан ему додумать не дал. Он резко подался вперед:

— Ты помнишь, каким был Тевинтер? Ты знаешь, каким был Тевинтер? Или кто-то другой знает, каким был Тевинтер?

— Я точно знаю, что Тевинтер не сгибался перед рогатыми дикарями, — парировал незнакомец. — И не поклонялся чужому богу. У нас может быть свой бог. Настоящий, а не выдуманный кем-то.

Фенрис с трудом удержался, чтобы не выйти из тени. Кем бы ни были эти маги, они явно были врагами. И допустить, чтобы недомагистр пошел с ними, выдал им тайны Инквизиции, было нельзя. Но Дориан опередил его:

— Настоящий бог? — он гордо вскинул голову. — Я даже знаю его имя. Имя того, кто называет себя богом, хотя прославился только тем, что разорвал небеса и убил тысячи людей. Такого бога нам нужно? Будь я богом, предпочел бы направить свои силы на что-то иное. Или тебе, Флориан, так не хватает хозяина?

Фенрис ожидал, что пришлые маги нападут, но некий Флориан отступил, а потом вновь рассмеялся — но уже скрипуче и не очень естественно.

— Узнаю старого друга. Ты даже не дослушал меня. Я прислал тебе письмо не для того, чтобы убить тебя на пороге твоей Инквизиции, хотя ты, я вижу, уже сейчас готов. Я пришел, чтобы сделать тебе предложение.

Фенрис даже слышал, как выдохнул Дориан. Нескольких мгновений магу хватило, чтобы собраться с силами:

— Матримониальное, надеюсь? — Павус усмехнулся. — Помни, в случае развода я буду настаивать на семидесяти пяти процентах имущества даже при отсутствии детей.

— Найдешь себе какого-нибудь эльфа, — отмахнулся Флориан. — Мы — венатори, ты ведь слышал про нас? У нас не имеет значения, с кем ты спишь. У нас имеет значение только то, что ты делаешь. Я не предлагаю тебе покинуть твою уютную Инквизицию с дырой в стене. Я даже не предлагаю тебе рисковать твоей шкурой. Ты можешь просто поставлять мне и моим новым друзьям сведения. Я буду щедро платить. Ты ведь и сейчас нуждаешься, не так ли? Ваша Инквизиция с системой управления «все общее, все мое» вовек не заплатит тебе столько, сколько заплачу я. И ты даже не сможешь удобно устроиться под крылом вашего Инквизитора, потому что она — дама, а на дам у тебя не встает. Подумай, Дориан, я предлагаю тебе неплохую сделку.

На миг Фенрису показалось, что маг задумался, и это сразу наполнило душу ядовитым отвращением. Как можно вообще было даже думать о таком? Но оказалось, что Дориан всего лишь выиграл время, чтобы отступить — и выхватить посох, направляя его перед собой.

Группа магов мгновенно рассредоточилась, вооружаясь, но не нападала, пока их предводитель стоял спокойно, точно не на него сейчас был направлен кристалл в навершии посоха Павуса.

— Дориан, Дориан… — мирно проговорил он, картинно приподнимая руки. — Я не нападаю на тебя. И ты прекрасно понимаешь, что нас больше, каким бы блестящим учеником ты ни был. Подумай еще раз! Неужели пара писем в неделю стоят твоей жизни?

— Я видел будущее, — отрывисто выдохнул Павус, отступая еще дальше. — Будущее, в котором Корифей победил. Мир развалится к Архидемонам, а ты пойдешь на красный лириум. Не будет красивых парадов и коронации, Флориан. Мир будет умирать, как от скверны… Собственно, это и произойдет. Мир будет умирать от скверны. И пока я жив… Я не позволю этому случиться.

— Прости, старый друг, — враг поклонился, словно перед дуэлью. — Я не хотел тебя убивать, но ты просто не оставляешь мне выбора. Нельзя, чтобы ты со своими знаниями работал на Инквизицию… Только на Инквизицию. Тебе предстоит умереть. Утешься же тем, что ты умрешь во славу нового бога.

Эльф и со своего места услышал, как глухо выдохнул маг. Он явно был готов к неравному бою и отступать не собирался. Фенрис еще раз окинул взглядом нападавших. Их было семеро, считая предводителя, и с таким отрядом справиться вдвоем… Нелегко. Но, наверное, возможно, если они не маги крови. Если здесь появится еще и толпа демонов — всё, шанса выжить не останется. Но меч Фенриса уже беззвучно выскользнул из ножен.

Дориан ударил первым. Его заклинание очень успешно попало в самый круг врагов, и те, пораженные холодным оцепенением, не набросились сразу. Фенрис в бою был гораздо быстрее любого нормального воина, поэтому рванулся вперед, не мешкая. Он успел заколоть двоих, благо те, вялые, не могли толком сопротивляться, когда заклинание истончилось и пропало.

Фенрис торопливо огляделся. Осталось пятеро. Дориан вложил в замедление множество сил, и за то время, что враги едва шевелились, не успел убить даже одного — на что-то мощное ему не хватало сил, а стандартные боевые заклинания били слишком слабо. Зато он легко подстроился под появление соратника. Понял он, кто дерется рядом с ним, или нет — было неизвестно, но первым, что Дориан сделал, когда его магические силы чуть восстановились — это заморозил в ледышку недобитого.

Фенрис понял без слов — и ударом меча разбил врага на тысячу осколков.

После этого, стоило ему оглядеться, как стало понятно, что дело худо — четверо врагов наступали на Дориана, а тот только оборонялся, да еще и крутился на месте, пытаясь не попасть под заклинания. Естественно, ему это не удалось, и кто-то сбил его с ног. Сильно — маг отлетел на добрый десяток шагов. Фенрис молча бросился вперед. Хотелось атаковать предводителя, но тот защитился полупрозрачным куполом. Эльф не слишком хорошо разбирался в заклинаниях, но видел, как по поверхности купола пробегают фиолетовые искорки, и сразу понял, что стоит коснуться этого купола, похожего на мыльный пузырь, как все тело прошьет острой болью. Грозовая магия, чтоб ее… Впрочем, разницы особой не было. Дориан вот явно владел магией холода…

Тут тело последнего убитого соперника дернулось, и над ним восстал полупрозрачный дух — в мантии и с посохом. «…И некромантией», — заключил про себя Фенрис.

Не то чтобы некромантия вызывала у него отвращение — отвращение у Фенриса вызывала любая магия. Но все-таки в ней было что-то неестественное. Куда как более неестественное, чем швыряние снежными и огненными шарами. Впрочем, времени на размышления не осталось. Дух бросился против своих же недавних союзников, а сам Дориан с трудом поднялся на ноги.

Поминутно оступаясь и оскальзываясь, маг создал перед собой ледяную ловушку, чтобы обезопасить себя. Фенрис бросился на врагов, отвлекая внимание — знал, что запасы маны у магов не бесконечны. Он, конечно, рисковал. Несмотря на то, что у врагов запасы маны не бесконечны тоже, их все-таки оставалось четверо, а это позволит им восстанавливаться в разное время. Но союзнику надо было дать перерыв. О том, что Дориан пришел в себя, Фенрис понял по тому, что вокруг закружила настоящая вьюга. Обжигающие ленты из острого, колкого снега чувствительно задевали кисти рук и лицо, но врагам, на которых была нацелена атака, пришлось куда хуже. Они подвывали и пытались защититься от ледяной магии. Один даже попробовал создать что-то огненное, но оно замерзло в зародыше. Пока маг с изумлением смотрел на ледышку у своих ног, Фенрис лишил его головы.