Мафусаил не отрываясь от вина, кивком подтвердил её слова.

— Я для них развлечение, не более, — поставил бокал на столик.

— А если будут дети? Не задумывался над этим? Что их ожидает?

Мафусаил растеряно заморгал — Не знаю госпожа.

Лидия отвлеклась от мозаики, вздохнула — В таких местах незаконнорожденные, да ещё от мужчин неблагородного происхождения, — неодобрительно зыркнула в сторону слуги, — хорошо, если их отправят в провинцию или позволят вступить в ряды гвардейцев царя. А ведь бывают ситуации куда хуже.

— Какие? — напряжённо спросил Мафусаил.

— От таких детей предпочитают просто избавляться, — карие глаза Лидии наполнились холодом, — выбрасывая в реку или оставляя в пустыне, где если не жара, так хищные птицы с животными обязательно доберутся до него. Такова плата за желание похоти.

Мафусаил помрачнел — Дикость, на Изумрудных островах не имеет разницы от кого появились дети, главное их наличие.

— У каждого народа свои правила.

— И по этим правилам местные считают нас дикарями.

Лидии удалось соединить пару кусочков — Разузнал о Посвященных?

— Немного, со мной была девица утверждающая что проводила время с одним из них.

— Неудивительно, Посвященными могут быть лишь мужчины, а вам никуда не деться от своих инстинктов.

— Однако после появления господина в Нимруде, они перестали показываться в городе.

Лидия сдвинула брови, оранжевый ромб наотрез отказывался ложиться ровно среди собратьев.

— Просто стали незаметны, обычная для них тактика. Вечно прячутся в тени, говорят, что изучают знания оставленные тысячи лет назад их прародителями, совершено не понимая, что просто искажают их ради собственного тщеславия. Так говорит Агасфер. А ещё, что Посвященные в своём чванстве опасны для мира.

— Зачем они вам? — Мафусаил напрягся, видимо опасался пропустить важное наставление.

Лидия выдохнув, мозаика порядком надоела, повернулась в сторону чернокожего здоровяка. Покрутила браслет золотой змейки на запястье.

— А зачем ты принял его облик?

— Госпожа, вы о чём? — Мафусаил изумлённо вытаращил глаза.

Лидия холодно взглянула на него, подняла вверх руку с браслетом змеи. Он кружился на запястье, рептилия ожила и плавно огибая кисть, вытянувшись в сторону Мафусаила, засверкала рубиновыми глазами угрожающе шипя.

Здоровяк ухмыльнулся — Слышал про такое, но видеть самому, вы оказали мне честь госпожа Лидия.

— Что с ним?

Выдававший себя за Мафусаила расслаблено откинулся назад, опираясь ладонь о пол — С ним всё в порядке, приятно проводит время с девицами за которых, между прочим, заплатил я. Мне интересно, чем себя выдал?

— Он всегда возвращался с довольной физиономией и его нисколько не заботит возможное потомство, — Лидия погладила золотую змейку, та стала ластиться к руке хозяйки.

— Весьма низкое поведение для мужчины.

— Вполне обычное. У вас не выйдет остановить Агасфера, дайте возможность ему пройти.

Ложный слуга покачал головой — Его желание вернуть Хорезм принесёт погибель всем нам. Что ушло в мир мёртвых, должно остаться там. Лишь его одержимость одолеть дракона до сих пор держит в нашем мире.

— Вы знаете, что случилось в Эль Риде?

— Он убил всех в Великой Башне, весьма печально.

— Тоже ожидает и вас, если встанете у него на пути.

Посвященный нахмурился, поднялся. Золотая змейка встала в позу, готовясь бросится на него.

— Проклятое золото, — Посвященный медленно, стараясь не делать резких движений, пятился к двери, — сколько душ загублено ради того чтобы научиться оживлять презренный металл? Такая магия опасна для людей.

— Агасфер говорит, любая магия опасна.

— Тут он прав, — Посвященный оставил Лидия, закрыв за собой дверь, хлопнув в ладони прислонил их к дереву с искусно вырезанными узорами.

Когда обернулся, увидел перед собой обомлевшего Мафусаила, никак не ожидавшего столкнуться с самим собой.

Два верзила смотрели друг на друга, один сдержано, готовый к нападению, второй разинув рот.

Притворщик не давая опомнится, прошёл мимо Мафусаила, шепнув по ходу.

— Ты же знаешь, что выбрал служение тьме?

Мафусаил проводил двойника взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом длинного коридора и опомнившись кинулся в покои Лидии.

— Госпожа!

Мафусаил метался в поисках Лидии, заглядывал на балкон, вглядывался сад медленно скрывающийся в наступающих сумерках, девушки нигде не было.

Лишь несобранная мозаика на столе, да золотой браслет змейки.

— Госпожа, — сдавлено прошептал Мафусаил.

Он взял в руки браслет и едва не закричал от страха. Холодное золото при прикосновении с кожей ожило, змейка плавно перетекала между пальцами, покружилась на запястье, а затем свесившись, упала на пол и направилась в сторону двери.

Она замерла, выжидающе уставившись на Мафусаила рубиновыми глазами и требовательно пощёлкала хвостом по полу. Здоровяк на плохо сгибающихся ногах подошёл к ней и та извиваясь, скрылась между щелями в двери.

Мафусаил толкнул их и …. провалился в пустоту. Он брякнулся на землю, впечатавшись лицом в песок. Отплёвываясь, принялся смахивать его.

— Что ты тут делаешь?

Мафусаил испугано вздрогнул, услышав голос хозяина.

— Господин? — пролепетал он, не веря глазам.

В палатке возле костра сидел Агасфер и не мигая смотрел на слугу ледяным взглядом карих глаз. Затем заметил золотую змейку свернувшуюся возле ног обратно в браслет.

— Понятно, — недобро прошелестел голос, — значит они решили прикрыться ей. Ожидаемо, — подняв браслет, положил в карман.

— Г…г…господин, где я?

— Возле стен Эль Рида, сегодня тебе посчастливиться лицезреть его падение.

Мафусаил не поверил словам Агасфера и несмело выглянул наружу, затем и вовсе вышел из палатки. Взору предстали легионы армии парфян готовых начать атаку. Рассвет вступил в силу, первые лучи солнца возвещали о начале нового дня. Они скользили по металлическим пластинам башен выставленных напротив зияющего пролома в стене. Задумка Сципиона удалась, раскалённые камни не выдержали ночного холода пустыни и начав трескаться, окончательно обвалили стену.

— Труби, — торжественно провозгласил Сципион стоявшему рядом с ним солдату вокруг тела которого обвит большой медный рог.

Протяжный глубокий звук вырвался из рога, тотчас подхваченный десятками других. На лице Мидаса торжество.

Легионы стройным шагом разом выступили вперёд, они двигались отточенным движением, словно и не было многих недель изнуряющей работы под палящим солнцем, когда не хватает воды и песок поднятый ветром норовит забиться в нос и рот.

Бронзовые пластины на кожаных доспехах ловили слабые лучи просыпающегося солнца, прохлада приятно обволакивала тело.

— Пошевеливайтесь!

Тонкие шеренги воинов затекали в башни, одним предстояло толкать махины к пролому, вторые сжимали луки, третьи в напряжении схватились за мечи, им посчастливилось в числе первых штурмовать стену.

Легионы двигались за башнями на таком расстоянии, что не позволило бы попасть под ответный обстрел защитников Эль Рида.

Глас труб разносился по округе, тревожа птиц и прочих обитателей пустыни. Парочка тушканчиков засев возле колючего куста, позабыв о предосторожности, вытянулись столбами, наблюдая за непонятным зрелищем. Лишь чудо или инстинкт отточенный годами позволил им в последний момент учуять опасность и взвиться свечкой, подпрыгнув на месте.

С пронзительным звуком промахнувшись мимо цели в каменистую землю врезался стервятник. Размножив себе клюв и переломав грудную клетку с крыльями, издавая крик полный боли в бессилье пытался взлететь. Тушканчики кинулись в разные стороны. Хищная птица билась несколько минут в тщетной попытке подняться. Осознав неизбежное, смирилась с положением и прикрыв глаза с покорностью стала ожидать последнего часа.

Трубы ревели голосами сказочных чудовищ, эхо волнами перекатывалась по пустыне и отражаясь от стен, возвращалось в армию парфян.