Ковбой не откликнулся ни единым словом.

– Да какого чёрта здесь происходит, наконец? – недовольно взревел усталый голос, который мог принадлежать, как тут же смекнул Керби, исключительно Гризли Элкинсу.

– В этой комнате заперт один опасный преступник, Элкинс, – пояснил Блантон, – если, конечно, эта дамочка нас не обманывает.

– Я говорю правду! – вскричала Джоана. – Он здесь. Я сумела его сюда завести, потому что сказала, будто хочу ему помочь. Этот ублюдок убил человека, которого я любила.

По другую сторону дубовой двери Джон Керби беззвучно шевелил губами и поводил головой, сознавая свою полнейшую беспомощность перед главной загадкой на грешной Земле – женщиной. Она способна покушаться на жизнь человека, который отказался застрелить того, кто решил её отвергнуть, и она же спустя несколько часов завлекает этого человека в западню и приводит его убийц, ибо полагает, что он всё же убил её возлюбленного. Это казалось кошмарным, противоестественным бредом, однако всё это было правдой, всё происходило наяву, в действительности.

– Да, он убил Джека Корлана. И он же застрелил твоего друга, Билла Доннелли.

– Что-о?! – оглушительный рёв охотника, казалось, пошатнул бревенчатые стены здания. – Эта тварь здесь? Тогда я сам открою дверь и выволоку его наружу!

– Нет, постой! – подал голос Блантон. – Керби, говори, ты готов выйти и сдаться добровольно?

Керби хранил молчание.

– Пускай горит в аду! – крикнул Мак-Ви. – Я выломаю эту дверь.

Подойдя с этими словами к двери, он отодвинул щеколду и налёг плечом на дубовые створки. Керби спустил курок, целясь на звук. Тяжёлая пуля, выпущенные с близкого расстояния, разорвала плотные волокна древесины. Мак-Ви взвизгнул и грузно осел на пол возле двери. Ответный залп выстрелов в следующую секунду изрешетил дверь, но Керби уже прижался всем телом к стене и стал неуязвим для пуль.

– А ну, назад, придурки! – пророкотал голос Джима Гарфильда. – Этого подлеца голыми руками не возьмёшь, уж поверьте мне… А ты заткнись! – последний окрик был обращён к Мак-Ви, который выл от нестерпимой боли. – Если всю жизнь прожил без извилин, значит, и подохнешь, как собака…

– Давайте решать, что будем делать, – вступил в беседу новый голос, принадлежавший, несомненно, Хопкинсу. – Если он попробует оттуда выйти, мы из него губку сделаем, но до тех пор сами туда не сунемся. Значит, надо его выкурить. Давайте запалим этот сруб.

– Брось так шутить! – завопил Блантон. – Этот сруб принадлежит мне, и кроме того, совсем рядом стоят салуны. Если из этого места пойдёт огонь, живо сгорит весь город.

– Пить… ради всего святого… дайте пить… прошу, капитан… – прохрипел Мак-Ви.

– Пошёл ты! – рявкнул на него Блантон. – Пока ты валяешься под этой дверью, никто тебе ничего не даст. Или ты хочешь, чтобы он перебил нас всех? Ползи сюда, если хочешь, чтоб тебе помогли.

– Я не могу ползать! – взмолился Мак-Ви. – У меня перебит позвоночник. Прошу вас, Бога ради, кто-нибудь, дайте мне воды…

– Знаешь, ты можешь обойтись без воды, – огрызнулся Блантон. – Для этого только надо поскорее сдохнуть, вот и всё.

– Не дело так говорить с умирающим, кап! – запротестовал Гризли Элкинс. – Эй, Керби! Я хочу оттащить Мак-Ви от этой двери! Оружия при себе у меня не будет, и я обещаю, что не стану тебя тревожить, пока не уберу с дороги Мак-Ви. Если хочешь, можешь стрелять в меня из-за двери, и гори тогда в аду!

И отважный охотник делом доказал своё презрение к смерти: бесшумно и плавно передвигаясь в своих мягких мокасинах, он в один миг оказался у двери, подхватил Мак-Ви за плечи и волоком оттащил его к стене. Керби не стрелял. Отпустив свою ношу, Элкинс достал из-за пазухи фляжку с виски и приложил её к сухим губам умирающего.

– Ты в своём уме, дружище? – желчно хмыкнул Блантон. – Как можно подставлять себя под пули из-за этого полудурка…

В остекленевших глазах Мак-Ви вдруг вспыхнуло зарево гнева.

– Из-за этого полудурка, ты сказал? – выкрикнул он голосом, искажённым болью и обидой. – Я знаю – так ты благодаришь людей, которые делают для тебя самую грязную работу. Ты даже не считаешь нужным дать им напиться, когда они умирают. Прожорливый шакал! Ты хочешь иметь всё, на что только можешь наложить свои грязные лапы, и оставляешь людей ни с чем! Молю Бога, чтобы ты получил свою порцию свинца от Керби, ровно такую же, какой ты угостил сегодня Джека Корлана!

– Что-о?! – прозвучал иступлённый крик Джоаны Лари. Она сорвалась с места, как пантера, и вцепилась в умирающего бешеной хваткой. – Что ты мелешь, болван? Это Керби убил Джека Корлана!

– А вот и нет! – собирая остатки сил, выдохнул Мак-Ви. – Корлан задолжал мне кое-какую сумму. Он хотел получить деньги с Блантона, а потом расплатиться со мной. Блантон послал людей искать Керби, но я решил задержаться. Спрятался за домом и услышал, как они спорят. А потом кто-то выстрелил. Причём стреляли в самом доме, а не снаружи. Это я точно знаю. Корлана убил Гарфильд или Блантон.

Из горла умирающего хлынули потоки крови, голова откинулась назад и поникла. Джоана затрепетала, бешенство вновь окрылило её, и она бросилась на Блантона, исступлённо колотя его в грудь стиснутыми кулаками.

– Ты лжец! – вопила она. – Ты мне солгал! Это ты убил Джека! Ты! Ублюдок! Ты убил его!

Гарфильд смущённо потупил глаза, но предпочитал отмалчиваться. Блантон, с искажённым злобой лицом, поймал Джоану, выкрутил ей руку и отшвырнул от себя.

– Я убил! Ну и что из того? – процедил он. – Какая разница, по чьей вине этот выродок будет гореть в аду? Не понимаю!

– Сейчас ты поймёшь! – взвизгнула она, разворачиваясь лицом к обомлевшему Гризли Элкинсу. – Ты хочешь узнать, кто шепнул Жёлтому Хвосту о том, где ты разбил свой лагерь?!

– Эй ты, закрой рот! – взревел Блантон. – Не вздумай её слушать, Элкинс, разве ты не видишь, баба совсем тронулась мозгами от горя!

– Неправда! – крикнула она, трясясь от бешенства. – Корлан всё рассказал мне накануне того дня, когда он уезжал из Сан-Хуана. И говорил со мной вчера, после того как вернулся. Он был в лагере сиу! Жёлтый Хвост считал его своим другом – вождь приходился ему каким-то дальним родичем, по индейской линии. Так вот, он предал тебя, Элкинс. Он натравил на тебя краснокожих…

– Лжёшь! – взревел Блантон, цепенея от ярости.

– Я не лгу! – вскричала она. – Блантон сделал это, потому что очень хотел завладеть всеми шкурами, которые ты поставил в Сан-Хуан. Когда он их продаст, у него в кармане будет целое состояние. Он просто не рассчитывал, что ты сумеешь выжить. Это только часть его планов – он ведь намерен прибрать к рукам всё – скот, землю, шкуры, – до тех он не успокоится.

Раздался оглушительный грохот, столб пламени прорезал помещение, на миг всё заволокло дымом. Джоана отшатнулась и схватилась обеими руками за грудь. Блантон устремился к двери. В руке его дымился револьвер. Девушка упала на колени, в бессловесной мольбе протянув руки к ошеломлённому охотнику за бизонами.

– Я сказала тебе правду! – слабым голосом сказала она. – Блантон тебя предал… это он велел убить твоих друзей…

Девушка повалилась на бок и через мгновение затихла. И тогда облачённое в бизоньи шкуры чудовище исторгло из своих лёгких нечеловеческий рёв. Правая рука охотника скользнула к бедру, а потом взмыла вверх, прочертив в воздухе сияющую дугу. Гарфильд непроизвольно вскрикнул и спустил курок. Он стрелял в упор, но тело гиганта, послушное слаженной работе стальных мускулов, двигалось с ошеломляющей быстротой. Пуля Гарфильда разошлась с охотником: Элкинс взмыл в воздух и по самую рукоять всадил свой огромный тесак в грудь Хопкинса. Эшли стал суматошно пятиться, в надежде увильнуть от омытого кровью лезвия, но налетел на Гарфильда, и тот, на миг потеряв равновесие, стрелял уже наобум. С этого момента в бой вступила новая сторона.

Дверь распахнулась настежь, и на пороге показался Керби. Дуло его револьвера дважды извергало столбы пламени. Эшли рухнул навзничь. Стерлинг успел произвести ответный выстрел, но через миг упал на колени с двумя сквозными ранами в груди и гортани. Левая рука его непроизвольно дёрнулась ко второй кобуре, но вскоре обмякла. Гарфильд заревел и выстрелил в третий раз, заставив подпрыгнуть шляпу на голове Керби. Ещё через миг он заскулил и прижал руку к рёбрам. Ранение, очевидно, было непроникающим, ибо Гарфильд развернулся и бросился вон из сруба. В миг, когда он юркнул в дверной проход, тесак охотника, пущенный с изуверской жаждой мщения, блеснул над его головой и воткнулся в полено над дверным косяком. Срыгивая кровь, Гарфильд побежал по улице в сторону «Серебряного башмачка».