Он хмыкнул.

Грей моргнула.

– И все?

– Иан не такой.

Ее ноздри раздулись.

– Раз он твой друг, он не может быть придурком?

– Придурок и убийца жен – разные вещи.

– Я знаю.

– Я уверен, поэтому и дал тебе это дело.

Он ткнул в нее пальцем.

– Сделай два шага назад. Все врут. Каждый что-то упускает из повествования.

– Наша работа…

– Делать то, за что нам платят, и в данном случае наша работа – это?..

Она не ответила.

– Наша работа – это?

– Найти Изабель Линкольн. Чтобы она подписала заявление о том, что она в порядке. Чтобы она ответила на три вопроса. Чтобы сфотографировать татуировку на ее левом бедре и то, что она держит в руках газету, затем передать фотографию и заявление…

– И еще собака, – прервал ее Ник. – Надо найти собаку.

– А если она его боится? Что тогда?

– Может быть, это дело для тебя – слишком.

Он сказал это больше себе, чем Грей.

– Может, еще слишком рано. Может быть…

– Я справлюсь, – твердо сказала Грей. Они смотрели друг на друга, пока она не вздохнула и сказала: – Я думаю, собаку он хочет вернуть больше, чем девушку.

– Думаю, ты права. Просто… прислушайся к своему чутью. Заставь ее подписать чертово заявление.

– А если ей нужна наша помощь? – спросила Грей.

Он разочарованно выдохнул:

– Тогда мы ей поможем.

Она нахмурилась.

– Ты говоришь об этом так пренебрежительно.

Он допил пиво.

– А ты драматизируешь.

– Драматизируешь, – сказала она, драматично растягивая слово.

С каких пор «пропала без вести» превратилось в «она прячется и не хочет, чтобы ее нашли»? И если Изабель Линкольн не хотела, чтобы ее нашли, то может потому, что тот, кто ищет – Иан О’Доннелл, – бил ее, руками или ногами, душил. Если она не хотела, чтобы ее нашли, то, может, потому, что он ее убил. Драматично? Конечно. Возможно ли такое? Да как нефиг делать.

Грей и Ник направились к его черному «Юкону». Ее фары отражали закатный огонь, которым пылали горы, окружающие Лос-Анджелес. Белое солнце расположилось на верхнем слое над городом, среди пепла, смога, влажности и потрескавшейся земли.

Джип поджидал, когда они выедут со стоянки, – хотел занять место Ника. Ник и Грей посмотрели на женщину за рулем джипа. Водительница увидела что-то враждебное в их лицах и помчалась вперед в поисках другого места.

– Если по какой-то причине ты не можешь со мной связаться, – сказал Ник, – позвони Поршии. Она поможет. И Джен тоже может помочь. Она много знает. Или Зэди, если ты не хочешь иметь дело с Джен.

– Понятно.

– Привезу тебе ананас или снежный шарик.

– А можно и то и другое?

Она обняла его, закрыла глаза и вдохнула. От него пахло апельсинами и чистой стиранной одеждой.

– Говорю же: биохимичка дорого обходится. А тут еще вы все – бесплатная пицца и пиво, расхищаете мой бюджет.

Она задела рукой его пистолет, и он поцеловал ее в щеку. Губы его все еще пахли пивом.

Как только они перестали обниматься, Грей сказала:

– Когда-нибудь ты вернешься женатым на какой-нибудь случайной цыпочке со светлыми волосами и отбеленными зубами.

Ник сделал вид, что поежился.

Грей сделала вид, что рассмеялась.

Этот разговор был большой ложью. Да, он ехал с биохимичкой. Но не в отпуск. Он умел находить людей, а также умел их прятать.

Биохимичка уезжала.

Но официально Грей этого не знала. Она не осмелилась спросить. Ничего из этого не было в книгах, которые она читала, или на курсах, которые посещала. Она видела, как уходили другие женщины. Она даже искала новые места для этих женщин, чтобы они могли начать новую жизнь.

И если она сможет доказать, что это необходимо, Ник поможет и Изабель Линкольн.

Грей поехала к «Сэму Хосе». Всего миля на запад, подальше от этого медного солнца, спускающегося к горизонту. «Я детектив», – сказала она сама себе, улыбаясь своему отражению в зеркале заднего вида. Теперь она занята настоящей работой, а не просто носится на побегушках.

Сегодня вечером Дженнифер была на бирюзовом «БМВ» – это самая яркая и классная машина на стоянке «Сэма Хосе». Ее третий муж, Рейнальдо, владел бизнесом по аренде автомобилей недалеко от аэропорта, и Дженнифер часто ездила на каких-то экзотических моделях в качестве рекламы. С таким цветом и навороченным двигателем автомобиль стоил больше 100 000 долларов, но любой парень с приличным кредитным рейтингом мог арендовать его за 699 долларов. Красный флажок, приклеенный к окошку со стороны пассажира, кричал: «СПРОСИ МЕНЯ!»

Грей не видела потрепанную «Субару» Зэди или крохотный «Фиат» Клариссы – они, вероятно, доехали с кем-то из офиса.

«Сэм Хосе» вобрал в себя весь мексиканский китч в Лос-Анджелесе. Грей не видела трех своих коллег в свете неоновых пивных вывесок, разноцветных рождественских огней или свисающих маракасов. Dia de los Muertos, Lucha libre, сомбреро и пиньяты повсюду.

Хэнк Векслер в баре смешивал мартини.

Понимая, что она вся в поту, в пятнах и складках, Грей сгорбилась, чтобы казаться меньше, пока она кралась по кафельному полу кантины.

Хэнк увидел ее и остановился, испортив, возможно, шикарный коктейль.

Грей робко помахала ему и прошептала:

– Привет.

Хэнк улыбнулся и ответил:

– Привет.

– Мы здесь! – Слова Дженнифер звучали невнятными – виноват высокий стакан с лонг-айлендом в ее руке.

– Ты выглядишь, будто ты сюда на козле приехала.

– Так и есть. Он передает привет – иа.

Грей проскользнула за столик рядом с Зэди и изучила опавшую «Маргариту», ожидающую ее.

– Она почти растаяла.

– В следующий раз, – прохрипела Зэди, – приходи раньше.

Кларисса потянула себя за хвост с розовыми прядками.

– Я выпью, если ты не хочешь. Я не за рулем – меня заберет Ирвинг.

Китайско-американский представитель поколения миллениалов потянулась за «Маргаритой», но Грей хлопнула ее по руке.

Ирвинг Хван и Кларисса планировали пожениться в середине августа. Несмотря на все попытки, Кларисса и Дженнифер не смогли найти ничего явно зловредного в худом тайваньском бухгалтере, который теперь работал в Америке по визе и любил все американское, включая блондинок, гамбургеры и, о да, Клариссу.

– Хэнк там говорит, что наши первые коктейли – за счет заведения.

Зэди допила газировку с джином и добавила:

– Он на тебя явно запал.

– Прямо как мой мужчина на меня, – щебетала Кларисса.

Дженнифер закатила глаза.

– Да хватит. Я видела Ирвинга – никакой он не мужчина.

Она ткнула пальцем в Грей:

– У тебя нет другого наряда?

Грей сказала:

– У меня не было времени переодеваться.

Дженнифер стукнула по столу.

– Найди время. Ты же хочешь выглядеть сексуально, так? И я видела, как ты пыталась зайти, надеясь, что он тебя не заметит. Так. В следующий раз, чтобы надела что-то черное, что-то удачное. Надо постараться, Грейсон.

Грей не нашлась что ответить, кроме:

– Ты – пьяный источник пьяной мудрости, Джен.

– Рада, что ты наконец осознала это.

Дженнифер отпила еще.

– Я заказала тебе салат. Никаких тако.

– Что?

– Никакой тяжелой пищи, – сказала Кларисса. – Ты же все еще только поправляешься.

– Помнишь, ты думала, что умираешь, – сказала Дженнифер, – и рухнула в ванной, я вошла и нашла тебя, и все потому, что ты съела буррито?

Грей вспомнила тот восхитительный буррито, который ела через две недели после аппендэктомии, а еще она вспомнила невыносимую боль.

Она пошла в клинику – сказали, что это просто газы. Хуже того, через несколько дней в той же клинике произошла утечка данных, и были украдены имена тысяч пациентов и данные кредитных карт. Этот восхитительный буррито того не стоит.

Зэди покрутила лед в стакане.

– Янковский искал тебя. Насчет формы W-2, теперь ведь ты работаешь полный день.