А как он танцевал с Флорианной! О Боги! Мне хотелось запечатлеть эту картину в памяти на веки!

Его окружал шелест платьев, треск свечей, запах благовоний. Тело затягивало в круговорот из праздности и похоти, всюду плясали тени убийц, на каждом из которых была своя причудливая маска. Алларос Лавеллан вел Флорианну в танце, и его лицо излучало свет, словно надсмехаясь над царившим доселе порядком.

Он был выше всего: выше шепчущихся между собою слуг, выше ударов ножом в спину, выше стеклянных жестов и разученных поз. Лавеллан будто знал, что произойдет и вел беседу легко и непринужденно! Флорианна смеялась, но была озадачена его выражением лица и странной невозмутимостью. Она ждала запуганного долийского эльфа, но благодаря нашим советникам и мне, увидела настоящего демона, который ничего не боялся.

Его блуждающая полуулыбка и задумчивый, знающий наперед взгляд, кажется, свели эту женщину с ума!

Когда мы увидели целую и невредимую Императрицу, извещающую о продолжении бала и аресте виновников покушения, я аплодировал вместе с толпой до остервенения.

И меня грела мысль о том, что Алларос в тот самый момент глядел лишь в мою сторону.

Нелегким делом оказалось пробиться к нему на балкон после всех приключившихся с нами происшествий.

Я увидел его опустившиеся, слегка ссутуленные плечи, на мгновение прочел в глазах печаль, но…

Все это заняло лишь долю секунды. Лавеллан оказался хорошим учеником: заметив меня, он мгновенно изменился в лице, выпрямился и снова стал тем самым непобедимым Инквизитором, которого пестовала толпа в бальном зале.

Мы потанцевали, я пошутил над сложившимся положением, и Алларос улыбнулся в ответ.

Все шло именно так как мне и хотелось.

Но в глубине души я уже тогда знал, где оступился, прекрасно понимал, в какой момент дал слабину. Я позволил эльфу увидеть то, что отчаянно пытался скрыть. Надо было прекращать этот маскарад, но я уже не мог, и раз за разом наступал-таки на одни и те же грабли, ставшие родными.

Беспокоился за него, фаста васс!

― Болит? ― я взял его за руку.

Алларос вздрогнул всем телом, нервная судорога прошла по его лицу, но он постарался вновь придать ему беззаботное выражение.

― Почти не беспокоит! ― тут же ответил он и чуть крепче сжал мою ладонь.

Мы продолжали стоять на балконе, чуть теснее прижавшись друг к другу плечами, так, чтобы почувствовать тепло.

― Почти, на твоем языке значит что-то иное? ― я улыбнулся, разглядывая его перчатку.

― Каждый раз просыпаюсь по ночам, и она ноет. Зудит на ладони, как укус комара, который я пытаюсь не замечать, ― Алларос поморщился, но позволил выводить на его ладони узоры.

Мне захотелось снять перчатку, дотронутся до его тонких длинных пальцев и ощутить их тепло…

Я молчал, потому что чувствовал, что ненужные и неуместные в данном положении слова так и рвались из груди.

― Эта метка сводит с ума, если быть откровенным. Прости, ― понурив голову, заключил эльф.

― Нет ничего плохого в том, что ты говоришь искренне, Алларос, ― тихо шепнул я.

― Я боялся, Дориан, каждую минуту боялся, за неверный шаг или неправильно подобранное слово.

― Я вижу, ты устал, ― ласково заметил я. ― И у меня есть идея, как скрасить остаток вечера.

Лавеллан поднял на меня измученный взгляд. В это мгновение мне не хватило духу обнять его, слишком велик был риск, что нас кто-нибудь заметит. Но я до одури желал его утешить. И не придумал ничего лучше, чем, пользуясь благосклонностью Жозефины, облачить его и себя в маски, и скрыться с бала под предлогом прогулки.

Ночной парк был прекрасен. Свежий воздух и густые сады, разбитые вокруг дворца позволили нам исчезнуть, на тот самый, так необходимый Лавеллану короткий миг.

Он смотрел на меня с недоверием, и я знал, чем была вызвана подобная реакция.

Всему виной был наш последний разговор в палатке, за пару дней до того, как отправиться на бал.

Я отстранился, и Алларос понял намек…

Я бредил этим ежеминутно. Мысль, зачем я так поступаю, зачем отстраняюсь от него, томила и изводила мое сознание, но все же, готового ответа на ум так и не шло.

Я по-прежнему не хотел любить, не желал вновь нырять в этот омут, потому что знал, что в сложившейся ситуации уже не смогу так просто исчезнуть на следующее утро. Как бы я не мечтал и как бы ни намекал Лавеллан, обязанности и ответственность связывали нас обоих по рукам и ногам.

Что я мог дать, кроме боли, которой ему и так с лихвой хватало? Мимолетное утешение в постели? Фаворит при дворе? Слухи и сплетни, блуждающие по светским салонам и приносящие вред Инквизиции в целом, не только Лавеллану?

На кону было гораздо большее, чем мои желания и помыслы. Я надеялся, что смогу избавить окружающих от предрассудков, связанных с моей родиной, но… Что бы случилось, знай они, что их предводитель ложится в постель с тевинтерским магом? Многие из людей в Скайхолде до сих пор за глаза называли меня магистром, не видя особой разницы в распределении ролей у тевинтерской знати. И я не винил их за это неведение, о нет, как же я мог?

Еще в тот миг, когда я впервые поцеловал Аллароса, для меня стало ясным, что мы никогда не сможем быть счастливы вместе.

― Ты сердишься на меня? Я что-то не то сделал? ― виновато спросил вдруг эльф.

Мы отошли на приличное расстояние вглубь лабиринта из живой изгороди, Лавеллан снял с себя маску и вдохнул полной грудью.

― Эй, с чего ты взял, что сержусь? ― я последовал его примеру и стащил с себя весь этот маскарад.

― Ты так мне помог, ― Лавеллан снял перчатки и провел рукой по зеленой листве кустарника.

― Не стоит благодарности, я делал то, что должен, в конце концов, мои знания пригодились и уже одно это для меня ценно, ― я ухмыльнулся. ― Хотя, я бы хотел венок из цветов и небольшую поэму в свою честь, но ни в том, ни в другом ты не специалист, поэтому…

― Помнишь, как ты выручил меня ночью в таверне? ― Алларос прервал мой монолог и остановился. ― Утащил меня с гулянки, помог не захлебнуться в блевотине, ― эльф прервался и смущенно прочистил горло. ― И после этого я сказал, чтобы ты просил чего хочешь.

― Кажется, припоминаю, ― задумчиво пробормотал я.

― А теперь ты выручаешь второй раз. ― Лавеллан грустно улыбнулся. ― Я не люблю быть должником, знаешь ли.

― А вот это уже глупости, Алларос. Сколько раз я проигрывал тебе в шахматы?

― Проси, Дориан, ― настойчиво проговорил эльф.

― Что я должен просить? ― удивленно ответил я. ― Группу прелестных юношей из борделя и несколько рабов, чтобы чистили виноград?

― Я тебе должен, ― сухо ответил Лавеллан и отвернулся.

Сердце заколотило в груди быстро-быстро, я не смог совладать с собой и сжал руки в кулаки. Мне стало обидно, что Алларос перевел все мои старания в некое подобие корысти, словно я стремился заполучить от него что-то недостижимое.

― Мне от тебя ничего не нужно, ― процедил я чуть злее, чем сам рассчитывал.

― В таком случае, ― начал было Лавеллан, но я не дал ему продолжить.